устремился за ней, раздеваясь на ходу, пока на нем не остались только
ушные кольца. Он был гол, как его страсть.
выдохи и нервный смешок. Хай охотился за ней по слуху, загоняя в угол у
кровати.
ее длинной рукой за талию и без усилий поднял. Она завизжала, дергаясь,
как пойманное животное, кулаками била его по лицу и груди.
пробивались первые розовые лучи рассвета и доносились крики птиц с озера.
смятой постели. В тепле весенней ночи она отбросила покрывало. Волосы на
висках ее увлажнились, и мелкие капли пота выступили над надутой верхней
губой. Глаза закрыты, и спала она так легко, что ее дыхание чуть шевелило
лежавшие на щеках мягкие темные волосы.
большие, полные и круглые для такого длинного стройного тела, и соски все
еще покрасневшие от ночных ласк. Кожа у нее гладкая, бледно-кремового
цвета, и на ее фоне выделятся четные завитки волос под мышками и внизу
живота.
спокойное сонное лицо.
звука. Он чувствовал страх, благоговение и сверхъестественный ужас.
моей природы. - Танит села в кровати и без всяких угрызений совести, без
малейшего ощущения вины поцеловала его.
можешь любить меня?
и мудрости.
ее ароматные волосы.
лагерь. До него доносились негромкие звуки, звуки 6 000 человек,
готовящихся к охоте. 6 000 воинов легиона Хая, и царская свита, и рабы, и
женщины, и слоны, и обоз с поклажей. Неудивительно, что лагерь занял всю
долину по обе стороны от небольшой речки, которая, извиваясь, спускалась с
холма. В тридцати милях к северу текли зеленые медленные воды большой
реки, разлившись в своем горячем и негостеприимном русле. Там находился
один из легионов Ланнона; в течение четырех дней воины тревожили пасущихся
там слонов.
дороге через холмы. Ланнон располагался теперь рядом с этой хорошо
известной тропой, и разведчики накануне вечером доложили, что стада уже
двинулись. Они собираются в районе холмов и в течение нескольких следующих
дней устремятся в долину длинными рядами, впереди старые самцы, которые
уводят стада от беспокоящих их охотников.
охотничьи доспехи и беговые сандалии, и он удобно опирался на древко
топора с грифами. Великолепное лезвие было спрятано в кожаный чехол, чтобы
предохранить остро заточенное лезвие и замечательную гравировку. Хаю
казалось, что боги специально все так организовали, чтобы предоставить ему
возможность.
почти все время бодрствования Хай размышлял над возникшей дилеммой. Он
часами вчитывался в свитки священных книг, отыскивая все, что касается
жрецов и жриц, их обязанностей и отношений с богами и друг с другом. Он
надеялся, что из всех этих поисков он извлек для себя объяснение своего
поведения. Он не мог назвать это жертвой. Теперь он решился предъявить
суду свой случай и выслушать решение.
похвальную песнь его красоте и могуществу. Потом произнес свою просьбу.
Она была составлена с учетом сложной диалектики, основана на том, что
поведение, разумное для Баала и его небесной подруги Астарты, столь же
разумно для их земных представителей - хотя, конечно, не между любыми
жрецами и жрицами, а только между жрицей и верховным жрецом Баала. Хай
делал комментарии к очевидным слабостям в своем рассуждении.
ошибся в своих рассуждениях. Может быть, я согрешил. В таком случае я
заслуживаю всего вашего гнева, несмотря на то, что вся моя жизнь была
полна служению вам и верному исполнению долга. Я заслуживаю самого
сурового наказания".
слона. Клянусь своей жизнью, что буду в самом опасном месте. Там, где
грозит смерть, там буду я.
согрешил, позвольте мне жить и вернуться к груди вашей жрицы. Если вы
даруете мне жизнь и любовь, клянусь верно служить вам до конца жизни, и ни
один мужчина, ни одна женщина никогда не узнают об освобождении от обета,
которые вы даете мне. - Он немного помолчал и потом закончил: - Вы,
которые любили, сжальтесь над тем, кто любит.
Он будет выполнять свою часть условий. Не спрячется соегодня в отвращении
к убийству. У богов будут все возможности, чтобы продемонстрировать свой
гнев. Во всяком случае Хай был уверен, что только смерть может удержать
его от рук Танит. Вкус этого плода слишком сладок, чтобы от него
отказаться.
Ланнон был вооружен и нетерпеливо расхаживал перед своей палаткой. Он
быстро пошел навстречу Хаю. - День проходит, - крикнул он. - Разведчики на
холмах уже сообщили о появлении стад.
башнях у них на спинах. Охотничья группа Ланнона собралась у палатки.
Среди них Хай заметил наиболее извстных начальников царской охоты:
Мурсила, с красным пьяным лицом, стройного молчаливого Задала, известного
лучника Хайя и маленького желтого Ксаи, чья слава следопыта за последние
годы необычайно возросла. За ними в толпе рабов возвышался черный гигант
Тимон. Хай улыбнулся ему и заторопился рядом с Ланноном к линиям
охотников.
"Это большая честь, мой господин".
мощное оружие. Вырезанные из цельного ствола черного дерева, эти луки в
центре достигают толщины мужского запястья, а тетивой для них служат
перевитые кишки львов. Нужна огромная сила рук и груди, чтобы выпустить
одну из массивных пятифутовых стрел, с тяжелым стальным наконечником,
оперенных перьями дикого гуся. Но, выпущенная, такая стрела пролетает сто
футов и глубоко погружается в тело слона. Она может поразить могучее
сердце в его клетке из ребер, может проникнуть глубоко в розовые легкие, а
если ее выпускают с особым искусством, проникает через ушное отверстие в
крепкий костяной череп и поражает мозг.
сказал Мурсил. - А мои старые руки уже не смогут натянуть лук.
Хай вслед за Ланноном прошел туда, где стоял на коленях боевой слон. Это
была долговязая старая самка, на которую в бою можно положиться надежнее,
чем на самца, у нее лучше характер, и она послушнее.
место для трех человек. Снаружи к нему прикрепили колчаны, головки стрел
торчали из них, так что их удобно было взять рукой. У передней стенки
башни стояли наготове копья, и Ланнон взял одно из них и задумчиво взвесил
в руке.
беспокойстве ждали начальники охоты. Каждый из них стремился ехать с
Великим Львом. Ланнон посмотрел на них, и взгляд его остановился на Ксаи.
Он кивнул, и с трогательной благодарностью пигмей вскарабкался по боку
слона.
колен. Они оказались на высоте в восемнадцать футов, и погонщик тронул
слона быстрой раскачивающейся рысцой. Они начали спускаться к выходу из
долины.