переступали на ровное, дрались снова молча и ожесточенно. Дрались долго,
никто не сдавался, а Меч и Жезл мелькали так же часто, как и секира.
Черное солнце клонилось к закату, когда руки невров начали подниматься
реже и реже.
лезвия смотрели прямо в голые груди невров. Таргитай вскинул в онемевших
руках Меч, а Мрак прохрипел страшным голосом:
же так, чтобы даже враги отдали нам последние почести!
как помешанный на битвах и воинской славе. Или это говорит не он, а его
Меч?
трех сторон. Меч, Жезл и секира одновременно отсекли наконечники на
древках, но одно клюнуло Мрака в грудь. Таргитай ясно слышал хруст и треск
кости, увидел побелевшее лицо оборотня.
пена. Он прыгнул вперед, не заботясь о том, что теперь достанут со всех
сторон. Меч заблистал, присмиревший и послушный. Он рушил страшно и
стремительно, спеша убить как можно больше, вертелся во все стороны,
рубил, рассекал, крушил, убивал жестоко и люто, враги падали как
подкошенные.
врагов, Он понял, что ранен, а то и не раз, но в священной ярости не чуял
ни боли, ни слабости. В тело вселился некий злой демон уничтожения. Когда
демон покинет его, то он, Таргитай, рухнет без памяти, а то и без жизни.
зато далеко впереди послышался новый звон железа. Из дальнего коридора
выбежали воины с кривыми мечами наголо.
кровью. Рука еще вертела Мечом, в другой были остатки разбитого щита. Он
отшвырнул щит, попробовал подняться и рухнул лицом вниз.
голове и чесали спину. И когда грубая рука ухватила за плечо, он
сопротивлялся, не хотел выныривать из сладкого сна.
ноги тебе отрубили...
Обе на месте, а злой как Ящер оборотень смотрит в упор.
корова под грушей? Уходим.
заполнен трупами, но в проходе двигались воины, переговаривались. Таргитай
похолодел, но тут же признал по кривым мечам киммеров. Похоже, их стало
даже больше. Видать, слух о прибытии Мрака разнесся дальше, и все больше
отыскалось кровников.
два шрама поменьше на щеке, а на груди четыре ямочки, окруженные розовыми
валиками. Такие бывают на песке, когда редкие, но крупные капли дождя
падают с большой высоты.
пнул, кувшин ударился о стену и разлетелся сухими черепками.
великая сила... Добро, что я не воин, сам таких обетов не давал.
отличается от зверя.
Мрак угрюмо смерил взглядом противников. Около сотни, все выглядят
неслабыми. Здесь даже его кровников не хватит, чтобы проломить эту стену.
Даже если удастся победить, что маловероятно, то это задержит оч-ч-чень
надолго. А сколько встретится еще?
потертая. Друзья, послушайте! Мы пришли не воевать, не захватывать ваши
земли. Нам не нужен подземный мир...
безукоризненность мысли, на убедительность и взаимоувязанность доводов,
когда заметил, что глаза воинов начинают смотреть поверх его головы, за
его плечи. Потом услышал визгливые звуки.
дудочка. Она соскучилась, пальцы по ней вовсе истосковались, вот и
получилось, что заиграло как бы само, он не виноват. А очнулся только от
грубого окрика:
искательно смотрел на грозного Мрака, рассерженного Олега. Мертвые воины
смотрели тоже только на него. Холодный блеск в глазах исчез.
отряд Мрака пошел беспрепятственно. Таргитай пригибал голову, втягивал в
плечи. Чувствовал сзади острия чужих топоров и копий.
больше двух десятков. Да и те опустили копья, похоже, о чем-то спорят.
Мрак угрюмо скалил зубы:
ты на дуде помог... может быть.
лучше быть на нашей стороне. Небывалое дело: мертвяки против своего бога!
бр-р-р-р!
духу. Так по крайней мере нарекает его волхв.
покажет.
размечтался!
выжигал внутренности, незримый страх, которого ранее не знал. Оказывается,
каждый их шаг отдается в будущем. И верный, и неверный. Погибни Таргитай
сейчас или проживи до старости, его песни уже вылезли из пеленок. Их уже
поют, перенимают друг у друга, разносят по городам и весям. Погибни он,
Олег, братство по духу останется. Если жизнеспособно, то пойдет шириться.
Но жизнеспособным может быть и зло!
удачей... Так что ходи с оглядкой, ходи и думай, ходи и заглядывай в
грядущее...
стены. Мрак хватался за секиру, Таргитай бросал ладонь на Меч, но
следующий порыв ветра сплющивал или вытягивал крепости, рвал в клочья, а
на виднокрае строил еще причудливее, не сбыточнее.
поняли с жутким холодком, что наконец-то подошли к концу.
берлогой. Даже Таргитаю было видно, как могучий бог, небожитель вирия,
оказавшись в мрачном подземелье, быстро терял свою небесную природу.
Меняясь сам, он менял все. Из глубокой ямы, пробитой его низвержением, он
создал подземный мир. Но, быстро превращаясь из светлого бога в зверобога
мира мертвых, он создал мир ужаса. Видно было, что сперва жил во дворце,
затем уходил вглубь, сам дворец постепенно разрушался, обломки колонн и
барельефов лежали на выщербленных ступенях.
из тугих жил, черные от усталости. Но глаза гордые и злые.
не было в их лицах по-прежнему, но теперь у них были живые глаза, и
смотрели на высокие стены и массивные ворота оценивающе.