оскорбляет.
Категория Интеллигентов.
лечиться голоданием? Вон, щенку уже дали колбасы. Нам не останется...
трусливая, бабская... Сегодня вызывает меня Ягубов, протягивает книжку.
Смотрю, рассказы про милицию. Автор какой-то Сизов. "Быстренько, Рая, --
говорит, -- строчите рецензию, да на похвалы не скупитесь". "Ладно, почитаю,
-- говорю. -- А если мне не понравится?" "Понравится, Рая, -- заявляет он,
-- если вам новая квартира нужна". -- "То есть?" -- "Сизов -- зампред
Моссовета, ведающий жилой площадью". Я в библиотеку -- смотрю: на книгу
Сизова уже вышло 52 рецензии. Какие только журналы о нем не пишут!
возьми, Надя? Или мы будем пить за ее подруг?
Люся, но легче достижима была Катя.
довольный своим ясновидением.
печени трески с луком и яйцом. -- У меня сегодня потрясающие подарки. Целая
выставка!
дерева необычной формы. Вот уже полгода Полищук, купив инструменты, резал
вечерами по дереву, получая наслаждение от дел рук своих. Подсвечник
напоминал скорчившегося от великой муки маленького человечка с огромным
фаллосом, на котором человечек, жонглируя, держал горящую свечу. Рядом с
подсвечником стояла дощечка, сорванная в лифте: "При повреждении стенок
кабины немедленно прекратите пользование лифтом и сообщите диспетчеру".
Лишние слова на доске были выскоблены, осталось: "Немедленно прекратите и
сообщите". Здесь же, между коробок с конфетами, лежал дар Якова Марковича:
кусочек ржавой колючей проволоки, перевязанный розовой лентой с бантом.
ноги.
растеклась по начищенному до зеркального блеска паркету.
догадаться, какова вторая половина моего подарка. Щенок нагадил, напустил
блох. Это, конечно, приятно. Но подарок мой состоит в том, чтобы взять щенка
назад и выпустить на двор, где я его нашел.
тщательно вымыл руки.
За Надю, до дна! Стакановцы вы мои!
что особенно вкусно, а потом поглощая все подряд. Яков Маркович повесил
пиджак на спинку стула, оглядел их всех.
я ни в близость людей по крови, ни по половому признаку, ни по расовому.
Верю я только в близость по духу. И поглядите-ка, именно духовное родство
запрещают, следят за единомышленниками.
духовная связь людей?
меня в Калугу, в обком. Подъезжаем к городу -- щит с надписью: "Вперед к
коммунизму!" А за щитом знак: "Осторожно, крутой спуск!" Проехали метров сто
-- указатель: "Дорога на свалку".
мир действительно катится к рабству?
Максим. -- Выпьем за вождей. Пускай они не устают хоронить друг друга!
скатерть. Он с грустью в который раз оглядел острые блюда, столь аппетитные
(стол Сироткиной нисколько не напоминал о том, что с продуктами трудно).
Раппопорт отломил кусочек хлеба, намазал его маслом и стал медленно жевать.
Светлозерская. -- Не пьют только стукачи...
Дай-ка лучше я тебе еще налью...
сказал Закаморный. -- Кто не пьет, тот подрывает нашу экономику.
Макс утвержал обратное: алкоголик расшатывает систему.
успеваешь еще выпить? Переберешь!
усмехнулся Максим. -- Ты не беспокойся, Абрамовна, на моей потенции это не
отразится.
Что такое обычная пресса? Эти три примитивные функции: информировать,
просвещать и развлекать. У нас задачи посложней: дезинформировать,
затемнять, озадачивать...
-- дикторы читают голосом, будто начинается война.
стал рассуждать раскрасневшийся Полищук. -- Но поскольку мы уверены, что
наши идеи преображают жизнь, нам кажется, что слово преображает материю. И
значит, слово первично, главнее материи. Обещания заменяют материальные
блага. И, стало быть, слово опаснее поступка. И чужое мнение мы давим
танками.
будут читать наши газеты (архивы-то уничтожат!) и думать, что мы были
свободны и счастливы.
никогда не двигали гуманные соображения, которые изложены в наших
программах. Вождями руководят два обстоятельства: жажда власти и страх.
Чехословакия -- это жажда власти. Щель в железном занавесе с Западом --
страх перед Китаем. Задача печати -- прикрывать истинные намерения лидеров.
Мы -- иллюзионисты!
Люся? Вы приуныли... Одна политика, молодые люди. Никакого внимания
противоположному полу. Выпьем за прекрасных дам!
общество...
Теперь делают полотенца, носовые платки, носки из бумаги. А мы --
одноразовое общество. Пожили и умерли. У нас одноразовая философия:
высказались и забыли. У нас нет прошлого и нет будущего: любого из нас можно
сплюнуть в урну.
перерабатывающий макулатуру. Своеобразный Антиполитиздат. Вышедшие
миллионными тиражами речи там превращают опять в бумагу.
поддержал Семена.
книг, а число унитазов. У нас унитазами пользуются едва ли двадцать
процентов населения. Остальные -- очком при пятидесятиградусном морозе. Все
обленились. Левша, который мог подковать блоху, теперь не способен починить
кран.
Полищук. -- У нас давно есть вторая партия -- партия наплевистов. Наплевизм
-- массовая философия, всем на все плевать.
наплевисты -- терпят.
симпатичный парень по фамилии Месяц. Поехал он в Курск, в командировку, и