могла бы прибавить, что некрасивое лицо Гортензии, ее строгие платья, ее
флегматичность и непривлекательность служили для нее как бы дополнительной
рекомендацией. Во всяком случае, дамы с противоположными качествами, -
красивые, живые и со вкусом одетые, - не часто удостаивались ее одобрения.
Миссис Йорк порицала в женщинах все, чем обычно восхищаются мужчины, и
одобряла то, чем они, как правило, пренебрегают.
мало знала и еще меньше знала, какой прием окажут ей как племяннице
священника. И действительно, миссис Йорк встретила ее довольно холодно,
Каролина была рада отвернуться под предлогом того, что ей надо снять шляпку,
и таким образом скрыть свое смущение. Тем приятнее было для нее внезапное
появление маленькой фигурки в голубом платьице с голубым поясом, возникшей
неожиданно, как фея, рядом с креслом величественной дамы, - пока девочка
сидела там на скамеечке для ног, ее совершенно не было видно за широкими
складками красного платья. Подбежав к мисс Хелстоун, эта фея доверчиво
обхватила ее руками за шею и подставила щечку для поцелуя.
поцелуй, - а Роза вас не замечает, они всегда так! Если бы вместо вас вошел
белый ангел в венце из звезд, мама все равно осталась бы такой же надменной,
а Роза даже не подняла бы головы. Но я буду вашей подругой, вы мне всегда
нравились.
Хелстоун не сделала вам ничего плохого, почему вы с ней так неприветливы?
Сидите чопорно, смотрите холодно, отвечаете сухо, - почему? И с мисс Шерли
Килдар, и со всеми другими девушками, которые к нам приходят, вы такая же. А
Роза, это просто авт... ат... забыла слово! Ну, в общем, такая машина,
похожая на человека. Дай вам волю, вы бы всех повыгоняли из Брайерфилда.
Мартин все время это говорит!
проговорила Роза из своего угла, где она сидела на ковре возле книжного
шкафа с открытым томиком на коленях. - Здравствуйте, мисс Хелстоун! -
добавила она, бросив быстрый взгляд на Каролину, и снова опустила свои
удивительные серые глаза.
погружена в книгу; она читала не отрываясь, и губы ее бессознательно
шевелились, - это была одна из ее особенностей. Мисс Хелстоун была тактична
и обладала тонким чутьем; она понимала, что Роза Йорк - не простой ребенок,
может быть, единственный в своем роде, и умела с ней обращаться. Спокойно
подойдя к ней, она села на ковер рядом с девочкой и тоже начала читать,
глядя в книгу через ее хрупкое плечико. Это был "Итальянец", роман миссис
Радклифф.
удостоила ее вниманием; прежде чем перевернуть страницу, она спросила:
предчувствие, что передо мной развернутся события сказочные, необыкновенные.
Словно ты в самом деле в Италии, где все другое, даже небо - синее южное
небо, которое описывают путешественники.
далекое путешествие.
мне сидеть в Брайерфилде. Земля не так уж велика по сравнению с целой
вселенной, и мне хочется хотя бы посмотреть, как выглядит наша круглая
планета.
жизнь будет настоящей жизнью; я не стану сидеть, цепенея от черной тоски,
словно крыса под могильной плитой, или медленно умирать, как вы в своем доме
в Брайерфилде.
доме рядом с кладбищем? Когда я иду мимо, он всегда напоминает мне склеп с
окошками. На пороге ни души, за стеной ни звука, и кажется даже, что у вас и
дым-то никогда не идет из трубы! Что вы там делаете?
больше. Правда, я хочу это делать с какой-нибудь целью, но даже если вы
будете просто всегда в пути, как заколдованная принцесса из волшебной
сказки, вы будете счастливее, чем сейчас. Вы увидите столько холмов, лесов и
ручьев, и все будут разные, и все будет меняться на глазах под облачным
небом или под ярким солнцем, в дождь или в ясную погоду, ночью или при свете
дня. А у вас в доме ничто не меняется: та же известка на потолке, те же обои
на стенах, те же занавески, кресла, ковры - все то же самое.
одно и то же.
случае для меня, кончится так же, как в этой книге, - разочарованием и
душевной усталостью.
попробовать и прожить пустую жизнь. Поступать так - это все равно что
зарывать в землю свой талант, это такой же грех, как презренная леность.
долга, - заметила миссис Йорк.
долг пустить их все в оборот и все их приумножить вдвое. Не хранить же
золото в пыли комода! Я не стану прятать свои таланты в старый чайник и
запирать их в буфете среди чайной посуды. Я не стану заворачивать их в
шерстяной чулок, чтобы они задыхались в вашем столике для рукоделия. Я не
стану их укладывать и в бельевой шкаф, где простыни сделаются их саваном, и
уж наверняка ни за что на свете, слышите, мама? - Роза поднялась с ковра и
продолжала стоя: - Ни за что на свете я не спрячу их в суповую миску вместе
с холодной картошкой, чтобы они не заплесневели среди хлеба, масла, пирогов
и окороков на полках кладовой!
всех спросит отчет. Чайник, старый чулок, бельевой шкаф и расписная суповая
миска предъявят тогда свои скудные и никому не нужные сбережения во многих
домах. Разрешите же хотя бы вашим дочерям пустить их таланты в оборот, чтобы
они могли, когда придет время, с процентами вернуть создателю то, что ему
причитается!
прошло в молчании. Наконец миссис Йорк спросила:
женская работа по хозяйству.
умела шить, и вы правильно делаете, что учите меня и заставляете работать.
простыни?
хочу сделать больше. Я свое слово сказала, мама. Сейчас мне всего двенадцать
лет, и, пока мне не исполнится шестнадцати, я больше не стану заговаривать о
талантах; четыре года я буду покорно и трудолюбиво обучаться всему, чему вы
сможете меня научить.
миссис Йорк. - Из молодых, да ранние! У Джесси не сходит с языка "мне
хочется", "я предпочитаю", а Роза - та просто дерзит: "я буду", "я не буду"!
Вы слышали?
"дерзости" вы слышите не чаще раза в год, когда подходит мой день рождения;
в такие дни душа просит высказать вслух все, что накопилось, - о моей жизни,
о моем воспитании. И тогда я осмеливаюсь говорить и говорю, и, если вы не
хотите слушать, не слушайте, мама.
не вышли замуж и не завели своих детей, внимательно изучать все детские
характеры, какие им попадаются; тогда, быть может, они поймут, какая это
ответственность - заботиться о беззаботных, какая мука - убеждать
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Круз Андрей
Соломатина Татьяна
Глуховский Дмитрий
Перумов Ник