сказал:
училась просить. Я являюсь к вам с просьбой и буду бесконечно счастлива,
если вы исполните ее.
войне, которую мой супруг, король, ведет против своих возмутившихся под-
данных. Но, может быть, вы не знаете, - прибавила королева с грустной
улыбкой, - что в Англии сражаются и что в скором времени война примет
еще более решительный характер?
ровождая свои слова легким пожатием плеч. - Увы, наши собственные войны
поглощают все время и внимание такого слабого и неспособного министра,
как я.
вый, мой супруг, готовится к решительному бою. В случае неудачи (Мазари-
ни повернулся в кресле) - надо все предвидеть, - продолжала королева, -
в случае неудачи он желает удалиться во Францию и жить здесь в качестве
частного лица. Что вы на это скажете?
не дрогнул и не выдал испытываемых им чувств. Его улыбка осталась такой
же, как всегда: притворной и льстивой. Когда королева кончила, он сказал
своим вкрадчивым голосом:
час в состоянии бурного волнения, может служить спасительной пристанью
для низвергнутого короля? Корона и так непрочно держится на голове коро-
ля Людовика Четырнадцатого. По силам ли будет ему двойная тяжесть?
горькой улыбкой. - Я не прошу, чтобы для моего супруга сделали больше,
чем было сделано для меня. Вы видите, мы очень скромные властители.
договорить королеве. - Вы дочь Генриха Четвертого, этого замечательного,
великого короля...
не так ли, сударь? А вы должны были бы вспомнить, что когда-то этот за-
мечательный, великий король, изгнанный так же, как, быть может, будет
изгнан мой муж, просил помощи у Англии, и Англия не отказала ему. А ведь
королева Елизавета не приходилась ему племянницей.
кой. - Ваше величество не понимает меня и плохо истолковывает мои наме-
рения; это, должно быть, оттого, что я плохо объясняюсь по-французски.
научила нас этому языку раньше, чем кардинал, ваш предшественник, отпра-
вил ее умирать в изгнании. Если бы этот замечательный, великий король
Генрих, о котором вы сейчас говорили, был жив, он бы немало удивился то-
му, что столь глубокое преклонение перед ним может сочетаться с от-
сутствием сострадания к его семье.
чество, - продолжал Мазарини, не пользуясь разрешением королевы переме-
нить язык, - что если бы король Карл Первый - да хранит его бог от вся-
кого несчастья! - явился во Францию, то я предложил бы ему свой дом,
свой собственный дом. Но увы, это было бы ненадежное убежище. Когда-ни-
будь народ сожжет этот дом, как он сжег дом маршала д'Анкра. Бедный Кон-
чино Кончини! А между тем он желал только блага Франции.
вызванной, продолжал оплакивать судьбу Кончино Кончини.
мне ответите?
дать вам совет. Но, конечно, прежде чем взять на себя эту смелость, я
повергаю себя к вашим стопам, готовый сделать все, что вам будет угодно.
вы, несомненно даст мне хороший совет.
конца.
дать, располагая значительно меньшими силами, чем его противник, доказы-
вает, что он не собирается сдаваться без боя. Но все же, если он будет
побежден...
смело с моей стороны давать советы вашему величеству, - но, по-моему,
король не должен покидать своего государства. Отсутствующих королей ско-
ро забывают. Если он удалится во Францию, его дело пропало.
тельно принимаете участие в моем муже, окажите ему хоть какую-нибудь по-
мощь: я продала все до последнего брильянта. У меня нет больше ничего,
вы это знаете лучше, чем кто бы то ни было, сударь. Если бы у меня оста-
валась хоть какая-нибудь драгоценность, то я бы купила на нее дров, и мы
с дочерью не страдали бы от холода зимой.
знаете, чего требуете от меня. Король, прибегающий к иноземным войскам,
чтобы вернуть себе трон, тем самым признается, что он не ищет больше
поддержки в любви своих подданных.
рой надоело следить за этим изворотливым умом в лабиринте слов, в кото-
ром он и сам запутался. - Ответьте мне, да или нет: пошлете ли вы помощь
королю, если он останется в Англии? Окажете ли вы ему гостеприимство,
если он явится во Францию?
надеюсь доказать вам, насколько я вам предан и как сильно я желаю помочь
вам в деле, которое вы принимаете так близко к сердцу. После этого, я
думаю, ваше величество, вы перестанете сомневаться в моем усердии слу-
жить вам.
же!
внесем этот вопрос на обсуждение парламента.
лад по этому вопросу? Довольно, господин кардинал, довольно. Я понимаю
вас. Впрочем, я не права. Идите в парламент; ведь от этого парламента,
враждебного королям, дочь великого Генриха Четвертого, которого вы так
почитаете, получила единственную помощь, благодаря которой она не умерла
от голода и холода в эту зиму.
вал эти лицемерные слезы, вышла из кабинета, сама открыла дверь и, прой-
дя мимо многочисленной охраны его преосвященства, толпы придворных, спе-
шивших к нему на поклон, и всей роскоши враждебного двора, подошла к
одиноко стоявшему лорду Винтеру и взяла его под руку. Несчастная короле-
ва, уже почти развенчанная, перед которой все еще склонялись из этикета,
могла опереться только на одну эту руку.
большого труда, да и не легкую пришлось играть роль. Но я все-таки не
сказал ничего ни одному, ни другой. Однако этот Кромвель - жестокий го-
нитель королей; сочувствую его министрам, если только он когда-нибудь
заведет их! Бернуин!
черном камзоле, которого вы недавно вводили ко мне.
кольцом; он снова повернул его камнем вверх, протер алмаз, полюбовался
его игрой, и так как оставшаяся на реснице слеза застилала ему зрение,
он качнул головой, чтобы стряхнуть ее.
котором спрашивает ваше преосвященство, он подошел к стеклянной двери
галереи и с удивлением посмотрел через нее на что-то, должно быть на
картину Рафаэля, которая висит против дверей, задумался и затем спустил-
ся по лестнице. Если не ошибаюсь, он сел на серую лошадь и выехал из во-
рот дворца. Но разве монсеньер не идет к королеве?
чества есть известия из армии.
рассказывал. Проходя по галерее, параллельной большой стеклянной гале-
рее, он увидел лорда Винтера, ожидавшего, чтобы королева Генриетта за-
кончила свои переговоры.
зила картина Рафаэля, а словно пригвожденный чем-то ужасным, увиденным в
галерее. Глаза его расширились, по телу пробежала дрожь. Казалось, он
вотвот перескочит через стеклянную преграду, отделявшую его от врага, и