больше не позволял кустарник. Когда мимо двигалась вся процессия, вынужденная
растянуться, чтобы обогнуть автомобиль, водитель сосредоточенно разглядывал
руль. Сестра жены, постучав в стекло, крикнула ему: "Ты еще б на танке
приперся! Чтоб ты разбился, задохлик!" Водитель вяло огрызнулся, но как-то
заведомо непобедительно.
Лямина.
Лида, Галя!
возле одной из вырытых впрок могил стояло четверо рабочих. Рядом, бесцеремонно
прислоненный к соседней, стоявшей уже плите, лежал инструмент - лопата узкая,
колодезная, на железной ручке, две лопаты совковых, две штыковых и лом.
провожающих, свезли каталку с дорожки, установив ее рядом с могилой для
последнего прощания.
на кладбище.
широкий, с виду очень дельный. Двигался он не суетливо, говорил негромко, не
оглядываясь даже на того, к кому обращался, как человек, давно привыкший, что
его слушают и даже удивившийся бы, если бы это было иначе. Двое других
могильщиков - один вислоусый и другой маленький, рыжеватый, были, похоже, тоже
опытные люди. Лишь последний, мальчишка лет семнадцати, с обветренным
загорелым лицом, был похоже чей-то сын, взятый для приучения. Леванчук,
почему-то полагавший, что все могильщики непременно должны быть пьяницы,
живущие от бутылки к бутылке, был немало озадачен при виде этой толковой и
трезвой команды.
скажут: "Как звали? Но я-то существую. Как я могу не существовать?" -
мелькнуло у него.
ткань, опустил ее на соседнюю оградку.
"Скорее бы зарыли... Целый день насмарку ... Ничего не поделаешь - надо значит
надо", - думал Полуян, отходя и уступая место Шкаликову.
у него на лбу.
когда настал его черед. Заняв место поближе к могиле, он с жадным любопытством
следил, что будет дальше.
каждая хочет проститься с покойным после другой, чтобы именно ее поцелуй был
последним, который он унесет с собой. Эта озабоченность была написана на
заплаканном красном лице жены так же явно, как и на восковом лице матери.
Некоторое время обе стояли, пропуская одна другую, но, поняв, что мать все
равно не отступит и пойдет даже и на скандал, вдова, чуть покраснев от досады,
подошла первая. Наклонившись над закрытым лицом покойного, она опомнилась,
устыдилась своего раздражения, но все равно под взглядом матери поцеловала
покойника как-то вскользь, напряженно и быстро отошла, словно говоря своим
движением: "Ах так? Хотела - ну вот тебе!"
Леванчук, наблюдая за вдовой.
голову покойника за подбородок, другой же придерживая за лоб. Целуя, она
покачивала голову в такт своим причитаниям. Полуян прислушивался: не хрустнет
ли что.
- подумал он.
отворачиваясь.
всякий раз не решался. Наконец, когда он совсем было решился, мать отошла
сама. Она казалась спокойнее, чем можно было ожидать.
постановочности происходящего. Он не удивился бы даже, если бы покойник вдруг
сел в гробу, снял полотенце и они все вместе закатились бы в какой-нибудь
кабак, оставив всех с носом. Но покойник почему-то не встал. Голова его,
потревоженная матерью, ощутимо накренилась набок, а бумажка с молитвой съехала
на левую сторону.
и наравне с другими брал цветы и держал их в охапке.
вперед с бумажным свертком, посыпала поверх покрывала песком. Бригадир толково
направлял ее руку. Потом перехватил крышку и, кивнув одному из своих
помощников - вислоусому, с круглой крепкой лысиной - стал ловко надвигать ее
на гроб.
терпеливой досадой. Мать положила в изголовье гроба сигареты с зажигалкой и
отступила.
сноровисто, действуя явно по многолетней привычке, заколачивать гроб. Гвозди
были довольно длинные. Леванчук следил за его движениями с жадностью, ему все
казалось, что гвоздь пойдет криво и вонзится в мертвого.
один край; за другой край его взял вислоусый, и они рывком переставили его на
веревки.
наступал самый ответственный момент.
двигался короткими толчками, цепляя за края. Леванчук забежал с другой стороны
и, вскочив на соседнюю оградку, чтобы лучше видеть, смотрел. Ему казалось, что
гроб не пройдет - застрянет, но яма была вырыта удивительно точно.
дожидаясь, пока суженное место само пропустит тяжелый гроб, и слишком поспешно
отпустил свой конец. Гроб опасно накренился. Парень растерялся и стал
бестолково тянуть наверх, вместо того, чтобы, напротив, припустить, потому что
веревки уже скользили. К счастью, вислоусый, опускавший на одной веревке с
парнем, сориентировался и припустил свой конец. Гроб перестал накреняться и
выровнялся. Вислоусый и бригадир переглянулись, что-то прошептав губами. На
этот раз паренек не сплоховал. Они благополучно поставили гроб на дно,
вытянули веревки и отступив.
слипшийся, довольно тяжелый ком, который он не бросил, а скорее мягко скатил в
могилу.
одновременно. Фридман, глядя на них, тоже робко кинул маленькую щепотку,
затерявшуюся где-то в общей насыпи. При этом под ногти у него забилась земля,
и он с ужасом уставился на нее, испытывая жгучее желание немедленно вычистить
ее.
почему-то смотрел на накрытое лицо без прежнего ужаса - привык. Его теперь
притягивало другое: смотревшие в разные стороны ступни покойного, сверху
закрытые покрывалом. Ступни эти казались почему-то теперь очень маленькими,
хотя в жизни у Бубнова был сорок третий или сорок четвертый размер. Когда
нужно было вынуть из гроба цветы, он незаметно тронул одну ступню, ощутив
крепкий носок ботинка. Ступня послушно последовала за его рукой, но когда он
отпустил, вернулась на прежнее место.
могилу лопатами, сталкивая вниз вынутую ранее землю. Зоркий Леванчук
разглядел, как в могилу скользнул первый червь, до сих пор благополучно
пребывший в насыпи. Червь ударился о крышку и его тотчас завалило землей.
"Раздавило, небось", - подумал Леванчук.
той же неискренней причитающей интонацией.
ему, высказавшись, что весной все провалится и надо будет поднимать. Его
поддержал Полуян, сказавший, что у него в этих краях дача и что яблони не
приживаются, так как от низкой почвенной воды гниют корни. Но едва произнеся
слово "гниют", Полуян спохватился, что ляпнул лишнее и, круто поменяв мнение,
принял сторону Лямина.
такие, - ответил тот уклончиво.
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс