того, пострадавшие прибывали в таком количестве, что врачи все равно не
успевали разбираться в деталях телесных повреждений. Они ограничивались лишь
поверхностным осмотром ран, кровотечения и определением того, насколько
нарушена костно-суставная система. И сейчас же применяли неотложные лечебные
меры. То и дело слышался повелительный голос Макарова:
морфия!..
повязки или жгуты. Мои обязанности были просты: я сменял загрязненные
простыни, подавал что-нибудь врачам или поил жаждущих. Оба врача были заняты
теми, которым повреждения грозили смертью. Корабль, помимо качки, часто
дергался от залповых выстрелов своей тяжелой артиллерии и от разрывов
неприятельских снарядов. В такие моменты хирургический нож врача, освежая
рану, проникал в человеческое мясо глубже, чем следует, а ножницы, вместо
того чтобы только отрезать ткани, потерявшие жизнеспособность, вонзались и в
живой организм.
на разостланные по палубе матрацы. Перед измученным человеком он становился
на колени и, сгорбившись, ласково приказывал:
вопросы, священник все равно накрывал его епитрахилью и отпускал ему грехи,
а потом, дрожащей рукой расплескивая причастие, совал умирающему ложечку в
рот.
свете разберутся.
машинально произнес:
и мы узнавали от них и от носильщиков, что творится наверху и в каком
положении находится наша эскадра. Сведения
"Суворове", "Александре III" и "Ослябе" возникли пожары. Начались разрушения
и нашем корабле.
колене была раздроблена и держалась только на сухожилиях. Оказалось, что,
прежде чем его подобрали носильщики, он долго полз из носового каземата до
середины судна, оставляя за собою кровавый след. Теперь он лежал неподвижно,
посеревший, как труп, с полным безразличием к тому, что над ним проделывали.
Ему распороли штанину, оголили ногу до паха и положили на нее резиновый
жгут. Когда отхватили сухожилия, старший врач Макаров приказал мне:
не зная, что с ним делать, оставил его у себя в руках. Мое внимание было
поглощено дальнейшей операцией над Котлибом. Оставшуюся часть ноги оттерли
эфиром и смазали йодистой настойкой. Рукава у старшего врача были засучены
по самые локти. Засверкал хирургический нож в его правой руке. Словно в
бреду, я видел, как отделяли кожу с жировым слоем и как резали мясо
наискосок, обнажая обломанную кость. Потом по ней заскрежетала специальная
пила. На кость загнули оставленный запас свежего мяса, натянули на нее кожу
и начали штопать иглой с шелковой ниткой. Я продолжал держать сапог с куском
отрезанной ноги. Меня прошибло холодной испариной и сильно тошнило.
каштановой бородке блестят крупные капли пота. Он увидел меня и рассердился:
расслышал.
часто заморгал, ослепленный ярким светом электричества.
прекратились стоны; и все уставились на дальномерщика, принесшего страшную
весть. А у него прыгали окровавленные губы и дико блуждал взгляд, кого-то
разыскивая.
глаза к потолку, часто закрестился. Старший врач пощипал окровавленной рукой
бородку, младший - молча покачал головою, и снова они занялись ранеными.
полез наверх.
четырех броненосцев и восьми броненосных крейсеров. С ними шли еще два
быстроходных авизо - "Тацута" и "Чихая". Но они не имели боевого значения и
лишь исполняли роль посыльных судов, держась за левой стороной колонны, вне
досягаемости наших снарядов, - первый на траверзе "Микаса", второй на
траверзе "Идзумо". Против японцев мы выставили двенадцать броненосцев.
Под напором ветра эти полосы разрывались в клочья, и тогда на сером фоне
неба смутно обозначались неприятельские корабли. Держась кильватерного
строя, они шли друг за другом и, как разъяренные фантастические чудовища,
выдыхали в нашу сторону молнии. Тем же отвечали им и наши броненосцы. Это
сражались главные силы, решая тяжбу двух столкнувшихся империй. А позади,
справа от курса, шел бой между крейсерами. От орудийных выстрелов, то
далеких, то совсем близких, стоял такой грохот, как будто небо превратилось
в железный свод, по которому били стопудовые молоты. Сотни снарядов, которых
не видишь, но полеты которых ощущаешь всем своим существом, с вибрирующим
гулом пронизывали воздух, описывая траектории встречными-курсами. Вокруг
наших судов, в особенности передних, падал тяжеловесный град металла.
Японские, снаряды разрывались даже от удара о воду. Металось, вскипая, море,
и над его поверхностью на мгновение с ревом вырастали грандиозные фонтаны,
смешанные с черно-бурым дымом и красным пламенем. Некогда было опомниться в
этом сплошном сотрясении воздуха, корабля, человеческих нервов....
них не было большой разницы в скорости, в артиллерийском вооружении. У нас
же только четыре новейших броненосца были одинаковы, но и они, поставленные
в общую колонну с разнотипными и устарелыми судами, как бы сравнялись с
худшими из них. Во время сражения этот недочет сказался в полной мере. Мы
имели ход девять узлов, японцы - пятнадцать и больше. А в соответствии с
этими данными определилась и тактика противника. Неприятельская боевая
колонна все время выдвигалась вперед нашей настолько, что ее шестой или
седьмой корабль находился на траверзе "Суворова". Это давало ей возможность
обрушивать сосредоточенный огонь на наши передние броненосцы.
потом уже начать расправу с остальными судами. Мы не могли так поступить.
японского головного корабля было настолько велико, что даже "Суворов" имел
немного шансов на попадания. Для каждого же последующего нашего мателота это
расстояние все возрастало. Кроме того, неприятельская боевая
стремилась резать курс нашей эскадры, отжимая ее голову вправо. Благодаря
такому маневру адмирал Того ставит свой флагманский корабль в положение
наименьшей опасности, прикрываясь от
броненосцами. "Орел" шел четвертым номером, но и для его кормовой артиллерии
"Микаса" находился вне угла обстрела. Что же говорить о наших концевых
судах? Для них он был совсем недосягаем.
головному кораблю. И многие наши командиры, не решаясь на самостоятельные
действия, старались не нарушать боевого приказа своего командующего. Но в
этом заключалась величайшая их ошибка. Снаряды с задних наших судов падали,
не долетая до намеченной цели. Лучше было бы стрелять в те корабли, которые
находились на наших траверзах.
заявил:
всматриваясь через прорезь рубки в неприятельские корабли.
находился к нам ближе всех.
стрелять на левый борт.
Николаев Андрей
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Никитин Юрий