Чтение 79–й страницы книги ~Тигана~

цветов.

И когда Элена потянула его на себя и в себя, охваченная острой печалью
и щемящей нежностью, она на мгновение подняла глаза и взглянула поверх его
плеча на кружащиеся, сияющие звезды ночи Поста. И ее пронзила чудесная и
радостная мысль: каждый звездный алмаз имеет свое имя.

Потом ритм движений Баэрда изменился, и вместе с ним в ней проснулась
страсть, и все мысли разбежались от нее, как пыль, несущаяся среди этих
звезд. Элена повернула голову, ее губы искали и нашли его рот. Она обняла
плечи Баэрда и прижала его к себе. И высокая волна унесла их в начало
весны.

Дэвин проснулся за час до рассвета от холода и оттого, что все тело у
него затекло. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он
находится. В комнате было еще темно. Он помассировал шею и прислушался к
тихому дыханию Катрианы, доносящемуся из-под одеял. Его лицо на мгновение
затуманилось.

Странно, размышлял он, ворочая головой из стороны в сторону, пытаясь
избавиться от боли, почему после нескольких часов сна в мягком кресле
чувствуешь себя еще больше разбитым и онемевшим, чем после целой ночи под
открытым небом на холодной земле.

Тем не менее он ощущал себя на удивление выспавшимся, учитывая то, как
он провел эту ночь и что спал не более трех часов. Он подумал, не
вернуться ли в собственную кровать, но понял, что не сможет уснуть. И
решил спуститься на кухню посмотреть, не удастся ли уговорить слуг сварить
ему горячего кава.

Он вышел из комнаты, стараясь бесшумно закрыть за собой дверь. И
настолько сосредоточился на этой задаче, что невольно подпрыгнул, когда
увидел Алессана, стоящего в коридоре у дверей своей комнаты и наблюдающего
за ним.

Принц подошел к нему, высоко подняв брови.

Дэвин решительно покачал головой.

- Мы просто разговаривали. Я спал в кресле. Теперь у меня всю шею
свело.

- Конечно, - пробормотал Алессан.

- Нет, правда, - настаивал Дэвин.

- Конечно, - повторил Алессан. И улыбнулся. - Я тебе верю. Если бы ты
попробовал пойти дальше, я бы услышал вопли - твои, и, вероятнее всего, ты
бы сильно пострадал.

- Очень может быть, - согласился Дэвин. Они пошли прочь от двери
Катрианы.

- А как тебе Альенор?

Дэвин почувствовал, что краснеет.

- Откуда... - начал он, потом вспомнил, в каком состоянии его одежда.
Алессан насмешливо разглядывал его.

- Интересно, - ответил он.

Алессан снова улыбнулся.

- Пошли со мной вниз и помоги решить одну проблему. Мне все равно надо
выпить кружку кава на дорогу.

- Я как раз шел на кухню. Дай мне только две минуты, чтобы переодеться.

- Неплохая мысль, - пробормотал Алессан, глядя на его разорванную
рубаху. - Встретимся внизу.

Дэвин нырнул в свою комнату и быстро переоделся. На всякий случай
натянул присланную ему Алаис куртку. Воспоминание об Алаис, о ее
оберегаемом, спокойном неведении, перенесло его - по контрасту - назад, к
тому, что произошло этой ночью. Он на секунду остановился как вкопанный
посреди комнаты и попытался правильно оценить то, что он сделал и что
сделали с ним.

"Интересно" - так он только что это назвал. Слова. Попытка передать
что-либо словами иногда выглядит таким бесполезным занятием. Остатки той
грусти, которую он чувствовал, покидая Альенор, снова нахлынули на него,
вместе с печалью Катрианы. Он чувствовал себя так, словно его окатило
морской волной где-то на сером пляже в предрассветный час.

- Кав, - вслух произнес Дэвин. - Или я никогда не избавлюсь от этого
настроения.

По пути вниз он с опозданием понял, что имел в виду Алессан, сказав "на
дорогу". Его встреча, где бы она ни была назначена, состоится сегодня, и к
этой встрече они стремились полгода.

А после нее он поедет на запад. В Тигану. Где умирает его мать в
Святилище Эанны.

Дэвин окончательно проснулся, его мозг переключился с ночных раздумий
на насущные волнения дня. Он пошел на свет, струящийся из громадной кухни
замка Борсо, и остановился под аркой входа, глядя внутрь помещения.

Алессан сидел у ревущего в очаге огня и осторожно прихлебывал дымящийся
кав из гигантской кружки. Рядом с ним сидел Эрлейн ди Сенцио, тоже с
кружкой кава. В своей молчаливой серьезности они показались ему частью
фриза, картиной, сложной эмблемой всех предрассветных часов для тех, кто
долго путешествует по дорогам. Дэвин знал, что они оба часто бодрствовали
в такое время, сидели вот так у кухонного очага замка, среди слуг, в
последний, темный час перед рассветом, постепенно просыпаясь и согреваясь,
готовясь снова пуститься в путь и встретить на дороге то, что готовит им
еще не наступивший день.

Дэвину показалось, что Алессан и Эрлейн, сидящие вот так, связаны между
собой каким-то образом, выходящим за рамки того неприятного события,
которое произошло в сумерках у реки в Феррате. Эта связь не имела
отношения к принцу и чародею, она складывалась из их общих действий. Из
воспоминаний, которые были у них общими, если только эти двое могли иметь
что-то общее после того, что между ними произошло.

Каждый из них путешествовал много лет. Они должны были пережить много
одинаковых эпизодов, которые могли вызвать у них одинаковое настроение и
эмоции, слышать одинаковые звуки и чувствовать одинаковые запахи. Таких,
как эта сцена: темнота за окном, начало серого рассвета и пробуждение
замка с восходом солнца; холод в коридорах и завывание ветра за стенами,
заглушаемого потрескиванием и гудением пламени в кухонном очаге;
ободряющий парок и запах, поднимающийся от кружек, зажатых в ладонях;
уходящий сон и дремота; сознание, медленно настраивающееся на предстоящий
день, скрытый в утреннем тумане. Глядя на их неподвижные фигуры среди
кухонной суеты, Дэвин снова почувствовал печаль. Казалось, она была
неизбежным следствием этой долгой и странной ночи в горах.

Печаль и явственное сожаление. Дэвин понял, что хотел бы тоже разделить
с ними их воспоминания, хотел бы стать частью этого независимого,
совершенного братства людей, которым так хорошо знакомы подобные сцены. Он
был еще настолько молод, чтобы наслаждаться ее романтикой, но уже
настолько повзрослел - особенно после этой зимы и его работы у Менико, -
чтобы догадаться о цене, заплаченной за такие воспоминания и за
независимость, одиночество и уверенность двоих мужчин, сидящих перед ним.

Он вошел в кухню. Хорошенькая служанка заметила его и застенчиво
улыбнулась. Не говоря ни слова, она принесла ему кружку обжигающе горячего
кава. Алессан взглянул на него, подцепил длинной ногой третий стул и
пододвинул его к очагу рядом. Дэвин подошел и с благодарностью сел в
тепле. Его все еще беспокоила судорога в шее.

- Мне даже не пришлось пустить в ход свое обаяние, - весело сообщил
Алессан. - Эрлейн уже оказался здесь и только начал свежезаваренный кувшин
кава. На кухне всю ночь дежурили, чтобы поддерживать огонь в очаге. В день
Поста нельзя зажигать новый огонь.

Дэвин кивнул с благодарностью, осторожно глотая кав из дымящейся
кружки.

- А как насчет второй проблемы, о которой ты упоминал? - осторожно
спросил он, бросив взгляд на Эрлейна.

- Все уладилось, - быстро ответил принц. Его веселье было неестественно
ярким и хрупким, как лучинка. - Эрлейну придется поехать со мной. Мы
установили, что я не должен отпускать его слишком далеко от себя, иначе я
не смогу его вызвать. А если это так, то ему просто придется ехать туда,
куда еду я. На запад. Кажется, мы действительно связаны друг с другом, не
так ли? - Он улыбнулся чародею, сверкнув зубами.

Эрлейн не снизошел до ответа; он продолжал пить свой напиток, без
всякого выражения глядя в огонь.

- Почему ты поднялся так рано? - спросил его Дэвин, помолчав.

Эрлейн кисло поморщился.

- Рабство мешает мне отдыхать, - пробормотал он в кружку.

Дэвин предпочел проигнорировать этот ответ. Иногда ему действительно
было жаль чародея, но не тогда, когда Эрлейн напоказ жалел самого себя.

Одна мысль поразила Дэвина. Он повернулся к Алессану.

- И он тоже едет с вами на утреннюю встречу?

- Наверное, - ответил Алессан с притворной небрежностью. - Маленькая
награда за его верность и долгую поездку верхом после этой встречи. Очень
надеюсь, что удастся ехать без остановок. - Его тон был поистине странным:
слишком демонстративно небрежным, словно отрицающим саму возможность
напряженности.

- Понятно, - произнес Дэвин как можно более нейтральным тоном. Потом
отвернулся к очагу и стал упорно смотреть на огонь.

Воцарилось молчание. Так как оно затянулось, Дэвин обернулся и увидел,
что Алессан смотрит на него.

- Хочешь поехать с нами? - спросил принц.

Хочет ли он поехать? В течение полугода, с того момента, когда Дэвин и
Сандре присоединились к остальным, Алессан повторял им, что все, чего они
хотят добиться, будет зависеть от встречи в этих южных горах в первый день