При солнечном свете...
разрывающим слои памяти голосом, памяти, которой уже не было.
Которой никогда не было, а ведь она же была... Была...
хотеть. Зачем нам смотреть друг другу в глаза при солнечном
свете? Что это изменит? Ведь ничего не вернешь, не изменишь.
Какой смысл задавать вопросы, Геральт? Неужели то, что я
действительно не сумею на них ответить, доставит тебе, как ты
говоришь, извращенное удовлетворение? Что даст нам взаимная
обида? Нет, не станем мы смотреть друг на друга при свете дня.
Усни, Геральт. А так, между нами, вовсе не Весемир дал тебе
твое имя. Хоть это тоже ровным счетом ничего не изменит и
ничего не вернет, я все же хотела б, чтобы ты об этом знал.
Будь здоров и береги себя. И не пытайся меня искать...
сном. Выздоравливай.
разрывающий ее, словно ткань. Тепло, неожиданно истекающее из
ее руки...
6
там уже мои края. Гляньте, даже кони шибчей пошли, ушами
прядут. Чуют - дом близко.
войны. Говорили, ваши края жутко разрушены.
было вдосталь. Посмотрите внимательней, почти на каждой халупе,
за каждым забором все бело от новой тесины. А за рекой, вот
увидите, там еще хужее было, там под корень все погорело... Ну
что ж, война войной, а жить надыть. Самую-то заваруху мы
пережили, когда Черные катились через нашу землю. Точно, тогда
казалось, все они тута спалят и вытопчут. Многие из тех, что
тогда сбегли, так и не возвернулись. А на их местах поселились
новые. Жить-то надыть.
Жить надо.
залатал. Будут что новые. Это как с нашей землей, господин
Геральт. Разодрали ее войной, перепахали, словно плугом прошли,
бороной, исковеркали. Но теперича будет как новая. И еще лучше
уродит. Даже те, что в той землице погнили, добру послужат,
удобрят почву. Щас-то пахать трудно - кости, железяки всюду на
полях, но земля и с железом управится.
уж однажды нашли путь через горы...
распускать? Трястись? Жить надыть. А что будет, то будет. Того,
что предназначено, не избежать.
встренулись, на урочище, как вы меня от смерти спасли? Ох,
господин ведьмак, бухнется вам моя Златулина в ноги...
мосту... Ведь это моя работа, Йурта, моя профессия. Я защищаю
людей за деньги. Не по доброте душевной. Признайся, Йурга, ты
слышал, что люди болтают о ведьмаках? Мол, неведомо, кто еще
хуже - они или чудовища, которых они убивают...
Что ж, али у меня глаз нету? Вы тоже из той же самой глины
вылеплены, что и та лекарша...
галопом, потому как знала, что потребна, догнала вечером, сразу
занялась вами, едва с седла соскочила. Да, господин, намучилась
она с вашей ногой, от этой магии аж воздух звенел, а мы со
страху в лес драпанули. У нее потом из носа кровь пошла.
Непростая, видать, штука - колдовать. И так заботливо вас
перевязывала, ну прям-таки как...
пришла, спрашивала, не нужно ли кому из нас помощи. Вылечила
смолокуру руку, которую ему стволом пришибло. Гроша не взяла да
еще и лекарства оставила. Нет, господин Геральт, на свете,
знаю, мало ли что о ведьмаках болтают, да и о чародеях тоже. Но
не у нас. Мы, из Верхнего Соддена, и люди из Заречья лучше
знаем. Слишком многим мы чародеям обязаны, чтобы не знать,
какие они. Память о них у нас не в сплетнях и трепотне, а в
камне высечена. Увидите, как только роща кончится. Да вы и
сами, надо думать, лучше знаете. Битва-то была - на весь мир
слыхать, а едва год минул. Должны были слышать.
Севере я был. Но слышал... Вторая битва за Содден...
этот холм называли просто: Коршунья гора, а ныне все говорят:
Холм Чародеев, или Холма Четырнадцати. Потому как двадцать два
их было на том холме, двадцать и два чародея там бились, а
четырнадцать пало. Страшный был бой, господин Геральт. Земля
дыбом вставала, огонь валил с неба, что твой дождь, молнии
били... Мертвые валялись, аж жуть. Но превозмогли чародеи
Черных, одержали Силу, коя их вела. А четырнадцать все же пали
в той битве. Четырнадцать сложили живот свой. Что, господин?
Что с вами?
знает, может, не болтали бы мы с вами сегодня тута, домой
поврачаючись, потому как и дома-то не было бы, и меня, и,
может, вас... Да, всT чародеи. Четырнадцать их сгинуло, нас
защищая, людей из Соддена и Заречья. Ну, конечно, другие тоже
там бились, воины и рыцари, да и крестьяне, кто мог, схватили
вилы да мотыги, а то и просто колья... Все стояли насмерть, и
множество полегло. Но чародеи... Не фокус воину погибать,
потому как это ж его специальность, а жизнь короткая. Но ведь
чародеи могут жить, сколь им хочется. А не задумались...
Не поколебались. Я был на Севере...
на тот Холм, а майской порой, на Беллетэйн, завсегда там огонь
горит. И во веки веков гореть будет. И вечно жить они будут в
памяти людской, те четырнадцать. А такая жизнь в памяти - это
ж... это... Нечто побольше! Больше, господин Геральт!
выбитые на камне, что на вершине Холма стоит. Не верите?
Послушайте: Алекс по кличке Рябой, Трисс Меригольд, Атлан Курк,
Ваньелле из Бругге, Дагоберт из Воле...
7
работу сухожилий и мускулов в магически вылеченной ноге. Хотя
рана вроде бы полностью затянулась, он по-прежнему берег ногу и
старался не опираться на нее всем телом. Было жарко, аромат
трав бил в голову, дурманил, но дурманил приятно.
слегка сдвинут вглубь, за пределы круга из угловатых, словно
позвонки, камней. Если б он поднялся сюда перед самым заходом
Акунин Борис
Андреев Николай
Зыков Виталий
Афанасьев Роман
Смоленский Вадим
Шилова Юлия