тить вам не больше шести тысяч, - строго произнес Минаев, с удовлетворе-
нием отметив, что свою роль жена сыграла блестяще. - Нам придется поме-
нять всю плитку в ванной и на кухне, мы с женой не переносим розовый
цвет. Ну и еще кое-что.
мной, пусть будет шесть тысяч. Когда Анютка уходит гулять, у меня сердце
переворачивается. И не пустить ее я не могу, ведь она хочет общаться с
подружками, и сама не всегда могу идти вместе с ней. Я с ума схожу, по-
нимаете? Пусть будет шесть тысяч долларов, только бы переехать в вашу
квартиру.
приблизительным оценкам, стоил тех денег, которые Ира за него заплатила,
безусловно стоил. Они собираются надуть эту милую женщину на четырнад-
цать тысяч долларов. Разумеется, никакую плитку они менять не станут, и
эта очень симпатичная. И вообще ни копейки не вложат в переделку. Все,
что нужно, Антон Андреевич сможет переделать своими руками, навык есть.
Ничего, свою выгоду тоже блюсти надо. Этот обмен кому нужен? Ей. Вот
пусть она и платит за это.
и распрощались.
ности к самостоятельно проводимым авантюрам, и она всегда помнила, что
начальники на то и существуют, чтобы с ними советоваться и спрашивать у
них разрешения. Особенно если начальником является такой человек, как
Виктор Алексеевич Гордеев. Несколько раз она пробовала действовать на
свой страх и риск, и ни разу из этого ничего хорошего не вышло. Поэтому,
проведя ночь с воскресенья на понедельник с мыслями о Павле Сауляке, она
сразу же отправилась к Гордееву делиться своими сомнениями.
можем, конечно, объявить его в розыск, но...
тела его найти и поговорить с ним.
его, не он ли убил четырех человек? Так он тебе скажет, что он никого не
убивал. И что дальше?
ленной Маргарите Дугенец. Я бы придумала, как убедиться в моих подозре-
ниях. Поймите, Виктор Алексеевич, если Сауляк - "палач" и если мне
удастся вызвать его в Москву раньше, чем он довершит задуманное, то мы,
по крайней мере, его остановим. На его счету четыре жертвы, по моим при-
кидкам, впереди еще три.
тит сил перекрыть три огромные области России. Тем более, я уверена,
убийца не находится больше суток там, где совершает преступление. Он си-
дит где-то в стороне, потом приезжает в нужный город, быстро отыскивает
свою жертву, убивает ее и немедленно возвращается обратно, на базу. Если
мы перекроем эти три области, то не окажемся ли в ситуации, когда будем
искать черную кошку в темной комнате? Тем более что кошки в этой комнате
нет.
прошел через нашу систему. Надо попробовать установить, не видел ли
кто-нибудь его вместе с убитыми. В центральной картотеке есть его
пальцы, его дактилоскопировали при аресте два года назад. Надо примерить
его отпечатки к следам, имеющимся на месте преступлений. И самое главное
- надо понять, откуда он знает этих потерпевших. Откуда он мог знать,
что это именно они совершили те дикие убийства. Если мы поймем это, мы
узнаем, кто еще может быть осведомлен об этом. Мы узнаем, кто в принципе
может обладать этой информацией, и вытрясем из него имена будущих трех
жертв. Дальше все понятно. Но на это нужно время, Виктор Алексеевич.
Нужна отсрочка. Поэтому я хочу придумать что-то такое, что временно ос-
тановит Павла и заставит его приехать в Москву. А когда мы будем готовы
защитить тех, кого он вознамерился убить, мы его отпустим. Пусть едет их
убивать. Мы возьмем его с поличным, и никуда он не денется.
тут есть масса всяких "но". А вдруг "палач" - не он?
схема все равно должна оставаться той же. Любыми способами временно ос-
тановить "палача", пока мы не нащупаем его потенциальные жертвы. Кто
придет их убивать, того и возьмем. Просто если это Сауляк, то мне понят-
но, как его вытащить в Москву, а если это кто-то другой - то придется
еще голову поломать.
от работника милиции. Если за Павлом стоит какой-то милиционер, снабжаю-
щий его сведениями о неразоблаченных убийцах, то наше объявление в ро-
зыск яйца выеденного стоить не будет. Этот милиционер предупредит Павла
и поможет ему скрыться. А ведь у нас с вами на самом деле нет ничего,
что можно было бы предъявить Сауляку сейчас. Ни вещдоков, ни свиде-
тельских показаний. Ну объявим мы его в розыск, ну найдут его и под кон-
воем привезут в Москву. И что дальше? Обвинить его не в чем, у меня в
голове только пустые домыслы и ничем не подкрепленные подозрения. А если
у него есть сообщник, то для того, чтобы отвести от Павла подозрения, он
обязательно сам совершит очередное убийство как раз тогда, когда Сауляк
будет в Москве давать показания. Вот вам и весь расклад.
нравится все, что ты говоришь. В этом есть рациональное зерно. Но меня
смущает одно обстоятельство. Очень смущает.
вовать. Вы хотите сказать, что, пока я буду вытаскивать Сауляка в Моск-
ву, он еще кого-нибудь убьет? Иными словами, реализация моей затеи может
привести к еще одной жертве? Но ведь то же самое может случиться, если
мы объявим его в розыск. Как знать, может быть, он именно сейчас уже ду-
шит свою очередную жертву. Но если мы объявим его в розыск, привезем в
Москву, не сможем ничего доказать и вынуждены будем отпустить с миром,
то всех, кого он не убил сейчас, он все равно убьет, только чуть позже.
Если мы сделаем так, как я предлагаю, то после отъезда из Москвы он уже
никого больше не убьет. Следующая жертва, пятая, все равно неизбежна,
выманиваем мы его или ищем. Он скорее всего нас опередит. Но зато шестую
и седьмую мы спасем.
убийствам Юрцева, Лученкова и прочих?
го стола для совещаний. Она ничего не успевала, разрываясь между работой
в бригаде у Коновалова и десятком других преступлений, от работы по ко-
торым ее никто не освобождал.
са приходи с планом.
двери, передумала и прошла чуть дальше, к комнате, где сидел Юра Корот-
ков.
ная ответила, что ты на работе.
нила, но я вернулся очень поздно, будить тебя не рискнул. А что ты хоте-
ла?
ходили? Ты тогда нас вместе с каким-то частником караулил.
вый убитый, тоже располагается на проспекте Мира.
удариться в ностальгические воспоминания о господине Сауляке?
нет.
бок на тебя никогда всерьез не сердится, если и ругает, то больше в вос-
питательных целях. Он тебя сроду за бездельницу не держал. И не увили-
вай, будь любезна, от моих вопросов. Я их задал и терпеливо жду ответа.
ли. Ну или примерно тогда. Кстати, ты же на улице торчал все это время.
Ну-ка напряги память, кого ты там видел входящим и выходящим.
даже больше. И потом, я же тебя высматривал и ваших наблюдателей, больше
никем и не интересовался.
мысль, Корстков. Не дай ей пропасть втуне.