Чтение 79–й страницы книги ~Долг чести 1~

смерти саму девушку и ее семью. Одновременно это будет хорошим уроком для
собственных граждан. - Кларк поднял голову и посмотрел на выезжающий из-за
угла автомобиль. - А у тебя острый глаз, Динг.

- Спасибо, босс. - Чавез снова замолчал, чувствуя, что теперь, когда он
бессилен что-то предпринять и может только думать о происшедшем, в нем опять
начинает подниматься волна гнева. - Знаешь, мне очень хотелось бы
встретиться лицом к лицу с тем, кто виновен в ее смерти.

- Такой возможности у нас не будет. Почему бы не помечтать, а?

- Я знаю, но в свое время мне довелось быть ниндзей, помнишь? Можно было
бы позабавиться, особенно если действовать голыми руками.

- Рискуешь переломать кости, причем очень часто собственные.

- Было бы приятно посмотреть ему в глаза, когда это произойдет.

- Тогда поставь на винтовку хороший оптический прицел, -

Посоветовал Кларк.

- Да, пожалуй, - согласился Чавез. - Слушай, мистер К, что это за
человек, который может получить наслаждение от такого?

- Психически ненормальный ублюдок, Доминго. Когда-то мне доводилось
встречаться с подобными мерзавцами.

Машина остановилась перед ними. Прежде чем сесть в нее, черные глаза
Чавеза глянули прямо в глаза Кларка.

- Может быть, мне все-таки удастся встретиться с ним лицом к лицу, Джон.
Иногда судьба - рок - выкидывает любопытные штуки. Очень забавные.

- Где она? - спросил Номури, сидевший за рулем.

- Поехали, - сказал ему Кларк.

- Вы бы только послушали. Гото, - заметил Чет, отъезжая от тротуара и
пытаясь понять, что же случилось.

***

- Девушка мертва, - сообщил Райан президенту меньше чем через два часа,
ровно в час дня по вашингтонскому времени.

- Она умерла своей смертью? - спросил Дарлинг.

- Чрезмерная доза наркотика, введенная, по-видимому, кем-то. Сделаны
фотографии. Должны прибыть сюда через тридцать шесть часов. Наши парни едва
успели уехать с места происшествия, как появилась японская полиция.

- Одну минуту, Джек, не так быстро. Ты утверждаешь, что ее убили?

- Таково мнение наших оперативников, господин президент.

- Они достаточно подготовлены, чтобы сделать такой вывод? Райан опустился
в кресло и решил объяснить чуть подробнее.

- Да, сэр, старший из наших агентов кое-что понимает в этом деле.

- Весьма обтекаемая формулировка, - сухо заметил президент. - Мне не
следует знать какие-то детали, как ты считаешь?

- В данный момент не вижу причин для этого, сэр.

- Дело рук Гото?

- Скорее одного из его людей. Вообще-то все станет ясно после того, как
мы получим заключение японской полиции. Если в нем будет что-то,
расходящееся с нашей информацией, тогда станет ясно, что дело сфабриковано.
Не так уж много людей, обладающих достаточным влиянием, чтобы отдать приказ
о подтасовке данных полицейского расследования. - Райан помолчал, потом
заговорил снова:

- Сэр, у меня есть информация, полученная от еще одного независимого
источника относительно репутации этого человека. - Он повторил все, что
узнал от Крис Хантер.

- Ты говоришь, что, по твоему мнению, он приказал убить молодую девушку и
заставил свою полицию закрыть дело? И знаешь, что ему нравятся подобные
извращения? - Лицо

Дарлинга покрылось краской гнева. - И настаиваешь, чтобы я протянул ему
оливковую ветвь? Что случилось с тобой, черт побери? Джек сделал глубокий
вдох.

- Согласен, господин президент, я заслужил ваш упрек. Но вопрос стоит
сейчас так: как нам поступить? Выражение на лице Дарлинга смягчилось.

- Извини, Джек, ты не заслужил этого.

- По правде говоря, заслужил, господин президент. Я мог бы отдать приказ
Мэри-Пэт вывезти ее домой гораздо раньше, но не сделал этого... - с грустью
заметил Райан. - Я не ожидал, что события будут разворачиваться с такой
быстротой.

- Такое случается со всеми, Джек. Итак, что делать сейчас?

- Мы не можем обратиться к советнику по юридическим вопросам в нашем
посольстве, потому что еще "не знаем" о случившемся. Думаю, однако, что
следует предупредить ФБР о необходимости проверки обстоятельств ее смерти,
после того как получим официальное уведомление. Я могу позвонить Дэну
Мюррею.

- Это правая рука Шоу, занимающийся решением особо важных проблем? Райан
кивнул.

- Да, мы с Дэном давно знаем друг друга. А вот что касается политических
аспектов, то я не уверен. Только что прибыла телевизионная запись первого
выступления Гото в качестве премьер-министра. Мне хотелось, чтобы вы знали,
с кем имеете дело, прежде чем начнете ее читать.

- Скажи мне, Джек, сколько, по твоему мнению, таких подонков стоит во
главе разных государств?

- Вы знаете это лучше меня, сэр. - Райан на мгновение задумался. -
Вообще-то нельзя считать, что это так уж плохо. Они слабые, господин
президент. И трусливые. Если уж у вас есть враги, пусть у этих врагов будет
побольше уязвимых мест.

Но ведь Гото может приехать к нам с государственным визитом, подумал
Дарлинг. Нам придется разместить его в Блэйр-хаус, напротив Белого дома,
дать банкет в его честь, мы выйдем в Восточный зал, будем произносить
трогательные речи, .поднимать бокалы за здоровье друг друга и пожимать руки,
словно близкие друзья. Черт бы его побрал! Дарлинг открыл папку с речью Гото
и пробежал глазами первую страницу.

- Ну и сукин же сын! "Америка должна понять", представляешь?

- Гнев, господин президент, не лучший советчик в решении проблем.

- Да, ты прав, - согласился Дарлинг. Он помолчал, и затем на его лице
появилась лукавая улыбка. - Насколько я помню, горячность относится и к
числу твоих недостатков, верно?

Райан кивнул.

- Да, сэр, меня не раз упрекали в этом.

- Ну что ж, после возвращения из Москвы нам придется заняться двумя
крупными вопросами.

- Тремя, сэр. Нужно будет принять решение относительно Индии и Шри-Ланки.
- По выражению лица Дарлинга Джек понял, что президент позволил себе забыть
об этом.

***

Впрочем, Дарлинг задвинул в дальний угол своей памяти еще одну проблему.

- Сколько времени мне придется ждать? - бросила мисс Линдерс.

Мюррей видел на ее лице отпечаток страданий еще более отчетливо, чем они
слышались в словах женщины. Но как ему объяснить это? Уже став жертвой
преступления, ей пришлось покинуть убежище, в котором она скрывалась столько
времени, и открыть душу множеству незнакомцев. Подобная процедура болезненна
для всякого, но для нее в особенности. Мюррей был искусным и опытным
следователем, умел допрашивать людей. Он знал, как утешить человека, как
ободрить его, как выудить нужную информацию. Он был первым сотрудником ФБР,
который выслушал ее рассказ, полный кричащей боли, и в результате
превратился в одного из знатоков морального состояния пострадавшей в не
меньшей степени, чем доктор Гоулден. Затем мисс Линдерс допрашивала еще пара
агентов ФБР, мужчина и женщина, специализирующиеся на расследовании подобных
преступлений. После этого ею занялись два разных психиатра, беседы которых
по необходимости были не слишком дружескими, поскольку от них требовалось,
во-первых, установить окончательную правду и, во-вторых, дать понять мисс
Линдерс, с какой враждебностью ей придется столкнуться в дальнейшем. В
процессе всего этого, понял Мюррей, Барбара Линдерс перенесла еще более
мучительные страдания, чем раньше. Ей пришлось заставить себя рассказать всю
правду сначала доктору Гоулден, затем сделать то же самое для Мюррея, далее
еще и еще. А теперь ей предстояло столкнуться с самым трудным испытанием,
поскольку некоторые члены юридического комитета Конгресса были союзниками
Эда Келти и потому пожелают отнестись к свидетелю с максимальной жесткостью,
чтобы завоевать расположение вице-президента или продемонстрировать свой
профессионализм и беспристрастие как юристов. Барбара знала это. Мюррей сам
провел ее через предстоящее испытание, сам задавал ей вопросы, иногда
жестокие и неожиданные, причем всегда им предшествовало мягкое объяснение
вроде такого: "Вас могут спросит также вот о чем...".

Все это оказало воздействие на нее, и тяжелое воздействие. Барбара -
теперь они стали слишком близкими знакомыми, чтобы он продолжал думать о ней
как о мисс Линдерс, - продемонстрировала незаурядное мужество, какое только
можно ожидать от жертвы подобного преступления, и даже больше. Однако
мужество не появляется само по себе. Оно похоже на счет в банке. С него
можно снять всего лишь определенное количество денег, а затем придется
остановиться, до тех пор пока на депозит не поступят новые средства. Однако
лишь ожидание того неизвестного ей дня, когда ее вызовут в Конгресс, когда
ей придется занять место в зале заседаний и сделать вступительное заявление
перед телевизионными камерами, ощущение, что ей придется обнажить свою душу
перед всем миром, - все это походило на то, что ночь за ночью в банк
приходит грабитель и похищает часть запаса ее внутренней решимости,
накопленной с таким трудом.

Но и для Мюррея все это было непросто. Он провел следствие, собрал
материалы для судебного дела, подготовил прокурора, но среди тех, кто
принимали участие во всем этом, он был ближе всех к Барбаре. Это ему
предстояло убедить ее, продемонстрировать этой женщине, что мужчины не