В это время из багажного отсека автобуса какие-то прыткие чернявые хлопцы
уже начали выносить чемоданы, а к Вредлинскому и Крикухе подошла
длинноногая мулаточка - ростом этак под метр восемьдесят! - и, оскалив
жемчужные зубки, приветливо и очень чисто произнесла по-русски:
- Господин Вредлинский и господин Крикуха, прошу следовать за мной!
- Шаг вправо, шаг влево - побег, прыжок на месте - попытка улететь... -
проворчал Крикуха, цитируя конвойный юмор образца 1937 года.
- Жорик, - сердито прошептал Вредлинский, - веди себя прилично. Здесь все
понимают по-русски. И перестань брюзжать наконец, полюбуйся девочкой хотя
бы. Прямо статуэтка из эбенового дерева!
- Эбенового, говоришь? Х-хэ! - ухмыльнулся Крикуха, воспроизведя интонации
товарища Сухова из "Белого солнца пустыни".
- Не ерничай, пожалуйста! Баринову это может не понравиться! Учти, все-таки
мы здесь в гостях.
Мулаточка проводила их в трехкомнатные апартаменты на втором этаже. Две
спальни и общая гостиная с выходом на просторный балкон-веранду, откуда
открывался живописный вид на парк, тремя террасами спускавшийся к берегу
бухты, на саму бухту и окаймлявшие ее скалы. В апартаментах царила
прохлада, кондиционеры работали преотменно. Пареньки занесли чемоданы и
удалились, а мулаточка спросила, нет ли каких пожеланий.
- Пивка холодного не найдется? - спросил Крикуха.
Вместо ответа девица открыла бар-холодильник, где было два десятка бутылок
и банок со всякого рода прохладительным.
- А вобла есть? - понастырничал режиссер, будучи уверен, что таковой не
найдется.
Мулаточка быстренько вытащила радиотелефончик из чехольчика, пристегнутого
к пояску шортов, и пролопотала в него несколько испанских фраз.
- Через пять минут принесут, - доложила она. - Можем также предложить
речных раков или отварных креветок. Но придется чуть-чуть подождать, пока
сварят. Что еще желаете?
- Черных ржаных сухариков с солью! - Дальше этого фантазия Крикухи,
жаждавшего найти тут какой-нибудь дефицит, увы, не пошла, а девушка опять
позвонила по телефончику и, переговорив, должно быть, с кухней, сообщила:
- Сухарики будут одновременно с воблой. Раков будете заказывать?
- Небось амазонские какие-нибудь? - наморщил нос Георгий Петрович, будто
ему тамошние раки жуть как надоели.
- Нет, из бассейна Волги, - оскалилась девица. - Владимир Васильевич
специально для вас велел доставить самолетом в живом виде. А креветки
здешние, но не хуже дальневосточных.
- Деточка, конечно, мы закажем и раков, и креветок! - растрогался Крикуха.
- А вы случайно не русская?
- Нет, я местная! - улыбнулась служанка. - Просто здесь положено знать
русский язык. Месячный курс по методике профессора Баринова!
- А как вас зовут?
- Алисия. У вас больше нет пожеланий?
- Увы! - грустно произнес Крикуха. - Другие пожелания мне не по возрасту...
Алисия понятливо хихикнула и удалилась. Через пять минут принесли воблу и
черные сухарики, а еще через некоторое время - два блюда: с отварными
раками и креветками.
Приятели за это время успели окатиться душем и в освеженном состоянии
собрались принять пивка.
- Цивилизация! - блаженно произнес Вредлинский, усаживаясь на уютный
диванчик. - Лепота-а!
- Наверное, Милька, ты все-таки здорово жалеешь, что вместе с Пашкой в
Израиль не уехал? - предположил Георгий Петрович, сделав большой глоток из
бокала.
- Жалею, конечно, - отозвался Эмиль Владиславович. - Наверное, так ловко
устроиться, как Манулов, я бы не сумел, но думаю, что жил бы сейчас с более
приятными воспоминаниями. Если б меня выпустили даже через год после Пашки,
то в этом году исполнилось бы четверть века моей жизни в цивилизованном
мире...
- Скажите, пожалуйста! - пробурчал Крикуха. - Юбилей!
- Да, - с легким вызовом в голосе произнес Вредлинский, - это был бы
юбилей, если б я уехал. А сейчас, увы, я могу только праздновать юбилей
собственной трусости и недальновидности! Прав был Пашка, когда сказал: "Ты
эти двадцать пять лет жизни просто потерял!"
- Мы, между прочим, за это время двенадцать картин сделали, - заметил
Георгий Петрович. - Неужели ты и вправду считаешь это время потерянным?
- Во-первых, не забывай, что из них три по десять лет на полке пролежали -
это раз. А во-вторых, где оно то, что мы тогда сняли?! Его кто-нибудь
прокатывает? Нет. На кассетах его продают? Опять нет. Наше кино лежит в
"Госфильмофонде" на той же полке. Я уж не говорю, что нам за него заплатили
чуть больше месячной зарплаты американского мусорщика.
- Ну, это ты перегнул малость насчет мусорщика. Хотя, конечно, не сравнить
с тем, что нам сейчас выдали. Но я не о деньгах все-таки. Вспомни, ведь это
мы с тобой впервые несколько очень серьезных проблем подняли! Мы! Тогда,
когда еще никто и заикнуться о них не смел. А мы рискнули и сумели это так
подать, что ни один гад не смог придраться...
- Жорик, не надо тешить себя иллюзиями! - горько усмехнулся Вредлинский. -
Сейчас о том, что мы когда-то робко-робко прошептали, пусть даже впервые в
СССР, уже давным-давно забыли. Потом об этом стали орать громко, и не
эзоповым языком, как мы, грешные, исполненные страхом перед тем, что мой
сценарий не залитуют, а тебя Госкино не рекомендует к прокату, а напрямую,
к тому же в десять глоток. Потом мы вообще стали опаздывать, потому что
события стали нарастать как снежный ком и те, кто прежде был богами в нашем
киномире, просто-напросто были стерты в порошок. Другие, как мы с тобой,
начали конъюнктурить - и тоже съехали на обочину. Вперед вышли молодые,
прыткие, наглые, но, прямо скажем, малоталантливые. Они находили деньги на
свои опусы, но смотреть их можно только с тазиком у ног - чтоб было куда
блевануть, если стошнит.
- Хорошо сказал! - уминая остатками зубов раковую шейку, порадовался
Крикуха. - Но неужели ты думаешь, что история нас с ними не рассудит и не
расставит все по местам?
- Нужны мы, Жорик, этой самой истории! - отмахнулся Вредлинский. - Вот если
нам сейчас, здесь, на этом самом благословенном острове удастся что-то
втемяшить прокатчикам и видюшникам, после чего они дадут свое
предварительное "добро", то есть кое-какой шанс. Если нет - то все. Считай,
мы остались в XX веке. "Дальше тишина..." - как говаривал Гамлет, принц
датский.
- То есть, по-твоему, нам предоставили шанс спеть "лебединую песню"?
- В общем, да, хотя в принципе "лебединой" наша песня будет только в том
случае, если картина провалится. Если пойдет, то можно еще пошуметь
малость... Лет до семидесяти.
В это самое время дверь отворилась, и в апартаменты вошел грузный
толстоносый господин с загорелой седовласой грудью, в солнцезащитных очках,
шортах, техасской шляпе с высокой тульей и вьетнамках на босу ногу. В углу
рта у него дымилась толстая сигара, точнее, окурок длиной сантиметра
четыре.
- Не ждали?! - грозно выпятив нижнюю челюсть, процедил вошедший, не вынимая
сигары изо рта.
- Те же и Манулов! - торжественно объявил Вредлинский. Да, это был Павел
Белоусов Валерий
Березин Федор
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Суворов Виктор