Чтение 79–й страницы книги ~Секретный фарватер~

сокрушенным видом разводил руками: "Проклятый вест45 снес".

Командир пограничного корабля сочувственно вздохнул, пряча улыбку.

Досмотровая группа, выраженная на яхту, не обнаружила в кубриках и в
трюме ничего подозрительного. Однако яхта, как полагается, была
препровождена на базу.

Там владельца ее подвергли еще более обстоятельному допросу. Он, кажется,
ссылался на "проклятый вест"? Но это, к обоюдному удовольствию, поддается
проверке.

Через каждые четыре часа в дивизионе получают так называемые кольцовки,
то есть карты синоптической обстановки на море. Выяснилось, что владелец
яхты возвел на погоду напраслину, - в тот день ветры вестовых румбов и не
собирались дуть в этой части Балтики...

Прошло недели полторы. Ночью в наших водах было задержано второе
иностранное судно, на этот раз сейнер.

Командиру досмотровой группы не понравилась палуба, точнее, небольшой
участок ее. Недавно прошел дождь, все было мокро вокруг, а этот участок
почему-то остался сухим.

- Тут у них шлюпка стояла, - доложил командир досмотровой группы. - Я
считаю: увидели нас и спустили за борт. Надо догадываться, с гребцом.

Через четверть часа с помощью радиолокатора шлюпку обнаружили.

На ней угрюмо сутулился человек в плаще, бросив весла и нахлобучив
капюшон на голову. А когда пограничники завели трос, как скакалку, и
протащили под килем шлюпки, оказалось, что там два крюка. Но на них не было
ничего.

- Успел отвязать в последний момент, - сказал боцман-пограничник, косясь
на гребца. - Видать, дошлый, продувной, пробу негде ставить.

Что же висело на этих крюках? По-видимому, что-то тяжелое. Оно камнем
ушло под воду. Мина?

- Пирсы, что ли, собрались взрывать? - спросил один из офицеров, сидя за
столом в кают-компании. Корабль шел на базу, конвоируя задержанный сейнер. -
Если мина, значит, что-то взрывать?

- Может, мина, а может, и не мина, - рассудительно сказал другой офицер.
- Подвесили на крюках какой-нибудь чемоданчик. А в нем, представьте,
контрабанда, или рация, или одежда для переодевания.

- Ищи теперь эту одежду на дне морском! - Командир корабля задумчиво
повертел подстаканник. - Два нарушения подряд, и на одном участке... Похоже,
нашаривают лазейку в каком-то определенном месте. А может, я ошибаюсь.
Просто совпадение. Бывает и так.

Но вряд ли это было совпадением. В конце лета гибкая рука, протянувшаяся
издалека к нашей границе, попыталась проникнуть в район шхер со стороны
суши...

Сухопутную границу многие представляют себе по плакатам: бравый малый,
выпрямившись, с винтовкой в руке стоит у полосатого столба. Но это часовой,
не пограничник. Плох тот пограничник, который красовался бы в такой позе.
Граница - это край невидимок. Столбы, правда, есть, но не в столбах дело.

Ночь. Птицы спят. Пахнет папоротником, грибной сыростью, хвоей,
разогревшейся за день. Прошуршала в можжевельнике мышь.

Лосиха с лосенком вышла из лесу, посмотрела на распластавшегося в траве
человека. Лосенок, чуть выдвинувшись из-за туловища матери, тоже посмотрел,
удивленно и неодобрительно. Постояли, не спеша затрусили дальше.

Медленно светлеет. Тени резче. Стволы сосен стали выше, стройнее. По ним
как бы стекают белые подтеки. Это за лесом восходит луна.

Два зайчонка, игравших на поляне, остановились. Ушки торчком! Поднялись
на задние лапки, прислушались. Да, треск или шорох, настолько тихий, что
даже уху пограничника не уловить его. И два пушистых комочка покатились в
разные стороны.

Обитатели приграничных зарослей охвачены беспокойством.

Изумленно свистнула птица, взметнувшись из куста. Зацокола пугливая белка
в ветвях и смолкла.

Луна поднимается все выше. Сейчас это уже не тот огромный красный диск,
который таинственно выглядывал из-за сосен. Чем выше поднимается, тем
делается меньше, бледнее.

Что это? Двоится в глазах? По темно-синему небу плывут рядышком две луны.
Вторая плывет быстрее первой. Описала дугу, нырнула в чащу. И одновременно
что-то пронеслось между деревьями, как громадный нетопырь.

Проходят томительные минуты. Над зазубринами леса опять всплывает двойник
луны.

Это надувной шар, достаточно большой для того, чтобы поднять человека,
правда, не очень высоко, метра на три над землей. Важно лишь преодолеть
заграждение.

Держась за лямки, зловещий прыгун проносится над оградой, над опасной
контрольно-следовой полосой, над просекой. Он скорчился, ноги его поджаты к
груди. Такой рисуют бабу-ягу, летящую над лесом на помеле.

Мягкое приземление в зарослях папоротника. Облегченный вздох. Сошло! А
ведь мог зацепиться за ограду или наткнуться на дерево. След сбит.

Нарушитель выпрямился. И сразу же опять присел. За спиной мелькнула тень.
Осторожно оглянулся. Но это собственная его тень! Стоит выпрямиться, как она
ложится поперек просеки. Он предпочел бы в эту ночь не иметь тени.

Вентиль отвернут" Газ выходит из шара с приглушенным свистом, будто
всполошилось целое гнездо змей. Нарушитель отцепляет от пояса коробку с
химикалиями для надувания шара, вместе с оболочкой прячет под корневищем.
Пригодится на обратном пути.

Теперь свериться с картой. Вот его место. До залива осталось не более
пяти километров. Это самый опасный участок пути.

Поскорее бы очутиться у залива и погрузиться под воду!

В пронизанном тревожном светом лесу раздаются приглушенный шорох, треск
ветвей, прерывистое дыхание. Нарушителю кажется, что в груди у него грохочет
барабан. От мокрой, облипающей одежды поднимается пар. Баллоны пригибают к
земле, часто приходится отдыхать.

Он идет пригнувшись, ступая по-звериному, с носка.

Между разлапистыми ветками поблескивает озерцо. Чуть поближе матово
отсвечивает окно. На взгорке - бревенчатый домик.

В точности такой, на ярко-зеленой, под цвет травы, подставке, был подарен
ко дню рождения - давным-давно. Так же отсвечивало слюдяное оконце, так же
натыканы были рядом маленькие елки. Мальчику Ваде не хотелось расставаться с
ним даже на ночь. Подарок поставили на стул подле кровати, и счастливый
"домовладелец", свернувшись калачиком, долго смотрел на него, пока не уснул.
А сквозь сон журчал над ним тихий голос:

"Спи, Ваденька! Спи, маленький!.."

То была его нянька. Какие сказки она умела рассказывать!

В воображении вставала Русь: леса дремучие, камни горючие, реки бегучие.
Плакала у ручья Ал"нушка. Шел на выручку ей добрый молодец в богатырском
шишаке. А над лесом, дыша дымом, летали Змей Горыныч, бородатые карлы и
скорчившаяся однозубая баба-яга.

Да, да! Удивительные, восхитительные сказки!..

Сейчас мальчик Вадя, став взрослым, сам очутился в таком сказочном лесу,
и даже домик со слюдяным оконцем был тот же.

Но теперь дом не принадлежал ему. У нарушителя не было дома. Будто злым
черным вихрем кинуло его прямо из детской кроватки на тротуары европейских
городов.

Проволокло по каким-то кафе, номерам дешевых гостиниц, полутемным
зловонным задворкам. И вот, описав траекторию над континентом, он опустился
в заросли папоротника, в чужом сказочном лесу.

И все с появлением его неуловимо изменилось.

Звякнул затвор? Кто-то стоит в кустах? Нарушитель вглядывается в
струящийся лесной сумрак. Почудилось, слава богу!

Но ощущение опасности редко обманывает человека.

Нарушитель замечен!

И уже старший наряда торопливо докладывает по "сигналке" начальнику
заставы. Говорит вполголоса, стоя на коленях в кустах и часто оглядываясь...

Застава поднята в ружье!

Со звоном и лязгом разобрав автоматы, тревожная группа сбежала с крыльца
и протопала сапогами по хорошо утрамбованной земле двора. Главное -
перекрыть нарушителю пути отхода!

Из соседнего колхоза спешит подмога.

Дружину содействия ведет Прасковья Гуляева. Ростом она невелика, но голос
у нее зычный, а характер беспокойный, недоверчивый.

Сейчас дружинники закрывают рубеж, чтобы не допустить нарушителя к
заливу.

Тревога, будто низовой пожар, раздуваемый ветром, охватывает лес.
Какие-то силуэты пронеслись мимо - не то вспугнутые лоси, не то рыси.

Каждым нервом своим ощущает нарушитель: обходят, настигают! Только бы ему
добежать до .залива! Маску на лицо, ласты на ноги - и нырк под воду, как
ящерица. Ищи-свищи!

Но нет, не добежать.

Сквозь сердце иглой продернулся прерывистый, нестерпимо высокий звук.
Лай! То лают собаки, брошенные по следу.

Нарушитель бежит, пригнувшись, будто падая с каждым шагом.

Позади него Русь, край удивительных нянькиных сказок. Впереди те же
европейские тротуары, дешевый номер, полутемные зловонные задворки. Пусть!
Лишь бы жить, жить!

Он прислонился к дереву, повел автоматом. Собака, выскочившая на поляну,
с предсмертным визгом покатилась в сторону. Ага!

Он опять кинулся бежать, оглядываясь, стреляя из-под руки.

Справа в зарослях сверкнула вода. Вот оно, спасение!

Лесное озеро! Не очень большое и, вероятно, неглубокое. Ничего!
Как-нибудь уместится в нем!

На бегу он вытащил маску. Спрятаться в воде! Переждать погоню! Его не