должны знать, что мы с моим другом Карлом Бургундским еще не отняли у нашего
родича Людовика его корону, которую он, как осел, отдал в наши руки; правда,
мы ее подпилили и подрезали, но все же она из чистого золота, хоть и стала
не толще лепестка. Говоря яснее, Людовик по-прежнему повелитель своих
подданных, в том числе и ваш. Наихристианнейший король у себя, в старой
башне Пероннского замка, и вы, его верный слуга, обязаны немедленно туда
явиться!
может быть, потому, что уклониться было невозможно.
нам приходится обращаться с нашим родичем, как с голодным старым львом в
клетке, которому иной раз надо бросить теленка, чтобы дать работу его старым
зубам.
меня? - спросил Галеотти.
вы и сквозь тучи различаете звезды, а я в этой науке ничего не смыслю. Знаю
только, что мать всегда советовала мне осторожнее подходить к старой крысе,
попавшей в западню, потому что в это время она будто бы больше всего
расположена кусаться.
привычке, не переставал нести всякий вздор, пересыпая его злыми насмешками,
вплоть до ворот замка, где он передал страже ученого мужа. Отсюда, переходя
от часового к часовому, Галеотти попал наконец в башню Герберта.
взгляд и мрачный, угрожающий вид Тристана, провожавшего его в спальню
короля, как ему казалось, подтверждали их. Астролог умел так же внимательно
наблюдать все, что происходило на земле, как и то, что совершалось над ним,
и от его острого взгляда не ускользнул блок с веревкой, которая еще слегка
покачивалась, как будто приготовления были только что прерваны его
неожиданным приходом. Смекнув, в чем дело, и призвав на помощь хитрость и
изворотливость, он решил пустить в ход все средства, чтобы избавиться от
грозившей ему опасности; а если бы это не удалось, защищать свою жизнь от
всякого, кто бы ни вздумал напасть на него.
вошел к королю, нисколько, по-видимому, не смущенный ни своим неудачным
предсказанием, ни гневом монарха, ни его вероятными последствиями.
приветствовал он короля низким поклоном на восточный манер. - Да отвратят
враждебные созвездия свое пагубное влияние от особы моего царственного
властелина!
вспомнить, где помещается эта комната и кем охраняется, и ты легко
убедишься, что благосклонные созвездия изменили мне, а враждебные
соединились в самые пагубные сочетания. И тебе не стыдно, Мартиус Галеотти,
видеть меня здесь, видеть узником, зная, чьи советы и уверения привели меня
сюда?
делавшему такие быстрые успехи в науке, тебе, с твоим острым умом, с твоей
всегдашней настойчивостью, - не стыдно тебе падать духом при первом ударе
судьбы и бежать при первой же неудаче, как бежит трус с поля брани при
первом стуке оружия? Не ты ли говорил, что стремишься проникнуть в тайны,
которые ставят человека выше его страстей, выше земных забот, несчастий и
горя? Не ты ли мечтал достигнуть того состояния, которое можно обрести,
только соперничая в твердости с древними стоиками? <Стоики - философы
Древней Греции и Древнего Рима, которые проповедовали жизнь, свободную от
страстей и влечений и подчиненную только разуму; так же называют людей,
проявляющих твердость и стойкость в жизненных испытаниях и несчастьях.>
Неужели первый удар грома заставит тебя поникнуть головой и забыть ту
славную награду, к которой ты так страстно стремился? Неужели ты свернешь с
избранного тобою пути, как пугливый конь, встревоженный призраком
воображаемой опасности?
воскликнул с гневом король. - Да разве же эта тюрьма не действительность?
Разве стража, которую расставил мой заклятый враг бургундец и которая сейчас
бряцает оружием у моих дверей, - призраки? Предатель! Что же, что,
по-твоему, истинное несчастье, если ты не считаешь несчастьем заточение,
потерю престола и самую опасность для жизни? Скажи - что?
величайшей твердостью, - вот единственные истинные несчастья. Поверь мне,
что даже король во всем блеске своего могущества и славы, если он ослеплен
невежеством и суеверием, менее свободен, чем мудрец, закованный в тяжелые
цепи и брошенный в темницу. К этому единственному и истинному счастью я
призван указать тебе путь, если только ты будешь следовать моим
наставлениям.
горечью воскликнул король. - Желал бы я, чтобы ты еще там, в Плесси, сказал
мне, что власть, которую ты с такой щедростью мне обещал, будет властью над
моими страстями; что успех, в котором ты меня убедил, означал успех в
философской науке и что мне предстояло лишь сделаться таким же мудрым и
ученым, как итальянский бродяга и шарлатан! Конечно, тогда я мог бы
достигнуть этого духовного совершенства менее дорогой ценой, чем потеря
прекраснейшей во всем христианском мире короны и заточение в пероннской
темнице!.. Вон! Ступай вон, но не думай, изменник, что ты избежишь
заслуженной кары: над нами есть бог!
не попытавшись оправдать в твоих ослепленных глазах свою добрую славу; она
светлее самых блестящих алмазов твоей короны, и ей будет дивиться мир спустя
века после того, как весь род Капетов <Род Капетов - династия Капетингов,
французская королевская династия, ведущая начало от Гуго Капета, ставшего
королем Франции в 987 году. В 1328 году Капетингов сменила династия Валуа -
ветвь Капетингов; поэтому иногда всех французских королей (и Валуа, и
Бурбонов) называют родом Капетов.> превратится в прах, давно забытый в
склепах Сен-Дени <Сен-Дени - старинный монастырь вблизи Парижа, где хоронили
французских королей.>.
поколебать мои намерения или мнения. Может быть, я в последний раз произнесу
приговор как король, и я не хочу осудить тебя, не выслушав. Говори, хотя
лучшее, что ты можешь сделать, - это сказать правду. Признайся, что я
одурачен, что ты обманщик, что твоя мнимая наука - пустой бред и что сияющие
над нами планеты так же мало влияют на нашу судьбу, как их отражение в реке
- на ее течение!
возразил астролог. - Ты говоришь, что они не властны над течением вод. Но
разве ты не знаешь, что самая ничтожная из планет, луна, я говорю - самая
ничтожная, потому что она ближе других к нашей жалкой земле, - держит под
своим владычеством не то что какую-нибудь речонку вроде Соммы, но
неизмеримый океан, который сообразует свои приливы и отливы с ее фазами и
покоряется каждому ее движению, как повинуется раб малейшему знаку султанши?
А теперь, Людовик де Валуа, разгадай и ты мою притчу... Сознайся, разве ты
не похож на безумного путника, который обрушивает свой гнев на кормчего
только за то, что тот не может провести корабль в гавань, не встретив по
пути противного ветра и неблагоприятных течений? Я мог, конечно, с некоторой
уверенностью предсказать тебе счастливый исход твоего предприятия, но только
одно небо властно было благополучно привести тебя к цели, и, если путь к ней
опасен и труден, от меня ли зависело сделать его более легким и уменьшить
эти опасности? Где же твоя мудрость, которая еще вчера учила тебя верить,
что судьба часто устраивает все к лучшему, хотя и ведет нас как будто
наперекор нашим желаниям?
один свой обман! Ты предсказал мне, что юный шотландец счастливо выполнит
возложенное на него поручение, на пользу мне и во славу. Ты знаешь, чем оно
кончилось: ничто не могло нанести мне такого смертельного удара, как то
впечатление, которое произвел исход этого дела на дикого бургундского быка.
Твое предсказание оказалось явной ложью, от этого тебе никак не отвертеться;
тебе не удастся свалить беду на то, что я не выждал благоприятного течения и
те стал - хоть ты этого и желал - сидеть у моря и ждать погоды, как тот
дурак, который сидит на берегу реки и дожидается, скоро ли она утечет. И на
этот раз ты дал маху! Ты имел глупость сделать совершенно определенное
предсказание, которое тут же оказалось ложным.
астролог. - Я не желаю лучшего торжества науки над невежеством, чем то,
которое мне доставит исполнение именно этого предсказания.
разве он этого не сделал? Я сказал, что он слишком добродетелен, чтобы
принять участие в бесчестном деле; разве он этого не доказал? Если ты
сомневаешься, расспроси цыгана Хайраддина Мограбина!
опасностью тому, кто отправляется в путь, и разве в пути этот юноша не
подвергался опасностям? Я предсказал тебе еще, что путешествие его будет
иметь счастливые последствия для того, кто его послал. Скоро это
подтвердится, и ты получишь немалые выгоды.
бесчестье и плен!
будешь признать, что вся выгода для тебя зависела от того, как этот юноша
исполнит твое поручение.
Мало того, что ты лжешь, ты еще оскорбляешь меня... Вон отсюда! Но не думай,
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Плотников Александр
Афанасьев Роман