объяснялось скорее всего уже не только тем, что политоры, моро и мы оставили
на Политории, но уже и тем, что нас ожидало. Хотя политоры и моро
насмотрелись на нас достаточно, а первые знали и других инопланетян, на
обеих Тиллах например, -- их, конечно же, волновало, что же такое Земля.
Непостижимо, но и Сириус был неспокоен. Неужели чувствовал, что мы летим
домой?! Он не то чтобы играл больше, чем раньше, пожалуй, даже и меньше, но
иногда вдруг взлетал на какой-нибудь высокий предмет, мяукал, замирал там и
неожиданно прыгал кому-нибудь на колени или плечо, и тут же начинал
ласкаться, чтобы напуганный не сердился на него. Удивительное дело, на
Политории он, конечно, выделял среди прочих меня и папу, а к остальным
относился, пожалуй, одинаково. Здесь же, на звездолете Ир-фа, он приравнял к
остальным и папу, и меня, а выделил невесту Олуни -- Талибу. Не знаю, может
быть, потому, что она, живя в лесах, обладала умением долго молчать (или,
если говорила, то очень тихим и плавным голосом... и такими же плавными
движениями) и больше других принадлежала природе, и мой Сириус это
чувствовал.
Папа был озабочен особо. Я спросил у него, что с ним, и он объяснил.
Это "что-то" было понятным и, в общем-то, малоприятным, хотя ничего в
ситуации не меняло, мы летели на Землю. Прежде всего, папе были неприятны не
предполагаемые хлопоты, а тот факт, что мысль о них мелькнула у него в
голове. В сущности, он был недоволен собой.
-- Видишь ли, -- сказал он. -- Нет таких слов, чтобы объяснить, с
какими по-настоящему близкими друзьями мы летим на Землю. Более того, мы и
возвращаемся благодаря им. Но -- есть Всемирная Лига, есть множество стран,
кроме нашей, а мы везем на Землю инопланетян. Это не тот случай, когда чужой
корабль попросил у Земли посадки, в этом бы копалась сама Лига. И не тот,
когда какой-нибудь крупный наш звездолет с большой командой пришел на Землю
не один, а с гостями: его солидный капитан и солидная команда представляют
собой орган, наделенный определенными полномочиями, да и то капитан обязан
был, если бы смог, связаться сначала с Лигой. А мы с тобой кто? Да так,
никто особенно, папа с сыном, туристы в космосе. То-то и оно! Конечно,
конечно, с этим быстро разберутся, претензий, я думаю, не будет, но неуютно
что-то объяснять и доказывать, а самое главное, неуютно, что эта мысль
пришла мне в голову. Мне бы быть как-то поромантичнее, думать только о своих
друзьях, чтобы этой мысли и места для проскальзывания не было, -- ан нет!
Я понял его, согласился с ним и сказал, что все верно, но мы летим все
вместе, это правильно, и надо как-то побочные мысли отогнать. Скажем,
заняться делом или больше спать.
Мы покинули Политорию вечером, стало быть, сравнивая все с обратной
комбинацией, мы окажемся на точке возможного выхода "Птиля" в космос очень
рано утром. Я спросил у Ир-фа, с какой скоростью, сравнительно со скоростью
Карпия, когда он "забрал" нас, мы идем, и Ир-фа ответил, что, пожалуй, с той
же, почти с максимальной и принятой на таких расстояниях для кораблей такого
типа. И добавил, подмигнув мне, что в любом случае у нас-то с папой
зафиксированы небесные координаты, когда Карпий нас захватил: значит, не
промахнемся. А я добавил, что расстыковку кораблей следует произвести,
может, даже много позже: если у Ир-фа много горючего, все мы выиграем тогда
во времени, и Ир-фа согласился.
-- Отлично, -- сказал Ир-фа. -- А я подкину еще скорости, чтобы лететь
лишь на капельку меньше, чем на максимальной, то есть быстрее Карпия.
-- А этот режим не завышен для корабля? -- спросил папа, и Ир-фа
сказал, что нет, абсолютно не завышен, корабль, да и его аппаратура, такого
высокого класса, что этой капельки достаточно, чтобы реальное расстояние до
максимума нагрузки фактически было значительным.
-- Как вы думаете, Ир-фа, -- сказал я. -- А когда мы расстыкуемся,
возможна ли между кораблями телесвязь?
-- Допустимо, да, -- сказал он. -- Но я могу предположить такую
разность принципиальных схем, что это займет много времени. Корректировка.
-- А радиосвязь?
-- Ну, это просто необходимо, и с ней, я думаю, будет проще.
-- В крайнем случае коммуникаторы, да? -- спросил я.
-- Хотя бы, -- сказал он. -- Правда, это в условиях разницы полей
каждого из наших космолетов будет зависеть от расстояния между ними в пути.
После этого (а нас было всего трое в главном отсеке корабля: Ир-фа,
папа и я) я и высказал свою мысль о том, как нам подлетать к Земле. Мысль,
которая появилась у меня еще на Политории.
-- Пап, Ир-фа, -- сказал я. -- У меня есть кое-какие соображения о том,
как нам лучше подлетать к Земле, садиться. Ну, в общем, чтобы не только все
было грамотно, но и как бы правильно, раз корабля два, а на одном -- наши
гости. Главное, гости. Особый смысл.
-- Что-нибудь сногсшибательное? -- чуточку недовольно сказал папа. --
Какие-нибудь штучки, которыми вы развлекаетесь в Высшей технической школе
для детей-гениев?
-- Ну, чего ты, пап! -- сказал я. -- Я серьезно.
-- Ну, Митя, -- сказал Ир-фа.
-- Я думаю, вот как, -- сказал я. -- Пусть "Птиль" сядет, ну, как
хозяин, первым, коротенькая встреча, но раньше, чем "Птиль" сядет, мы... --
Я склонился к уху Ир-фа и кое-что прошептал ему, потом -- то же самое папе.
-- Я думаю, в этом что-то есть, -- хохотнув, сказал папа. -- Потрясение
обеспечено. Верно, уль Ир-фа?
-- Да, пожалуй, Митя это очень мило придумал, -- сказал, улыбаясь,
Ир-фа.
-- А он согласится? -- спросил папа.
-- Да, конечно, -- сказал я. -- Это же так просто. Разве что, уль
Ир-фа, посадку "Птиля", а потом вашего звездолета надо разделить паузой в
полчаса. Поэтому с какого-то момента "Птиль" разовьет максимальную скорость
до сбрасывания ее уже близко от Земли, а вам придется прилично
подтормаживаться еще заранее.
-- Сделаем, -- сказал Ир-фа. -- Да, Митя, я думаю, радиосвязью можно
заняться, пока "Птиль" еще у меня внутри, попробуй-ка ее наладить сейчас.
Ир-фа выделил мне помощника, и мы с ним, проехав на движущихся панелях
до зала перед входом в грузовой отсек, залезли в машину и поплыли через весь
грузовой отсек в его конец, где на магнитных присосках висел в полутьме наш
"Птиль".
Покопавшись немного в проводах, мы сумели наконец связаться с пультом
Ир-фа, так что это необходимое дело было сделано.
За ужином все были очень веселы, как-то даже взвинчены, и разговоры
крутились только вокруг Земли. Молчала лишь Талиба. По-моему, всем
происходящим она была несколько напугана, и только Сириус скрашивал немного
ее растерянность. Она почти ничего не ела. Перед сном я выпросил у Ир-фа эту
замечательную не то таблетку, не то конфетку, потому что боялся, что никак
не сумею уснуть. Позже кое-как, но я все-таки уснул. Во сне я вновь боролся
под водой с криспой, побольше той, которую убил, спасая Оли, но эту, во сне,
я, изловчившись, задушил голыми руками. И каким-то хитрым образом эта борьба
с огромной рыбиной перемешивалась во сне с проводами, которые устроили нам
политоры на космодроме Тарнфила. Был фейерверк, праздничная огромная толпа,
веселый гул, речи и объятия, похлопывания по плечу, рука на плечо, "Долгой
жизни", и опять -- подарки, подарки... И кругами носящиеся в воздухе
геллы... нас -- провожали.
... На следующий день пришло время "Птилю" отделиться от звездолета
Ир-фа и снова ощутить себя в собственном полете в космосе.
Мы с папой попрощались с остальными легко, не было и тени ощущения, что
мы можем не увидеться. Потом, добравшись до "Птиля", мы поднялись в него,
задраились, проверили что надо и наконец связались с Ир-фа: он тоже был у
пульта управления. Договорились о той скорости, с которой мы пойдем дальше
бок о бок, потом о той небольшой скорости, которую через столько-то минут и
секунд примет корабль Ир-фа, -- скорости, вполне "удобной" для "Птиля",
чтобы набрать ее внутри чужого корабля. Через некоторое время Ир-фа доложил,
что вышел на заданный режим по обоюдному отсчету с точностью до доли
секунды папа включил минимальную скорость, и тут же отсоединились магнитные
присоски мы летели сами внутри корабля Ир-фа, и папа плавно увеличил
скорость до той, с которой летел Ир-фа как только скорости выровнялись, с
полной синхронностью открылся задний люк грузового отсека, и Ир-фа плавно
увеличил свою скорость: постепенно, потихонечку, летя вперед, "Птиль" начал
за счет повышающейся скорости Ир-фа выплывать кормой назад, понемногу
удаляясь от дальней передней стенки чужого отсека и "вылезая" в космос.
Наконец мы ощутили эту радость самостоятельного полета: перед нами впереди
был огромный, закрывшийся на наших глазах люк корабля Ир-фа. Мы продолжали
идти с прежней малой скоростью, переговорили с Ир-фа, мол, отлично, все в
порядке, и, когда наконец Ир-фа достаточно удалился от нас, папа увеличил
скорость, постепенно довел ее до максимальной, сообщил об этом Ир-фа, и мы,
поравнявшись наконец с Ир-фа, тут же заметили, что он увеличил скорость до
нашей, и мы теперь идем "бок о бок" совершенно с одинаковой скоростью.
Благодаря тому, что мы расстыковались позже, чем это было бы по аналогии со
"стыковкой" с Карпием, расстояние до Земли было теперь куда меньше, и скоро
мы могли с папой выйти на связь со Славиным, пока еще не на телесвязь. Мы
оба ждали этого момента с горящими глазами и глупо, и счастливо улыбались
друг другу. Иногда мы связывались с Ир-фа и узнавали у него (а он -- у нас),
как ровно работает двигатель. Расстояние во времени, когда мы могли бы выйти
сначала на радио, а потом и на телесвязь со Славиным, было столь невелико,
что папа сказал:
-- Потерпим, сынок, а? Выйдем сразу на теле, а? Бах -- и увидим вдруг
знакомое симпатичное лицо!
Оба мы волновались -- ужас!
Мы с папой еще раз проверили расчеты, все было верно, потом он вдруг
снова захотел чисто земного чаю, которого мы не пили уже сто лет. Я
приготовил нам чай, мы попили, и папа, улыбнувшись, сказал, как ловко, мол,
он меня провел, потому что по всем показаниям приборной доски вполне можно
уже пытаться выйти на связь со Славиным, причем сразу на связь теле. Я
почувствовал, что оба мы напряглись. Папа отдал управление "Птилем" мне, сел