найдешь. А эту воду береги. Ступай.
небо и зашагал, стараясь не повернуть головы. И все-таки не утерпел,
наклонился вроде сапог поправить и глянул назад из-под локтя: карлика уже не
было, а старуха, скорчившись, шарила руками в траве, искала что-то. Он уже
открыл было рот, чтобы отпустить ей комплимент насчет несоответствия юного
голоса и обольстительной внешности, но тут из травы выскочила разъяренная
пирль и весьма ощутимо щелкнула его по носу - мол, не подглядывай, не
велено! "Ладно, ладно", - проворчал он примирительно и двинулся в указанном
направлении, благо солнышко уже перевалило за полдень, а вышеупомянутые
взгорки виднелись на той самой черте, где желтовато-зеленая степь
переливалась в голубовато-зеленое небо.
холмом, на небе проступили первые звезды. Чуть правее отчетливо виден был
белый столбик грубо обтесанного камня, но Харр подумал-подумал и ночевать к
нему не подался, а выбрал себе поближе к вершине холма уютную выбоинку, не
поленился натаскать туда сухой травы и, завернувшись в плащ, устроился на
ночь даже комфортабельнее, чем всегда. Вездесущие светляки пристроились на
цепких колючках, торчащих из трещин, но менестрель, опытный путешественник,
и без их непрошенного караула был спокоен: ни зверь, ни птица не могут
подобраться абсолютно бесшумно. Даже он сам этого не смог бы.
знак понимания.
открывая глаз, он сжал рукоять меча, потом медленно, словно опасаясь кого-то
спугнуть, приподнял веки.
запахах, висела над степью, только кое-где открывая взгляду темные пятна
намокшей травы. Легкий далекий топот он скорее ощутил, чем услыхал, -
какие-то некрупные твари, не выше ягнят, ополоумевшей от страха стайкой
крутились в траве, а сверху над ними нависало совершенно непонятное нечто,
вроде туманного облачка, которое то разрасталось, то снова сжималось в
комок. Стайка канула в туман, потом снова порскнула из него, и сероватая
нечисть над ними растянулась вширь не менее чем на два размаха рук, став
прозрачной чуть ли не до невидимости; потом круто пала вниз - и все пропало.
А может, это попросту пчелиный рой? Отчего б им не быть ночными, если они не
цветочную сладость собирают, а теплую кровушку пьют? Логично. Еще не додумав
эту мысль до конца, он уже нашарил под плащом траву, по счастью оставшуюся
сухой, и принялся скручивать здоровый жгут. Против роя летучих кровопийц
меч-то бессилен...
сразу же возле стоячего камня, где ему велено было заночевать, трава
шевельнулась, и оттуда вымахнул свечкой еще один пепельный ком, завис над
камнем, и начал медленно размываться, становясь все шире и прозрачнее, точно
капля масла растекалась по луже. Тонкий сероватый блин повисел над белым
торчком, слегка колеблясь, потом тронулся с места и принялся описывать
круги, неуклонно приближаясь к холму, на склоне которого Харр вжимался в
камень, всеми силами стараясь казаться незаметным. Но, видно, это ему не
удалось: плоское облачко на миг замерло в неподвижности, словно пыталось
разглядеть его получше, а затем двинулось к холму с целеустремленностью, не
оставлявшей сомнений в его хищных намерениях. Харр выхватил огниво, поджег
соломенный жгут, придерживая его пока под полой плаща; облако раздулось
вширь, размылось - и Харр с безмерным изумлением понял, что это - живая
сеть, растянувшаяся уже настолько, что смогла бы накрыть добрый пяток
рогатов, с неровными пульсирующими ячеями, в каждую из которых свободно
могла бы пройти его голова.
бахромчатые края, и было ясно, что один взмах меча - второго уже не
получится - рассечет всего лишь несколько ячеек, а остальная сеть навалится
и опутает до полной недвижности; что потом, лучше и не думать. Поэтому Харр
замер, не шевелясь и мысленно осаживая себя: погодь... еще немножечко...
еще...
нависшее над ним чудовище. Вонючая жижа, вскипая, закапала вниз, раздался
пронзительный свист, закладывающий уши, и сеть, стремительно сжимаясь в
корчах, покатилась по склону холма, оставляя липкий след, и достигла травы у
подножия, уже окончательно съежившись до размеров некрупного ежа. Еще миг -
и она исчезла в траве.
его сапоги. - А на вас поглядишь, так вы и не сомневались?
флягу с водой, принялся завтракать как ни в чем не бывало, поглядывая на
горизонт, откуда вот-вот должно было появиться солнце. Тусклая зеленоватая
горбушка показалась над быстро тающим туманом.
Пойдем-ка по воду, а то я что-то не слишком доверяю этой змеиной посудине!
напиться, так умыться. Хотел было спускаться вниз, как вдали, в высокой
траве, означились две человеческие фигуры.
лежать неподвижно во сне почему-то теплее, чем наяву. Наконец он смог
разглядеть их постные, точно пожизненно удрученные лики, посконные балахоны,
перепоясанные травяными плетешками, отсутствие всякого оружия. Ну вот и
встретились. М'сэймы. Наконец-то стало интересно.
меч, сапоги и суму с разноцветными денежками, нашарил глубокую трещину;
затолкав все это поглубже, засыпал мелкими камешками. Кинжал оставил при
себе - не поверят, что по чужим местам совсем безоружный шатался, начнут еще
шарить... На прежнее лежбище заполз так же незаметно, притаился. Двое уже
приблизились к белому камню, оглядывались недоуменно. Потом один из них
засвистел - не так пронзительно, как птица-сеть, но уши все-таки заложило.
Харр нисколько не сомневался, что ищут его бренные останки.
Померз я на камне-то...
бега, ищи потом ветра в поле! Но они быстро направились к нему, высокий -
размашистым шагом, низенький - чуть поболее вчерашнего карлы - семенящим
бегом с прискоками.
потягивающегося менестреля.
разглядел у него на шее узкий несъемный ошейник. - Ты пришел не туда.
в лицо беглому телесу:
за тем, чтобы проводить диспуты.
других смутит.
Встретил - веди к своим.
воззрились с безмерным удивлением, даже работу побросали. Работа, между
прочим, была диковатая - отощавшие, смуглые от загара молчаливые мужики
голыми руками вскапывали землю вокруг отвесно вздымавшегося скалистого
холма. Основание его было грубо обтесано примерно на высоту человеческого
роста: ниже шла канава, в которой самые ретивые землекопы стояли уже по
пояс. Одеты были небогато: кое-кто в одинаковых бесцветных балахонах,
остальные - в своем, по уж очень драном.
постным ликом и тремя причудливыми узлами на перепояске.
есть же у тебя собственный бог? Каков он?
почесал в затылке. - А как это ты выбрал бога, до которого и дотянуться-то
нельзя?
свалившимся ему на голову пришельцем.
уже предчувствуя, что теперь мороки не оберешься.
всех принимаете?