Карасева уехала в Венгрию, где и "проработала" до глубокой осени... Самое
удивительное заключалось в том, что адаптация к новой профессии прошла
очень легко - и вообще, новые впечатления помогли Миле забыть о всех своих
горестях последних двух лет... Девчонки, в коллектив которых она попала в
Венгрии, встретили ее достаточно доброжелательно. Единственное - после
того, как Люда проболталась, что когда-то закончила школу с золотой
медалью,- ее сразу окрестили Медалисткой, и кличка эта намертво прилипла к
Миле. Впрочем, клички были у каждой из ее "коллег".
одиночества, да и в материальном плане дела Карасевой пошли намного лучше.
Она приоделась, много занималась на тренажерах, снова начала интересоваться
музыкой, фильмами - и вообще, жизнью... Попадались ей, конечно, и совсем
противные клиенты - но что делать, издержки есть в любой работе...
сошлась, но приятельские отношения поддерживала со всеми. Или - почти со
всеми... Она уже не была той наивной простушкой, приехавшей в Ленинград
летом 1990 года, которая готова открыть душу каждому встречному...
Девчонки-путанки из "коллектива" Сан Саныча скорее играли в подружек, чем
были на самом деле - каждая держала с другими ухо востро... Закон был
простым: расслабишься - подставишься, поимеют тебя за "спасибо" - клиента
денежного перебьют, а то и "обнесут" при удобном случае...
деньги позволили Миле снять неплохую двухкомнатную квартиру в Московском
районе, а "трудиться" Людочка стала по "центровым" гостиницам под
кураторством все того же Александра Александровича. Мила считалась уже
опытной и квалифицированной "работницей" - на нее "западали" и бандиты, и
бизнесмены, и иностранные гости... Она уже начала было даже подумывать о
том, что, действительно, поднакопив деньжат, можно через пару лет купить
себе квартиру, поступить, наконец, в институт и зажить нормальной жизнью...
Тешила себя Люда такими мечтами, но... в глубине души до конца в них не
верила, потому что, как в одной бандитской песне поется: "Воровка никогда
не станет прачкой, а шла не замарает руки тачкой..." На тот маршрут,
которым двигалась Мила, билеты продавались, за редким исключением, только в
один конец...
многими известными и по-своему интересными людьми, среди которых были и
крупные чиновники, и известные актеры и певцы. Даже один милицейский
генерал значился на ее "боевом счету"... Но ко всем им Мила относилась лишь
как к клиентам. Душой же она потянулась только к одному парню, с которым -
вот ведь как интересно жизнь устроена - ни разу не переспала... Этого парня
звали Андреем Обнорским, он был журналистом, писал в молодежной газете на
всякие криминальные темы под псевдонимом Серегин. Познакомилась с ним Люда
случайно - она скучала как-то вечером в баре "Астории", перспективных
клиентов как-то не наблюдалось, а за столиком в углу сидели два мужика и о
чем-то тихо, но довольно эмоционально говорили по-английски.
прислушалась - речь шла об организованной преступности, коррупции, то и
дело мелькало словосочетание "русская мафия". Один из двух собеседников -
черноволосый кареглазый парень - что-то пытался втолковать своему визави,
веснушчатому рыжему американцу, смотревшему на кареглазого с выражением
здорового фермерского недоверия на круглом лице... Когда их разговор
закончился и американец важно распрощался с собеседником - черноволосый
посмотрел ему вслед с такой иронией и жалостью, что Мила, перехватившая его
взгляд, не выдержала, и улыбнулась... Парень заметил ее улыбку и улыбнулся
в ответ:
понимать не хочет... У него в башке уже есть какой-то стереотип - и все,
что ему не соответствует, его мозг отторгает... Дикие люди!
невозможности... А у вас с ним бизнес какой-то намечается?
этот рыжий - тоже журналист... Приехал делать аналитический материал о
нашей новой российской действительности... Я ему пытался кое-что
растолковать, но, по-моему, без толку... Хотите кофе? Подсаживайтесь ко
мне, поболтаем. Мне после этого зануды надо хоть с кем-то нормальным
поговорить, чтобы "башню расклинило".
собеседником и, главное, умел слушать... А еще - он не сделал ни малейшей
попытки "снять" Люду, он просто говорил с ней по-человечески... Вроде бы,
подумаешь - разговор, пусть даже и человеческий... Пустяк какой! А Люда
испытала к Андрею чувство благодарности... Мужики редко разговаривали с ней
без дальнего прицела на "коечное" продолжение...
"рабочих" местах - и всякий раз они легко трепались за жизнь или, в крайнем
случае (если он или она были заняты), обменивались дружескими улыбками... А
потом Серегин оставил ей как-то свой рабочий телефон и предложил звонить,
если возникнет охота потрепаться... Мила этим предложением не
злоупотребляла, но несколько раз - когда на сердце совсем тоскливо делалось
- оставленный номер набирала, и Обнорский обязательно находил для нее
время...
ей какой-то брезгливости - он общался с ней почти как с сестренкой, но
морали не читал и добрыми советами не душил... Просто - высказывал свое
мнение по жизни, но никогда не навязывал его. А Мила, в свою очередь, зная,
что Андрей специализируется на теме организованной преступности,
рассказывала ему иногда разные интересные факты про знакомых ей бандитов -
нет, ничего по-настоящему серьезного она, конечно, не знала, но о характере
и привычках некоторых своих клиентов была осведомлена достаточно... Она
видела, что Андрею нужна эта информация, и искренно пыталась ему помочь -
ей даже нравилось играть в такую игру, где она как бы была разведчицей в
интересовавшей Серегина среде... Пару раз бандюги, "снимавшие" Людмилу с
другими девчонками для банных утех, обсуждали какие-то статьи Обнорского и
матерились, гадая, "что за тварь этому уроду сливает". Мила улыбалась про
себя и предвкушала, как она со смехом расскажет об этом Андрею.
спросила его - зачем он занимается таким стремным делом, башку ведь пробить
могут однажды.
мне... Азарт, понимаешь? И потом... Знаешь, может быть, я ошибаюсь, но мне
кажется, что то, что я делаю - нужно людям. Им это тоже интересно.
возможность относиться к Андрею с тщательно скрываемой сестринской
жалостью. Впрочем, наверное, не только с сестринской... Журналист нравился
ей и просто как мужик, но... Обнорский даже намека на возможность "коечных"
отношений не делал, а Мила... Мила подтолкнуть его к этому просто
стеснялась - с Серегиным она словно вновь превращалась в
девчонку-десятиклассницу... Да и спугнуть она боялась Андрея такими
намеками - он ведь иллюзий в отношении ее профессии не имел... Для Люды
встречи и разговоры с Обнорским вскоре стали просто необходимыми - особенно
после лета 1993 года, когда в ее жизни начался очередной период проблем - и
проблем серьезных...
каким-то французским бизнесменом (то ли Жаном, то ли Жаком), вдруг к их
столику подошел официант и передал ей записку. Мила развернула мятую
бумажку - там корявым почерком было накарябано, что ее через полчаса будут
ждать напротив входа в гостиницу в черном "БМВ". Подпись отсутствовала.
Людмила пожала плечами, улыбнулась то ли Жану, то ли Жаку и выбросила
записку в пепельницу. Уже через час она об этом пожалела...
молча вошли два стриженных "бычка" - один, все так же не говоря ни слова,
ударил костяшками пальцев остолбеневшую Милу поддых, потом ее подхватили за
руки, вывели из отеля и чуть ли не забросили в шикарный черный автомобиль,
за рулем которого сидел плешивый немолодой уже мужик.
малейшего намека на нее):
с сегодняшнего дня будешь подо мной.
Бери "трубу", звони - он подтвердит, что все честно.
заднем сиденье черную трубку "Дельты" и начала лихорадочно тыкать в кнопки
трясущимися пальцами.
- А, это ты...- сразу поскучнел голос Александра Александровича.- Ты с
Плейшнером?
обижу...
сорвавшийся, так мало того, что во все дыры отпользовал - он еще заставлял
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Конан-Дойль Артур
Лондон Джек
Рыбаков Вячеслав