лишь неустойчивым определением или, иначе говоря, этот избыток был бы лишь
опять-таки самим другим; но при этом равенстве обоих нет ни одного из них,
ибо их наличное бытие должно было основываться лишь на неравенстве их
определенных количеств. - Каждый из них, долженствующих быть факторами,
одинаково исчезает, будет ли он превышать другой или будет равен ему. Это
исчезновение выступает в таком виде, что, если мы исходим из количественного
представления, то нарушается равновесие и один фактор берется большим, чем
другой; так положены снятие качества другого фактора и его неустойчивость;
первый фактор становится преобладающим, другой убывает с возрастающей
скоростью и преодолевается первым, и этот первый, стало быть, становится
единственным самостоятельным; но тем самым имеется уже не два специфических
[нечто], не два фактора, а лишь одно целое.
определения, взятое так, как оно здесь определено, т. е. как
неразличенность, есть всестороннее противоречие; это единство, стало быть,
должно быть так положено, чтобы, как это снимающее само себя противоречие,
быть определено как для-себя-сущая самостоятельность, имеющая своим
результатом и своей истиной уже не только лишь неразличенное, но и
имманентно в нем самом отрицательное абсолютное единство, которое есть
сущность.
различии величин качественно определенных друг относительно друга факторов,
находит применение в эллиптическом движении небесных тел. В этом примере мы
видим прежде всего лишь два качества, находящиеся в обратном отношении друг
к другу, а не две стороны, из которых каждая сама была бы единством обоих
качеств и их обратным отношением. Эмпирическая основа здесь прочна, но при
этом упускают из виду последствие, к которому приводит внесенная в нее
теория, а именно, что здесь или теория разрушает лежащий в основе факт или,
если, как то подобает, будут придерживаться этого факта, обнаруживается
пустота теории в сопоставлении с фактом. Игнорирование этого последствия
дает спокойно сосуществовать факту и противоречащей ему теории. - Простой
факт состоит в том, что в эллиптическом движении небесных тел их скорость
возрастает по мере их приближения к перигелию и уменьшается по мере их
приближения к афелию. Количественная сторона этого факта неустанными
старательными наблюдениями точно определена, и самый факт приведен, далее, к
своему простому закону и формуле, тем самым сделано все, что поистине можно
требовать от теории. Но это казалось рефлектирующему рассудку недостаточным.
Для так называемого объяснения явления и его закона принимаются некая
центростремительная и некая центробежная сила как качественные моменты
криволинейного движения. Их качественное различие состоит в
противоположности их направлений, а с количественной стороны - в том, что
(поскольку они определены как неравные), когда одна увеличивается, другая
уменьшается и наоборот, и, далее, в том, что их отношение снова меняется, а
именно после того как в продолжение некоторого времени центростремительная
сила увеличивалась, а центробежная уменьшалась, наступает момент, когда
центростремительная сила начинает уменьшаться, а центробежная, напротив,
увеличиваться 149. Но этому представлению противоречит отношение
качественной в своем существе определенности этих сил друг к другу. Эта
качественная определенность никак не допускает их обособления; каждая из них
имеет значение лишь в связи с другой; следовательно, поскольку одна имела бы
избыток по сравнению с другой, постольку она не имела бы никакого
соотношения с этой другой и ее не было бы. - При предположении, что одна из
них больше другой, если она как большая находилась бы в соотношении с
меньшей, имеет место то, о чем мы сказали выше, а именно она получила бы
абсолютный перевес, а другая исчезла бы; последняя положена как исчезающее,
неустойчивое, и в этом определении ничего не меняет ни то, что исчезновение
происходит лишь постепенно, ни то, что сколько она теряет в величине,
столько же прибавляется к величине первой; эта первая гибнет вместе с
другой, так как то, что она есть, она есть лишь постольку, поскольку имеется
другая. Ведь это очень простое соображение, что если, например, как это
утверждают, центростремительная сила тела увеличивается по мере его
приближения к перигелию, а центробежная, напротив, настолько же уменьшается,
то последняя уже не была бы в состоянии вырвать его у первой и снова
отдалить его от центрального тела; напротив, раз первая сила однажды
получила перевес, то другая сила преодолена, и тело будет двигаться с
возрастающей скоростью по направлению к своему центральному телу. И,
наоборот, если в бесконечной близости к афелию центробежная сила берет верх,
то столь же противоречиво, чтобы она в самом афелии была преодолена более
слабой силой. - Ясно, далее, что [только ] некоторая посторонняя сила могла
бы вызвать это обращение; это значит, что то ускоряющаяся, то замедляющаяся
скорость движения не может быть познана или, как обычно выражаются,
объяснена из принятого определения указанных факторов , а между тем их
существование было допущено именно для того, чтобы объяснить это различие.
Само последствие исчезновения одного или другого направления движения и тем
самым исчезновение эллиптического движения вообще игнорируется и остается
скрытым ввиду того несомненного факта, что движение это продолжается и из
ускоренного переходит в замедляющееся. Предположение, что в афелии слабость
центростремительной силы превращается в ее преобладание над центробежной и
что обратное получается в перигелии, с одной стороны, заключает в себе то,
что было объяснено выше, а именно что каждая из сторон обратного отношения
есть в самой себе все это обратное отношение; ведь та сторона, которую
образует движение от афелия к перигелию, долженствующая быть преобладающей
центростремительная сила, содержит, согласно этому предположению, еще и
центробежную силу, но убывающую по мере того, как первая возрастает; в таком
же обратном отношении к центростремительной силе в той стороне, которую
составляет замедляющееся движение, будто бы находится преобладающая и
становящаяся все более преобладающей центробежная сила, так что ни на одной
стороне никакая из этих сил не исчезает, а лишь становится все меньше и
меньше до того момента, когда она начинает превращаться во все более
преобладающую над другой. Стало быть, в каждой стороне этого движения вновь
имеет место то, чего недостает обратному отношению: либо каждая сила берется
самостоятельно, сама по себе, и вместе с чисто внешним совпадением их в
одном движении, как, например, в параллелограмме сил, снимается единство
понятия, природа сути (Sache), либо же, так как обе силы относятся друг к
другу качественно через понятие, то ни одна из них не может обрести
безразличное, самостоятельное устойчивое наличие (Bestehen) относительно
другой, которое должно было бы быть ей сообщено некоторым избытком (форма
интенсивности, так называемое динамическое, ничего [здесь] не меняет, так
как динамическое само имеет свою определенность в определенном количестве и
тем самым также может проявить лишь столько силы, т. е. существует лишь
настолько, сколько ему противостоит противоположной силы). С другой же
стороны, этот поворот от преобладания силы к его противоположности означает
чередование качественных определений положительного и отрицательного;
возрастание одного есть столько же убывание другого. Нераздельная
качественная связь этих качественных противоположностей развернута
рассматриваемой теорией в некоторую последовательность', но тем самым
указанная теория не дает объяснения ни этого чередования, ни главным образом
самого этого развертывания. Видимость единства, еще имеющаяся в возрастании
одной силы и соответствующем убывании другой, здесь совершенно исчезает; нам
указывают чисто внешнее следование, находящееся лишь в противоречии с
выводом из данной связи, согласно которому, поскольку одна сила стала
преобладающей, другая должна исчезнуть.
понять различие в плотности тел. Так же думали привлечь обратное отношение
между чувствительностью и раздражимостью, чтобы из того обстоятельства, что
эти два фактора жизни становятся неравными, постигнуть различные определения
целого, здоровья, равно как и различие родов живых существ. Однако путаница
и галиматья, к которым при некритическом применении этих понятийных
определений привело это объяснение, которое, как полагали, должно было
сделаться натурфилософской основой физиологии, нозологии, а затем и
зоологии, имели здесь своим следствием то, что вскоре снова отказались от
этого формализма, который сохраняется во всей своей полноте главным образом
в физической астрономии.
определение спинозовской субстанции, можно об этом еще заметить, что она
несомненно такова в том отношении, что в той и другой полагаются
исчезнувшими все определения бытия, как и вообще всякое дальнейшее
конкретное различение мышления и протяжения и т. д. Вообще, если не идти
дальше абстракции, то безразлично, как выглядело в своем наличном бытии то,
что исчезло в этой пропасти. Но субстанция как неразличенность отчасти
связана с потребностью определить [ее] и с принятием во внимание этой
потребности; она не должна оставаться субстанцией Спинозы, единственным
определением которой служит то отрицательное, что все в ней поглощено 152. У
Спинозы различие, атрибуты - мышление и протяжение, - затем также и модусы,
аффекты и все прочие детерминации, привходят совершенно эмпирически; это
различение имеет место в рассудке, который сам есть модус. Атрибуты не
находятся ни в какой дальнейшей определенной связи (weitern Bestimmtheit) с
субстанцией и друг с другом, помимо той, что они выражают субстанцию всю
целиком и что их содержание, порядок вещей как протяженных и как мыслей,
один и тот же. Но определяя субстанцию как неразличенность, рефлексия
доходит до мысли о различии; оно теперь положено как то, что оно у Спинозы
есть в себе, а именно как внешнее и тем самым, точнее, как количественное
различие. Таким образом, неразличенность остается, правда, в нем имманентной
себе, подобно субстанции, но имманентной себе абстрактно, лишь в себе;
различие не имманентно ей; как количественное различие, оно скорее
противоположность имманентности, и количественная неразличенность есть
скорее вовне-себя-бытие единства. Различие, стало быть, понимается и не
Афанасьев Роман
Верещагин Олег
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий