стали по любой надобности ползать по-пластунски и прекратили общаться между
собой, кроме как шепотом.
ночным перестрелкам и ежеутренним подрывам в соседних районах, неуловимые
снайпера и саперы "духов" активно продолжали творить свое черное дело.
Кто-то по-прежнему снабжал боевиков экипировкой и минами, просачиваясь в
проклятый лес прямо у меня под носом.
и быстренько разработал план активизации предприятия - решил взять "языка".
поделился своими соображениями. - Сиди себе смотри, может, чего и
высмотришь! А ничего не высмотришь - и хер с им! К сроку пойдем на КП,
доложим, что искали-искали, ничего не нашли. Кто проверять будет? Правильно
- никто не будет... А ежели полезешь брать этого придурка, обязательно на
неприятности нарвешься - это я тебе обещаю. Не дури, Сыч...
уставился в землю, не решаясь возразить: за время совместного пребывания в
"секрете" прапорщик так "достал" своего начальника, что тот уже не желал
пускаться в бесплодные споры.
"кусок" оценил обстановку и выдал приемлемое для нашей ситуации решение. К
тому моменту ситуация. на театре военных действий РЧВ сложилась так, что
никто из успевших нюхнуть пороху вояк не рвался совершать подвиги ради куцых
побрякушек, которыми, как известно, жизнь и здоровье не заменишь. Не забывая
четко козырять высокому начальству, младший офицерский состав повсеместно
следовал простейшим принципам грязной войны, выработанным эмпирически и
неоднократно апробированным: а) выжить самому и сохранить пацанов, которые
от тебя зависят; б) не подставить соседей, чтобы они при случае не
подставили тебя; в) без нужды ни в коем случае не лезть на рожон. А уже
потом, четвертым пунктом, постараться выполнить боевую задачу.
происходили на открытой местности и в непосредственной близости от
договорных сел. Если бы я со своими пацанами рискнул выбраться из "зеленки"
и остановить джип на маршруте движения, шансов утащить его из района у нас
было бы ровно столько, сколько составлял процент вероятности убраться отсюда
всей капеллой живыми и невредимыми, а это почти гарантированный нуль. Нет,
мы, конечно, нехилые ребята, стрелки-снайпера, гранатометчики-рукопашники и
вообще некоторые особи нашего разряда вполне могут кирпичи головой колоть,
показывая по молодости да от излишка дури свою суперменистость... Но если с
двух сел подскочат опытные бойцы самообороны (читай - те же "духи", только с
другого боку!) числом около полусотни да вооруженные до зубов, они покрошат
весь наш маленький отрядик в капусту за считанные секунды и не спросят, как
звать. И у них будет железная "от-мазка" при разборках с нашим
командованием: налетели какие-то злые бандиты, пытались похитить уважаемого
человека, представителя власти - некогда было разбираться, кто такие,
человека надо было спасать...
значило бы моментально поставить тех, кто в этом заинтересован, в
известность о готовящейся акции: ни для кого не секрет, что за каждой
заставой и каждым блокпостом велось непрерывное наблюдение со стороны
"духов".
минутку заехать в лес: искусство бесшумно брать "языка" в лесу моими
пацанами давно освоено до мелочей. Но глава администрации Гирлихаша твердо
следовал разработанному маршруту движения и, как будто предчувствуя
недоброе, не приближался к лесополосе на пушечный выстрел. В общем,
предприятие, мною задуманное, имело огромный процент риска, и шансов на
успех практически не было. Нужно родиться семи пядей во лбу, чтобы при
сложившейся ситуации провернуть то, что я задумал.
Старого сапера, но вовремя передумал - и не печальный взгляд молодого
лейтенанта был тому виной. Я бы нашел слова, чтобы убедить салагу в
бренности высоких идей и правильности принятого мною решения. Нет, все было
проще, сантименты тут ни при чем. В данном случае не срабатывало правило "б"
из списка, приведенного мною. Оставаясь в безопасности, я железно подставлял
соседей: мои боевые братья ежедневно рвались на хитрых минах, которые
какой-то чеченский чудотворец систематически развозил по окрестным районам,
наплевав на все наши ухищрения.
проигнорируем. Собирайтесь! Как сумерки загустеют, потопаем на новое
место...
Глава 8
экстрасенсов не имею. Опушку леса с противоположной нашему НП стороны села -
ту самую, что напротив зернотока, я выбрал из тактических соображений и в
зависимости от временного фактора - не более того. Во-первых, у нас было не
так уж много времени для перемещения по местности в режиме "сумерки" - около
часа с небольшим - от полуэротического сиреневого полумрака до темно-серого
вечернего тумана, грозившего ежесекундно трансформироваться в кромешную
ночную мглу. В другое время здесь передвигаться не представлялось возможным:
днем наш маленький отрядик обнаружили бы на открытой местности, а ночью -
сами понимаете... Ночью здесь даже местные не ходят - боятся напороться на
собственные растяжки или угодить по недоразумению в сектор обстрела
какого-нибудь не вовремя Проснувшегося часового из отряда самообороны.
полсела по окружности, не углубляясь в лес, и остановиться на опушке, что
напротив штаба отряда самообороны Гирлихаша. Далее двигаться было
небезопасно, и я дал команду оборудовать лежки.
которая пролегала рядом с лесополосой - в каких-нибудь пятнадцати метрах.
и хорошо просматриваемой пустоши, Мурат, как правило, возвращался из города
по этой самой грунтовке - так было короче. Здесь дорога ненадолго ныряла в
небольшую балочку, уходившую в лес, и довольно приличный кусок грунтовки,
метров в двадцать-двадцать пять, попадал в мертвую зону, со стороны штаба
отряда самообороны практически не просматривался. Разумеется, от этого
задача не становилась легче - все трудности оставались в силе. Чтобы на
участке в двадцать метров аккуратно остановить движущийся со скоростью
тридцать-сорок километров джип, бесшумно достать из него здорового мужика и
втихаря утащить его в лес под самым носом у опытных бойцов отряда
самообороны, нужно не только быть асом "тихой" войны, но и обладать
безграничным запасом везения - малейший прокол, и через две минуты на нас
будет организовано полнопрофильное сафари. Но это были уже технические
детали, а другого выхода из создавшейся ситуации я не видел. Поэтому с утра
четвертого дня "рейда", как только рассвело, я принялся репетировать со
своими пацанами предстоящий спектакль, который нам предстояло разыграть без
права даже на единственный дубль.
половине дня "уазик" командира отряда самообороны, как обычно, прикатил за
зерноток и встал неподалеку от хибары, изображавшей штаб, я лениво глянул в
ту сторону через стереотрубу и тотчас же отвернулся. Мурат-два меня
совершенно не интересовал - был, знаете ли, объект посолиднее.
место у окуляров. - А ну, командор, глянь...
вам не с холма окрестности обозревать. "Уазик" Мурата-два исчез, как в воду
канул.
течение десяти минут - местность открытая, некуда ему деваться.
детали окружающего ландшафта. - Ну и куда же он...
- со стороны зернотока к нам приближался какой-то странный звук, похожий на
приглушенное гудение автомобильного двигателя, на который навалили кучу
солдатских матрацев. Дядя Ваня сердито сплюнул, с досадой хлопнув себя по
лбу.
обшаривая окрестности и пытаясь обнаружить источник странного звука. - Ну
тупой я - никак не въеду...
недовольно буркнул Васильев. - От идиот-то, а! И как это я раньше... Сзади!
Мурата-два. С пробуксовкой порычав на свежей луже, машина круто свернула
влево и неспешно покатила в чащобу по едва заметной колее лесной дороги.
голландцем" Мурата. Пробегая мимо небольшого черного провала подземелья,
надежно замаскированного пышными кустами, я обругал себя за излишнюю
осторожность: накануне я запретил своим бойцам шариться по округе, боясь
гипотетических мин, которыми так славятся чеченские леса военной поры. Если
бы не этот запрет, кто-нибудь наверняка бы наткнулся на выход из подземного
тоннеля, оборудованного предусмотрительными сельчанами.
бойцы дышат мне в затылок и боятся оторваться. - Если кто звякнет, башку
оторву!
расстоянии слышимости. Когда мотор забормотал на холостых оборотах, я жестом
Перумов Ник
Свержин Владимир
Мичурин Артем
Пехов Алексей
Зыков Виталий
Соломатина Татьяна