тяжелого положения.
и покорнейшей слугой, графиней де Валуа де ла Мотт".
стойкостью, какую Жанна проявила после стольких испытаний, и тогда
королева, которую борьба должна была утомить, решится прекратить ее,
освободив Жанну, ибо ее заключение и ее процесс ни к чему не привели.
Жанна ничего не добьется этим письмом: замешанная в процессе, королева
ничего не могла остановить, не осудив себя. Да Жанна и не рассчитывала
на то, что ее письмо будет передано королеве.
есть де Бретейлю. Она знала, что вся Франция превращает дело с ожерельем
в чисто политическую спекуляцию. И было очевидно, что посланец, которого
она обременит этим письмом, если и не отдаст его коменданту, то сохранит
его для себя или же для судей, разделяющих его взгляды. Но она сделала
все для того, чтобы это письмо, попав в руки кого бы то ни было,
заронило в ком угодно семена ненависти, недоверия и непочтительности к
королеве.
бастильскому священнику, который сопровождал кардинала в приемную и
который был предан интересам Роанов.
словно оно его обожгло.
в ход письма господина де Роана.
графиня.
доказательство тайной переписки с ее величеством заставит упасть на
эшафот голову кардинала, а вы, разумеется, вольны сказать: "Как вам
будет угодно!" Я предупреждаю вас заранее.
величественный и разгневанный кардинал.
Роанов, графиня, - произнес он, - такое зрелище Бастилия увидит не в
первый раз. Но я заявляю вам, что ни в чем не упрекну эшафот, на который
скатится моя голова, лишь бы я увидел эшафот, на котором вы будете
заклеймены как подделывательница и воровка!.. Идемте, аббат, идемте!
Глава 36
КРЕЩЕНИЕ МАЛЕНЬКОГО БОСИРА
ошибся ни в одном.
самой, с его точки зрения, благоприятной развязки, он свято выполнил все
свои обещания.
верна. От нее не ускользнуло ни единое слово, компрометировавшее ее
покровителя.
допросах. Олива не виделась со своим любимым Босиром, однако она не была
им покинута и, как сейчас увидит читатель, у нее был от любовника
сувенир, которого пожелала бы Дидона, когда она говорила, мечтая: "Ax,
если бы мне было дано увидеть, как играет у меня на коленях маленький
Асканий!" <Герой Троянской войны Эней полюбил карфагенскую царицу
Дидону, но, повинуясь воле богов, покинул ее. Узнав об этом, Дидона
сокрушается, что у нее не осталось даже такого утешения, как "маленький
Эней" (Вергилий, "Энеида", кн. IV). Асканий - сын Энея и его жены
Креузы.>.
Апостола Павла, на улице Сент-Антуан стоял в ожидании какой-то мужчина.
Он был взволнован, он тяжело дышал; не в силах отвести глаза, он смотрел
в сторону Бастилии.
слуг Калиостро, тот самый, которому Бальзамо предназначил роль камергера
на своих таинственных приемах в старинном доме на улице Сен-Клод.
разные новости - я вам их сообщу.
Шопен, акушерка, которые принимали роды у мадмуазель Оливы.
пробегала судорога, возопил Босир. - Вы говорите, что я вот-вот увижу
сына Оливы? Здесь, сейчас?
виде того, как выходят из фиакра бастильские акушерка, хирург и
тюремщик, исполнявшие обязанности свидетелей в этом обряде.
священником и любопытными верующими, вошел и Босир, устремившийся к
самому лучшему месту в ризнице, где должно было совершиться таинство
крещения.
к его содействию в подобных обстоятельствах, дружески кивнул им,
сопровождая кивок улыбкой.
затворилась, и священник, взяв перо, принялся записывать в церковной
книге сакраментальные фразы, составляющие акт регистрации. Он спросил
фамилию и имя ребенка.
слишком почтительными.
- прибавил священник.
раскатом смеха.
его. Он сдержался.
покровители всех святых, можно обойтись и без отца. Запишем: "Сегодня
нам принесли ребенка мужеска пола, родившегося вчера, в Бастилии, сына
Николь-Оливы Леге и.., неизвестного отца".
есть любящий отец, который ни за что не откажется от своей крови!
Запишите, пожалуйста, что Туссен, родившийся вчера от девицы
Николь-Оливы Леге, является сыном Жана-Батиста Туссена де Босира, здесь
присутствующего!
крестная мать! Священник уронил перо, акушерка чуть не уронила ребенка.
уронил на лобик бедного малыша первую каплю крещенской воды, самую
священную в мире после крещенской воды, исходящей от Бога, - крещенскую
воду отцовских слез.
сценам, несмотря на скептицизм, свойственный вольтерьянцам той эпохи,
были растроганы. Только священник сохранил хладнокровие и усомнился в
этом отцовстве; быть может, его раздосадовало то обстоятельство, что
пришлось начать запись сначала.
золотых луидора, и они надежнее, нежели его слезы, утвердили его в
правах отцовства и ясно показали, что он не лгал.
посмеиваясь, написал в своей книге регистрации.
господина хирурга Бастилии и госпожи Шопен было совершенно
категорическим, соблаговолите собственноручно написать и заверить ваше
заявление, что вы - отец этого ребенка.
кровью!
многословно, - такими бывают описания любых подвигов, коими гордится