этой разорительной любовницей - живописью. Ну, а Дженни?.. Она ведь тоже
не девчонка, хотя и выглядит очень молодо, - это женщина из рабочей среды,
далеко не юная, низкорослая, краснощекая, совсем необразованная, знающая о
живописи не больше какою-нибудь дикаря и к тому же отличающаяся ужасным
вкусом по части шляп. И потом, разве Флорри не дала ему понять настойчиво,
но тактично, чтобы он не заглядывался на Дженни? Значит, во имя
благоразумия надо выбросить из головы все мысли о ней. Но логика не
помогала, он не мог ничего поделать с собой.
проходил мимо "Гранд-отеля", находившегося в самом центре бульвара, из
вертящихся дверей вышел человек с квадратным черным чемоданчиком, в
котелке и поношенном пальто с бархатным воротником и направился в сторону
Стефена. Что-то в его фигуре, в характерном покачивании плеч показалось
Стефену знакомым. И в самом деле, подойдя ближе, оба тотчас узнали друг
друга.
видеть, старина.
выражая свою радость и без конца удивляясь тому, как тесен мир и как
удачно свел их случай.
раздумал. А ведь если бы я не передумал, ни за что бы не встретил тебя.
Провидение, старина. Ничего другого не скажешь.
образовалась жирная складка, а узкий клетчатый пиджак спортивного покроя
не мог скрыть округлившегося животика. Лицо его, все еще красивое,
погрубело, и, хотя взгляд отличался прежним простодушием, он старательно
избегал смотреть собеседнику в глаза, что не могло не показаться
подозрительным даже тому, кто не знал его.
поставил ногу на медный обод и сдвинул на затылок котелок.
чуть-чуть содовой.
удалось вставить слово.
всех отелях по очереди.
наступает прилив... Это еще Шекспир сказал, старина... У меня есть
работа... и неплохая, черт возьми... - Он сообщил эту небылицу с беспечной
улыбкой, поглаживая небритый подбородок. - Внедряю гигиену.
фирма. Я у них закрепился как следует... По правде говоря, собираюсь стать
компаньоном. - И он поправил галстук в светло-голубую полоску, который,
как только сейчас заметил Стефен, явно указывал на то, что в жизни Гарри
произошла перемена к лучшему: это был галстук Итонского колледжа. - Работа
- одно удовольствие. Я ведь люблю путешествовать.
в нем встреча со старым приятелем, не могли скрыть того, что в уголках его
глаз залегли морщинки, а его обаяние, как и ворс на бархатном воротнике
пальто, несколько поистерлось. Ногти у него - для человека, радеющего о
гигиене своего народа, - были уж слишком грязные.
выражение. - Он потерпел полный крах. Элиза ведь ушла от него. Уехала с
австралийским офицером, вернувшимся с фронта. А Филип рисует обои для
какой-то захудалой фирмы в Шантильи - это последнее, что я о нем слышал. -
Он умолк и покачал головой. - Насчет Эмми... ты, конечно, знаешь?
примерно через полгода после твоего отъезда, она, как всегда, поднялась
под купол для своего номера. Расследование потом установило, что трамплин
был мокрый и плохо освещен, но Эмми перед этим где-то поужинала и, по
моему глубокому убеждению, ей было море по колено. Словом, она неправильно
взяла старт, потеряла равновесие, перекувырнулась, упала и сломала себе
шею.
что это правда. Известие о гибели Эмми, правда, потрясло Стефена, но
вместе с тем он воспринял это так, точно к нему самому оно не имело
прямого отношения, а лишь указывало на окончание давно забытой истории,
уже не игравшей никакой роли в его жизни. Да, впрочем, у Стефена не было и
времени над этим раздумывать, так как Честер снова заговорил о себе - на
этот раз его болтовня была, пожалуй, и не ложью, а скорее самообманом
наглеца: закрывая глаза на то, что он всего лишь мелкий коммивояжер,
работающий на комиссионных, забывая о неоплаченных долгах, о выклянченных
ссудах, о рюмках вина, выпрошенных у Друзей, о ночевках в дешевых
гостиницах, о том, что его уже десятки раз выгоняли с работы. Честер
придавал своим рассказам такую убедительность, что собеседник почти
начинал верить его праву носить галстук старинного колледжа для избранных,
как символ величайшего преуспеяния в жизни. Если не считать нескольких
поверхностных вопросов. Честер явно не интересовался делами Стефена. Право
же, в этом легкомысленном шарлатане, никогда ни на секунду не впадавшем в
уныние и не опускавшемся до горьких глубин истины, было что-то чуть ли не
героическое, вызывавшее восхищение. Но вот он взглянул на часы над стойкой
бара и неожиданно оборвал свои разглагольствования.
уходит мой поезд в Фолкстон. Надо бежать. До свидания, старина. Очень рад
был повидать тебя. Спасибо за угощение. - И, еще больше сдвинув котелок на
ухо, он пожал Стефену руку, кивнул барменше и, покачивая черным
чемоданчиком с образцами, вразвалку направился к двери.
набережную. Эта случайная встреча воскресила в его памяти первые годы
жизни во Франции и, несмотря на свою мимолетность, заставив его лишь
острее почувствовать все преимущества своей нынешней жизни, показала,
какими людьми он был окружен тогда. После дешевого фанфаронства Честера
так приятно было вспомнить о веселом скромном уюте теплой кухоньки в доме
N_49. Он перестал колебаться и с внезапной решимостью поднялся на крыльцо.
хлопотала у плиты.
с плиты ваш ужин и боюсь, что он перестоится. Мы уже добрых полчаса как
поужинали.
комнатке, показались Стефену сущим благословением. Он сел рядом с Эрни,
старательно изучавшим еженедельный журнал под названием "Блестки юмора".
глубокую сковородку, на которой подогревался картофельный пирог с мясом, и
поставила на стол, лишь до половины застланный скатертью.
премудростью.
рыжеватой корочкой из зажаренного картофеля, - а Дженни, усевшись
напротив, не могла нарадоваться его аппетиту.
разрешение. Этот тупица советник все-таки сдался.
Потому-то я и смогла подняться наверх и испечь вам пирог. Нравится?
на кухню. Дженни только что кончила вытирать посуду - от рук ее еще шел
пар - и вешала выжатое полотенце на край плиты. Взгляд ее упал на
хихикавшего Эрни.
что сегодня пишут про Растяпу Вилли?
чтобы наподольше хватило.
кухонного стола, вдруг осенило:
вечер. - Она глянула в окно. - Посмотрите, какая красота. Небо такое ясное
и тепло.
над гаванью. Настроение Дженни передалось ему, и он сказал:
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Лондон Джек
Гуль Роман Борисович
Каменистый Артем