Чтение 79–й страницы книги ~Корабль призраков~

- Я устрою тебе кабинет, повешу на стену картину, которая бы тебя
вдохновляла... Ты будешь писать, а я буду приносить тебе кофе и
сигареты...

- ?Житан Блондз?, пожалуйста. - Я прижалась к нему и закрыла глаза.

- Отлично, ?Житан? Но при одном условии.

- При каком?

- Ты должна выйти за меня замуж.

- Так серьезно?

- Нет, несерьезно. - Он вытащил из кармана очки. Очки, которые так
нравились мне. Очки, которые так шли ему. Он водрузил их и прижал
пальцем к переносице. - Вот теперь серьезно! Я прошу твоей руки...

- Я подумаю.

- Я прошу твоей руки.

- Нет. Нет.

Он сразу осунулся и выпустил меня из рук. И мне стало так одиноко,
что я снова потянулась к нему и уткнулась липом в его грудь.

- Милый... Ты же сам говорил это. А я запомнила... ?Нет?, повторенное
два раза, означает ?Да?...

***

- Зачем ты выгнал Филю? - спросила я и поцеловала Антона в мокрые
волосы.

- А ты хотела, чтобы он торчал здесь и наблюдал, как мы занимаемся
любовью? - Он так крепко прижал меня к себе, что у меня заныло сердце. -
Это извращение.

- А заставлять человека целый день и половину ночи бродить неизвестно
где - это просто свинство...

- Целый день и половину ночи... Боже мой, как это звучит... Целый
день и половину ночи мы любили друг друга...

- Ты устал?

- Нет... - Он снова придвинулся ко мне. - Я никогда не устану любить
тебя...

- Любить...

- Любить - как любить... Не только спать.

- Но и спать - тоже.

- Да. - Он покрыл мое лицо поцелуями. - Черт, я готов целовать тебя
вечно...

- Вечно не получится... Я состарюсь, и ты будешь натыкаться на
морщины. Не очень жизнеутверждающий пейзаж...

- Мне все равно... Я буду любить тебя любую... Даже тогда, когда ты
родишь и не будешь влезать ни в одно платье...

- Ты даже об этом думаешь?

- Только об этом и думаю. Хочу от тебя ребенка.

- Нет-нет. - Я положила ладонь ему на губы. - Ты говоришь то, что
обычно говорит женщина....

- Разве? Мужчины ведь не меньше хотят детей. Я хочу.

- Ты хочешь сына, ясно.

- Мне все равно... Если родится девочка - еще лучше. Она будет похожа
на тебя.

- А если на тебя?

- Тогда пусть лучше будет мальчик. - Антон тихо засмеялся. - Когда он
родится и подрастет, я расскажу ему, что свою первую ночь его родители
провели...

- Нет. Я никогда не позволю тебе рассказывать об этом. Я забуду этот
корабль, как только все кончится... Я забуду его с таким наслаждением, с
каким еще не забывала ничего...

- Хорошо, успокойся, все будет так, как ты скажешь...

- Интересно, как будет звучать моя фамилия? Улманис, но ведь у
латышских женщин другие фамилии...

- Я хреновый латыш Обрусевший до безобразия в пяти поколениях...
Наверное, это будет Улмане.

- Нет, мне не нравится. Улманис лучше.

- Хорошо, пусть Улманис. Все будет так, как ты скажешь...

- Тогда я скажу - поцелуй меня...

И он снова стал покрывать поцелуями мое лицо, он спустился ниже...
Это были спокойные волны, которые накрывали меня с головой. Наконец-то я
обрела то, что всегда искала, то, чего была лишена, - покой... Теперь ты
отдохнешь, Ева, теперь ты отдохнешь...

Но он не дал мне отдохнуть. Он спрятал меня в своем большом теле, как
в большом доме с камином, высокими окнами, с деревянным полом и двумя
спящими далматинцами в прихожей... Это был мой собственный дом. Там
появятся дети и тяжелые шторы на окнах, и немного коньяка перед сном, и
огромная спальня. И влажные птицы во влажном от дождя лесу... Мое
собственное тело, мой собственный дом... Да, да, говорила я ему; да, да,
говорил он мне, все будет так, как ты захочешь...

***

...Все-таки он уснул первым. Первым, хотя и не хотел этого. И даже во
сне не выпускал меня из своих объятий. Каждой клеточкой своего тела я
чувствовала его тело и уже не знала, как разделить их. Он уснул, а я все
еще лежала без сна. Чуть-чуть горечи на губах, самый лучший финальный
аккорд любви... Он уснул, как будто ушел, вышел ненадолго, на прогулку с
нашими детьми и нашими собаками, - кормить белок в лесу, сшибать шишки с
высоких корабельных сосен, мокнуть под дождем, - чтобы вернуться домой,
обсохнуть и снова любить меня?

Это то, о чем ты мечтала, Ева? Да, да... Так же, как говорил он,
когда любил меня, - да, да...

Но теперь он спал. И я была так одинока в его объятьях... Я хотела
говорить с ним - обо всем, обо всем на свете, обо всем, что не касается
проклятого корабля.

Корабль. Чертов ?Эскалибур?.

Я осторожно высвободилась из объятий спящего Антона и села в кровати.
Реальность возвращалась ко мне. Она вернулась яркой вспышкой, внезапно
озарившей мое сознание, - как только я вспомнила эту дату, тридцатое
июня. Ну конечно, как же я не сообразила сразу, мы с Иваном так долго
толклись на этом пятачке.

Тридцатое июня тридцать четвертого года. Ночь длинных ножей. Казни
штурмовиков гомосексуалиста Рема, которые продолжались сорок восемь
часов.

Вот я и вспомнила.

Но это знание ничего не дало мне, кроме морального удовлетворения.
Оно никуда меня не продвинуло. Оно не приблизило меня к убийце, даже
отдалило. Точное соблюдение дат и времени, отпущенного на убийства, было
не больше чем ритуал, внешнее обрамление. Во всяком случае, хотя бы
это...

Сейчас меня куда больше интересовали, записки. Их было три.
Адресованные мне, Андрею и Клио. Содержание двух я знала. Но как и
почему выманили Клио? Господи, почему я не настояла, чтобы Макс обшарил
ее карманы, почему я сама не сделала этого?

Может быть, записка, отделенная от конверта, еще спрятана в одежде
мертвой Клио?.. Нужно дождаться утра и сходить в трюм морозильного
цеха... Клио не поймалась бы на несколько ничего не значащих фраз. Пойти
одной в носовой отсек и ничего не сказать об этом любовнику, нет... Для
того чтобы надменная Клио согласилась на встречу, нужны более веские
причины. И эти причины вполне могли быть изложены в послании...

Стоп.

Но ведь убийца не дурак, он сам уже несколько раз мог навести шмон в
одежде Клио, обыскать ее труп и найти записку... Но ведь записку,
адресованную Андрею, я все-таки нашла, убийца не подчистил за собой, не
убрал... Должно быть, он не так дотошен, не так удручающе пунктуален,
как его обожаемые немцы. Значит, у меня еще есть шанс.

А если есть шанс, не стоит откладывать его на завтрашнее утро.

Я быстро оделась, поцеловала спящего Антона (господи, как не хочется
от него отрываться!) - и выскользнула из каюты, никого не встретив по
дороге. Еще бы, все забаррикадировались на маленьких, еще не
оккупированных смертью, пространствах кают, - ждут своей очереди...
Только раз мне показалось, что кто-то следит за мной: у выхода на
кормовую палубу. Я даже остановилась и проворила, нет ли за мной
?хвоста?. И сделала лишний круг.

Нет. У тебя просто разыгралось воображение, Ева...

Я решила попасть в трюм не через морозильные камеры - черт его знает,
может быть, Макс запирает их на ночь, - а через двери самого трюма. Я
хорошо помнила трапы, по которым выводила Сокольникова.

Нижняя дверь в трюм никогда не закрывалась, я знала это точно.

Перед дверью я постояла несколько минут, собираясь с духом. Сейчас я
увижу мертвые тела: Андрей, Мухамеджан, Клио. Тела, окоченевшие еще при
жизни. Там, наверху, рядом со спящим Антоном, все выглядело просто.
Совсем по-другому было здесь, у самого порога смерти. Но можно ведь не
входить, можно дождаться утра и прийти сюда с Антоном и Максом... Будет
немного страшно, но не будет ощущения вселенской пустоты, которая сейчас
пытается обойти меня со всех сторон и взять в кольцо. Но ведь я уже
пришла. Значит, нужно закончить все сегодня.

Кляня себя за малодушие, я приоткрыла дверь трюма и, едва не
споткнувшись о комингс, все-таки вошла.

Ничего не изменилось с моего первого прихода сюда. Первого и
последнего. Так же горела красная аварийная лампочка, вот только тел
было больше: они лежали в один ряд: Андрей, Муха и Клио посередине.
Максу нельзя отказать в чудовищной галантности: он обложил мертвую даму