Чтение 79–й страницы книги ~Московский бенефис~

журналист липовый, а потому вообще ничего не спрашивал. Мне хотелось, чтобы
все мероприятие поскорее закончилось и можно было бы продолжить беседу с
Утенком Дональдом. Ведь я о нем кое-что помнил... Однако мистер Салливэн
уставился взглядом в сидевшую за столом комми-троицу, и беспокоить его было
бы некорректно. Наверно, для "Today review of Europe" материал о
коммунистическом нелегалье в демократизируемой России мог показаться очень
интересным, ибо какому-то дяде нужно было протолкнуть какой-нибудь новый
образец продукции по борьбе с террористами.

- Пожалуй, нам пора покидать это учреждение, - сказал Утенок Дональд, - а
то мне уже стало страшно. Запахло Пол Потом. Дальше него еще никто не ходил,
но эти ребята - могут.

- Я с вами, - мне было в принципе плевать на все, что тут говорилось,
потому что мне нужны были перстеньки, а вовсе не политические прожекты, тем
более сумасшедшие.

НА ПРИЕМЕ У ЭКСТРАСЕНСА

- Вы безлошадный? - весело сказал Салливэн, подходя к своему "Вольво". -
Могу подвезти, если нам по пути.

- Вообще-то мы с вами не договорили, господин Салливэн, - сказал я. -
Насчет экстрасенса Бело-горского...

- Тем более, садитесь. Что вы еще хотели о нем узнать?

Всего за несколько минут до этого, когда я еще сидел в зале и слушал
откровения неокоммунистов, мне никак не приходило в голову, что же еще можно
выспросить о Белогорском у Салливэна, не вызывая при этом особых подозрений.
Вдохновение или блестящая идея осенила меня неожиданно. Возможно, она пришла
от РНС, хотя, возможно, и сама по себе.

- Знаете, мистер Салливэн, - сказал я, - не знаю, как вы посмотрите на
то, что я вам расскажу, но вы должны понять, что у меня к Белогорскому не
только профессиональный интерес, но и чисто практический. Один психиатр, к
которому я анонимно обращался, посоветовал мне зайти к Белогорскому, но
сейчас так много шарлатанов...

- У вас проблемы с психикой? - удивился Салливэн. - Вот уж не подумал бы!
А что конкретно? Может быть, вовсе не обязательно обращаться к экстрасенсу?

- Вы понимаете, - влезая в машину, сказал я, - это некоторым образом
связано и с вами. Психиатр порекомендовал мне прочесть вашу статью о
Белогорском, после того как я пожаловался ему, что довольно часто вспоминаю
то, чего со мной не было и быть не могло. Что именно, я скажу позже. Когда я
посмотрел статью, то увидел ваш портрет и узнал того человека, которого
много раз видел... Вы не поверите где - во Вьетнаме.

- Ну, во Вьетнаме я был, - заметно посерьезнел Салливэн, - но ни с кем из
советских там не встречался. И наверно, даже неплохо, что не встречался, ибо
такая встреча могла состояться всего только в двух случаях: либо я взял в
плен кого-то из ваших, либо они бы взяли меня в плен. Последнее, пожалуй,
было более вероятно. Но вам тогда, наверно, лет десять было, не больше...
Неужели вы были во Вьетнаме?

- Конечно, нет. У нас когда-то была такая песня со словами: "То, что было
не со мной, - помню..." Но именно так дело и обстоит. Я помню то, что было
не со мной, а с вашим солдатом Ричардом Брауном. Он был вашим подчиненным в
роте "Браво", которой вы командовали. И я помню, что ваша кличка была Donald
Duck...

- В доброе старое время я постарался бы выставить вас из машины, -
ухмыльнулся Утенок Дональд, - потому что мне стало бы на сто процентов ясно,
что вы из КГБ. Сейчас все куда более занятно, потому что ни ФСК, ни СВР
корреспондентов не ловят и шантажировать вроде бы не пытаются. Интересно,
откуда вы получили всю эту информацию?

- Я не знаю откуда. Мне незачем вас шантажировать. Я просто хочу
уточнить, было ли с вами все то, что я помню. Не более того.

- Ладно, рассказывайте, я доеду до одной забегаловки, где можно неплохо
перекусить, и тогда вас высажу. Метро там совсем рядом.

- Согласен. Итак, если я не ошибаюсь, в мае 1971 года рота "Браво",
которой вы командовали, получила задачу высадиться с вертолетов в тыл одному
из отрядов НФОЮВ, как называли эту организацию наши, или Вьетконга, как
выражались ваши. По-моему, это было не то 25-го, не то 26-го числа.

- Я тоже не помню точную дату, - отозвался Салливэн, - но что-то такое
имело место.

- Этот отряд Вьетконга блокировал опорный пункт одного из южновьетнамских
батальонов. Рота должна была нанести удар в тыл и помочь союзникам
прорваться к реке, чтобы эвакуироваться на бронекатерах и баржах.

- Припоминаю...

- Но операция пошла не так, как задумывалось с самого начала.
Разведгруппа южновьетнамцев, которая должна была обозначить посадочную
площадку и вывести на тылы блокирующих базу вьетконговцев вашу роту, угодила
в засаду и была уничтожена, причем одного или двух вьетконговцы взяли в
плен. Не знаю, как там их допрашивали, но они выложили все, и посадочную
площадку накануне вашей высадки заминировали, а кроме того, окружили
системой ловушек, пристреляли по квадратам из минометов и пулеметов. Вместе
с тем вся система радиокодовых и визуальных сигналов для десанта стала
известна "чарли", и роту вашу, по сути дела, отправили на убой...

- Ну, допустим... - сказал Салливэн. - Мы действительно называли
вьетконговцев "чарли".

- Приват Браун летел с вами на одном вертолете, Вы его чуть-чуть
подтолкнули, когда он зацепился прикладом за край вертолетной двери. А потом
выскочили сами. Вот тут и начался ад... "Чарли" заминировали площадку не
нажимными минами, а электрическими фугасами. Когда вертолеты приземлялись,
эти фугасы ни на что не реагировали, спокойно лежали под слоем почвы и
дерна. Но когда все сели, фугасы были подорваны. Плюс к тому вам устроили
"огневой мешок", то есть стали расстреливать из "ДШК", "РПД" и минометов
калибра 82 миллиметра. В результате те, кто уцелел, и вы вместе с Брауном в
том числе, угодили в болото, ибо только с той стороны у "чарли" не было
пулеметов...

- Все верно, - кивнул Салливэн, - пока я еще не вижу той информации,
которую вы могли бы получить не от ГРУ или КГБ... Кстати, мы подъезжаем к
метро.

- Когда вы и Браун вынуждены были вбежать в болото, то справа от вас были
еще двое: сержант Стив Бергман и специалист Моллесон. Мина досталась им, а
осколок - вам.

- А вы не хотите поесть за счет мирового капитала? - вдруг изменил
намерения Салливэн. - Идемте, я приглашаю...

- Haljava, please! - процитировал я какой-то анекдот или эстрадное
выступление.

- Это я слышал, - ухмыльнулся Салливэн. - Заодно доскажете, как там было
у нас во Вьетнаме.

Заведение было частное, не шибко шикарное, но и не особо вредное для
здоровья. Посетители здесь были редки, а постоянного клиента, каким числился
Салливэн, готовы были на руках носить. Два официанта довольно бодро
принялись за обслуживание, и минут через пять мы уже ели. Поскольку я
действительно здорово проголодался, то лопал все с большой скоростью,
успевая при этом довольно быстро продолжать свой рассказ. Должно быть, это
полностью соответствовало представлениям Салливэна о нищем и голодном
русском журналисте, который торопится пожрать на халяву, прежде чем его
успеют выставить.

- Браун штурмовым кинжалом распорол вашу штанину и обнаружил, что осколок
пробил вам ногу выше колена (как потом оказалось, повредил связки) и ходить
вы попросту не можете. Все это он сделал, разумеется, не сразу после
ранения, а примерно через полчаса после того, как сумел вытащить вас на
более или менее сухой островок, разогнав оттуда кучу гадюк.

- А где вы встречались с Брауном? - быстро спросил Салливэн. - Конечно,
все эти подробности вы узнали от него?

- И да, и нет. Я встречался с Брауном исключительно внутри моего
собственного мозга.

- Ладно, - усмехнулся Салливэн. - Продолжайте.

- Дик оказал вам первую доврачебную помощь, хотя и сильно сомневался, что
у вас не начнется столбняк или заражение крови.

- Мне он об этих сомнениях не говорил, - заметил Салливэн.

- Как, наверно, и о том, что он два или три раза хотел пристрелить вас и
утопить в болоте?

- Этого он не сказал даже нашему капеллану Смитсону, но я догадываюсь,
что такие мысли могли прийти ему в голову. Я прекрасно помню, как этот
насупленный мальчишка тащил меня через болото и молился, чтобы Господь
уберег его от соблазна оставить меня на месте.

- Если б вы знали, каково ему приходилось, то молились бы вдвое сильнее,
- сказал я по-английски, неожиданно для самого себя вновь обретя интонации и
"кукурузный акцент" Брауна. - Тащить на плечах двести пятьдесят фунтов,
когда чувствуешь, что ил еле-еле тебя самого выдерживает, и при этом быть
уверенным в том, что никто и никогда не заподозрит тебя в убийстве, если ты
решишься на него, ибо, кроме Господа Бога, все равно ни одного свидетеля
нет... Соблазн - это мягко сказано, сэр!

На Салливэна все это произвело впечатление.

Он внимательно посмотрел на меня сквозь очки, словно бы пытаясь углядеть
черты сходства с Ричардом Брауном.

- Пластическая операция? - спросил он вполголоса, даже, по-моему,
оглянулся, чтобы убедиться в отсутствии подслушивающих.

- Нет, - мотнул головой я, - я не Браун. Просто во мне есть его память.

- Хорошо, - сказал он, поманив официанта. - Я готов сейчас же съездить с
вами к Белогорскому. Я понимаю, что у вас нет денег на подобный визит, но
могу вам посодействовать. Вы меня почти убедили. Это будет сенсация!

Я скромно промолчал, хотя готов был закричать "банзай!" от восторга.

Салливэн расплатился, и мы вновь уселись в "Вольво".

- Конечно, надо бы позвонить, - заметил Утенок Дональд, вынимая сотовый
телефон. - Сейчас лето, и он мог уехать из Москвы.

Я об этом как-то не подумал.