Чтение 79–й страницы книги ~Пером и шпагой~

"Сумасбродное поведение царя и его преданность нашим врагам не имели
ничего опасного для нас, - писал тогда граф Брольи. - Они разрывали
согласие между нашими дворами, предоставляя Франции полную свободу, чтобы
снова восстанавливать турок и поляков против русских..."

А вот как выразился однажды сам Людовик.
- Вы уже знаете, - сказал король, - и я повторяю это теперь
совершенно ясно: моя политика по отношению к России клонится лишь к
удалению ее, насколько это возможно, ото всех европейских дел! Ввергнуть
Россию обратно - во мрак хаоса, анархии и невежества, вот чего бы я хотел
лично как король Франции!
И когда взошла на престол Екатерина, Людовик замыслил против России
авантюру: Бретелю было поручено отыскать связи с царем Иоанном
Антоновичем, намертво запертым в Шлиссельбурге... Легко сказать - отыщи
связи, но как? Кучера об этом не спросишь. Шлиссельбург охранялся пушками.
А, по слухам, сам Иоанн Антонович был таков, что и слова произнести внятно
не умел. Бретель, абсолютно беспомощный, толкался в передних Зимнего
дворца, и Екатерина предупредила своих придворных и канцлера:
- Удвойте внимание к послу Франции, будьте с ним любезны и вежливы,
но не более того... Подозреваю я!
Бретель сам понял, что бесполезен в России, и отпросился в
Стокгольм... Прощаясь с ним, Екатерина сказала жестко:
- Не говорите мне высоких слов о дружбе! Если ваше правительство
такое чистосердечное, каким вы мне его изображаете, то откровенность
Версаля является еще одной фальшью... И однако, - добавила Екатерина, -
России печально не быть с Францией!
А канцлер Воронцов, тихий и покорный, сидел дома и поджидал опалы. Но
опалы все не было и не было... Почему?
На это у Екатерины были свои причины, и здесь она показала себя как
очень хитрый и тонкий политик. Екатерина сознательно не трогала Воронцова.
Ведь он был другом Франции, и она подчеркнуто, оставляла его на высоком
посту канцлера, давая этим понять всей Европе, что Россия верна заветам
Петра Великого, который так страстно добивался дружбы именно с Францией!
Это было, конечно, умно придумано Екатериной, но Версаль и здесь не
захотел ее понять. Воронцов до 1763 года болтался на виду Версаля, вроде
жирной и вкусной наживки, но Людовик - сонной рыбиной - проплыл мимо
России, боясь крючка под наживкой или просто не разглядев Воронцова...
Два больших корабля - и Россия и Франция! - после совместной баталии
теперь медленно расходились бортами в разные стороны и уплывали своим
курсом.., в беспределье, в безвременье.
Печально это, читатель. Очень печально!
Франко-русский союз оказался недолгим, непрочным, он не выдержал
испытания огнем и временем. Русский историк К. Гринвальд, живущий и
работающий во Франции, пишет:

"...союз, заключенный Людовиком XV и Елизаветой, возник, очевидно,
преждевременно. Потребовалось еще сто лет, чтобы правящие круги Франции
осознали размеры германо-прусской опасности и значение России для
поддержания европейского равновесия..."

Сначала мы воевали с Францией - в 1812 и в 1854 годах.
Потом мы стали дружить с Францией, и в двух колоссальных мировых
битвах кровь русская перемешана была с кровью французской. Наши маршалы
носили ордена Франции, наши ордена носят летчики Франции... Отделенная от
нас Польшей и Германией, эта страна близка нам, русским. Может быть,
причиной тому искусство - музыка, литература, живопись. Искусство - оно
сближает народы!

***

Корабль Франции уплыл от России, и Воронцов дождался опалы. На его
место - управлять всей внешней политикой - явился деловитый Никита Панин с
докладами точными - как алгебра:
- Англия! Особый интерес в нас имеет, паче того - негоциацию: хлеб,
пенька, смола, лес. Но в земли восточные проникнуть через наши же просторы
желает, и вредила и вредить еще будет.
- Австрия! На наших же штыках желает с турками совладать, но поблажки
не жди, матушка: славян, нам кровных, содержит в рабстве своем не слабее
турок. И на Дунай пойдет Русь наша с боями великими через венскую
хитрость, через козни венские.
- Пруссия! Фридрих спит и видит, умаявшись в борьбе с нами, как бы
ему Польшу разодрать, благо страна сия ныне самая безобидная стала, и до
союза с нами, матушка, Фридрих весьма охоч будет. Держать же короля станем
на привязи; иной раз пруссаков и подкормить не грех, дабы не
закочевряжились...
Никита Иванович с достоинством поклонился:
- Вот каково тебе досталось, матушка, наследство от прошлого: прими и
владычествуй нам в радость.
И в ответ Панину поклонилась Екатерина - с иронией:
- Хороший же узелок завязала покойница Елизавета! Однако не из
пужливых я, сам ведаешь. И мыслю наперед тако: первое есть и наиглавнейшее
- воссоединить с Великой Русью народы украинский и белорусский. Турцию,
дабы не алкала более крови славянской, усмирить войною! И на веки веков
стоять от Черного до Балтийского моря крепко. Во всю ступню! России быть в
первом ранге, говорила не раз покойница Елизавета, и в том я с нею
полностью согласуюсь...
Примчался из ссылки опальный Бестужев-Рюмин, "Меня-то, меня забыли!"
- так и было написано на его лице. Но императрица андреевскую ленту на
грудь ему повесила, и - от ворот поворот.
- Немыслимо, - призналась Екатерина Орлову, - быть ему при моей
особе: тетушку продавал, и меня продаст, ворон!
Старый карьерист не хотел сдаваться так просто. Бестужев выдвинул в
сенате подхалимский проект: сразу же (!) присвоить Екатерине титул "матери
Отечества" и немедля окрутить ее с Григорием Орловым.
Бестужев действовал активно. Заручился поддержкой духовенства,
собирал под своим проектом подписи вельможные. Гришка обрадовался, что
царем станет, но Екатерина повелела проекты Бестужева бросить в печку и
забыть о них, как о бессовестных.
- Я и сама, как женщина вдовая, вольна собой располагать. А ты,
Петрович, - сказала она бывшему канцлеру, - не суетись шибко, коли
кавалером андреевским стал, и езжай куда-нибудь к водам теплым. Пора тебе
о здоровье своем поразмыслить...
Вельмож века Елизаветы, что поседели в кознях и хитростях, она
осыпала милостями, но разогнала их умирать своей смертью по задворкам
империи. Теперь, в канун решающего часа жестокой битвы с Турцией, России
требовались новые дипломаты и молодые полководцы - не чета старым.

***

Мы не прощаемся с Россией, как это сделал де Еон. Мы, читатель, еще
вернемся к России.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ПРЕВРАЩЕНИЯ

ЗАНАВЕС

Просматривая однажды "Опыт российской библиографии" известного
Сопикова, я под ј 4007 обнаружил наличие на Руси книги с таким
сногсшибательным заглавием:

"Жизнь, достойная примечания прежде бывшего Кавалера д'Эона, а
нынешней Г-жи д'Эоны де Бомонтъ. Переводъ с немецкого С. В."

Книга была выпущена в Москве "с указного дозволения" в 1787 году,
всего в 56 страниц серой шероховатой бумаги, на какой вообще печатались
тогда книги. Ко времени выхода в свет каталога Сопикова (1815 год) книжица
стоила ерунду - 25 копеек.
Но через семь лет, включенная в смирдинский каталог под ј 3402, она
уже обозначилась, как редкость, в цене двух рублей. Сумма немалая! Значит,
почему-то в русском обществе возрос интерес к личности де Еона.
Но тогда совсем не это меня поразило. А.., сама суть.
"Как же так? - недоумевал я. - Был кавалер, а стал дамой... Может,
ошибка издателя на титуле или курьез природы?"
С этого времени я внимательно следил за каждым упоминанием имени де
Еона в нашей богатой исторической литературе. Не ленился собирать о нем
сведения везде, где только можно. Мне повезло: в моей библиотеке собрано,
вероятно, все, что касается де Еона.
И постепенно - не сразу! - у меня в душе сложилось убеждение:
поведать любопытному читателю необыкновенную историю жизни этого странного
и незаурядного человека.
Из предыдущего читатель знает, что король Франции составил заговор
против своих министров. Но "секрет короля" переживал тяжелый кризис:
абсолютизм Франции входил в полосу климактерии, после чего последуют
бессилие и бесплодие.
На авантюрах и вранье прожить трудно. Даже королям!
Именно в личной судьбе де Еона полнее всего и отразилась вся
никчемность личной дипломатии королей. А точнее сказать - вообще