ничего по наружности. Кто же? Оказывается, буфетчик, в закусочной работает.
А я где?.. Стыдно мне так стало, не сказать же, что аспирантка. Вообще
учёная баба -- страх для мужчин...
возразила Оленька.
из него железное туловище войны; когда зияли только ямки чёрные в тех
местах, где должны были двигаться и улыбаться их сверстники или старшие их
на пять-на десять-на пятнадцать лет, -- этими неизвестно кем составленными,
грубыми, никакого смысла не выражающими словами "учёная баба" нельзя же было
захлопывать тот светлый яркий луч науки, который оставался их роковому
женскому поколению на всякие личные неудачи.
в какую смену. Еле ушла...
невкусно пообедала в столовой и возвращалась домой в унынии перед
незаполнимым воскресным вечером, не обещавшим ей ничего.
ей нравилось хорошо учиться. Потом радовало, что под предлогом института ей
удалось отцепиться от колхоза и прописаться в городе. Но вот уж ей было
много лет, училась она восемнадцать кряду, надоело ей учиться до ломоты в
голове -- а зачем она училась? Простая бабья радость -- ребёнка родить, и
вот не от кого, не для кого.
любимую поговорку:
она кандидатом наук, и вся деревня скажет: для чего ж училась девка? -- за
агронома вышла. Это и любая звеньевая может... А с другой стороны Даша
чувствовала, что и кандидат наук она будет ненастоящий, стреноженный,
скованный, что вузовская работа будет ей -- неподъёмный заклятый клин; что и
кандидатом не посмеет и не сумеет она проникнуть в те высшие свободные круги
науки.
много им обещали -- и тем жёстче было теперь упереться в глыбу лбом.
вместо утюга.
вспомнила, что есть у неё новокупка из белья, не того размера, но пришлось
брать, пока выбросили. Теперь, достав, она начала ушивать.
Но нет, оно не выписывалось! Муза перечитала последние написанные фразы,
одно слово заменила, несколько неясных букв подвела... -- нет, письмо не
удавалось! В письме была ложь, и мама с папой сразу это почувствуют. Они
поймут, что дочке плохо, что случилось что -то чёрное -- но почему же Муза
не пишет прямо? В первый раз почему она лжёт?..
просто заревела бы вслух -- и, может, хоть чуть бы полегчало. А так она
бросила ручку и подперлась ладонями, скрывая лицо ото всех. Ведь вот как это
делается! -- выбор целой жизни, и ни с кем нельзя посоветоваться! Ни у кого
не найти помощи! -- подписка о неразглашении! А во вторник опять предстать
перед теми двумя, уверенными, знающими готовые слова, готовые повороты. Как
хорошо было жить ещё позавчера! А теперь всё погибло. Потому что они ведь не
уступят. Но и ты не уступишь. Как же можно рассуждать о гамлетовском и
донкихотском началах в человеке -- и всё время помнить, что ты -- доносчица,
что у тебя есть кличка -- Ромашка или какая-нибудь Трезорка, и что ты должна
собирать материалы вот на этих девчёнок или на своего профессора?..
пошёл пятый год после войны. Ну, уж кажется, можно бы и отсечь, а?
Муза и вскинула руки над головой. Широкие рукава её сероклетчатого платья
скользнули к локтям, обнажая белые рыхловатые руки. -- Только так и любят!
Истинная любовь перешагивает гробовую доску!
нежные воспоминания, -- но любовь?
своё Даша.
прислала: что убит, убит, убит и в землю закопали! -- горячо высказалась
Оленька. -- Что за проклятая война -- пять лет прошло, а она всё на нас
дышит!
за океан. Может и он там, живой.
надеяться. Но вообще, у Надюши есть такая тяжёлая черта: она любит упиваться
своим горем. И только своим. Ей без горя даже чего-то бы в жизни не хватало.
по рубчику, словно оттачивала её. Она-то знала, заводя разговор, как сейчас
их всех поразит.
Надюшка морочит, врёт. Ничего она не считает мужа мёртвым, ни на какой
возврат из без вести она не надеется. Она просто [знает], что муж её жив. И
даже знает, где он.
прозвали в комнате следователем.
мёртвом? Не-а. Она даже "был" старается не говорить, а как-нибудь так, без
"был" и без "есть". Ну, если без вести пропал, то хоть разочек-то можно о
нём порассуждать как о мёртвом?
"без вести".
занавеской.
Значит, почему-либо нужно, чтоб она молчала и не выходила замуж!
халата, в одной сорочке, голоногая, отчего казалась ещё стройней и выше. --
Заело её, потому и придумала, что -- святоша, что верна мёртвому. Ни черта
она не жертвует, дрожит она, чтоб кто-нибудь её приласкал, да никто её не
хочет! Вот бывает так, ты будешь идти -- на тебя все на улице будут
оглядываться, а она хоть сама прилипай -- а никому не нужна.
Люда. -- Надо, чтобы клюнул!
отбить мужа у той назад?..
желая своим видом подтвердить все худшие насмешки Люды. Странно, она даже не
обратилась к присутствующим ни с каким вежливо-приличным словом, не сказала
"вот и я" или "ну, что тут нового, девочки?". Она повесила шубу и молча
прошла к своей кровати.
розовые пуговицы на своей кремовой блузке.
протянула, будто заканчивая:
и она, и говорить только о тех, кто сидит за решёткой. Она поехала из
Лефортова через всю Москву на Красную Пресню к жене Сологдина передать ей
три заветных слова мужа.
недельные дела для сына и для себя сгруживались ей на воскресенье). Передать
записку через соседей было тоже немыслимо: из слов Сологдиной Надя знала, да
и представляла легко, что соседи враждебны к ней и шпионят.
возбуждённая, предвкушая радость разговора с милой женщиной, разделяющей её
тайное горе, -- то опускалась она даже не раздосадованная, а разбитая. И как
на фотографической бумаге, положенной в бесцветный и безобидный на вид