телом. И их смерть станет искупительной жертвой на его похоронах.
Несколько коротких колоколов -- и прибрежный песок, закручивающийся сейчас
воющим ураганом, вспыхнет неугасимым огнем и поглотит предавших его
союзников.
Этим они словно бы отражают в кривом зеркале свойства шардевкатранов, своих
личинок -- те имеют отменный слух и более чем посредственное зрение.
и Истине!" -- чей-то истеричный выкрик. Голос противный и знакомый. "Я
согласен, Ибалар! Шилол тебя раздери, я согласен!" А вот этот голос он точно
знает. Это Лагха. Какой, интересно, Ибалар, и на что он согласен?
Чувствовал, как наполняются смертью воздетые им массы песка. И в то же время
-- слышал. Это было дико. Требовались объяснения.
ему в ноздрю и аррум громко чихнул. А потом открыл глаза.
высоте самое большее десяти локтей, увидел его колючие суставчатые лапы, его
голову и угольно-черные глаза. И, одновременно с этим, Эгин Темный увидел,
как его изрубленное тело открыло глаза и ни на одно мгновение не усомнился в
том, что это обманная иллюзия, которую посылает ему злокозненный Лагха
Коалара. "Я убью тебя!" -- неразборчиво проревел девкатр и совершенно
членораздельно выплюнули уста Эгина-человека.
Авелир говорил верные вещи о его "испорченном" зрении и о трещине, которая
рассекает его семя души надвое. Два часа назад прихоть проклятого Черного
Цветка швырнула семя его души прочь из тела прямо во плоть девкатра. А
теперь вернула обратно. Но не все семя целиком. А лишь половину.
слова-образы Авелира о "воине, проливающем кровь как воду". Он, Эгин
Светлый, подымающийся сейчас на четвереньки и озирающийся по сторонам в
поисках оружия, воспринимал облик себя, Эгина Темного, воспринимал так, как
его начатки виделись Авелиру. Это была страшная тварь. Мстительный,
коварный, изощренный в убийстве и выживании, аррум Опоры Вещей был жесток и
холоден, как спрут. Мало того! Помыслы этого аррума становились все чернее.
Он видел вещи не такими, какие они есть, а совершенно извращенными. Так, ему
хотелось увидеть себя предательски убитым Лагхой Коаларой и он увидел раны
на своем теле. Раны, которых в действительности не было и быть не могло.
мнения. "С другой стороны, -- совершенно не ко времени подумалось ему, --
есть ведь и другой я, то есть этот я, тот есть тот, кто сейчас смотрит на
девкатра со стороны и одновременно с этим ищет оружие."
четвереньках прочь от носилок. Все-таки Лагха -- последний мерзавец изо всех
мерзавцев Круга Земель. Кажется, он умудрился использовать южные секреты
Переделывания и теперь его, Эгина, телу, приуготовлена незавидная участь
костерукого. Но это все чушь, обман, многокрасочная иллюзия, насланная
Лагхой Коаларой. И этой иллюзии суждено стать черной реальностью. Потому что
песок уже стоит высокой стеной поперечником в пол-лиги и стена эта сплошь
обращается жидким огнем. Он отмоет дочерна и иллюзии, и череп их хозяина.
колокол назад он трусливо отбросил от себя меч Кальта Лозоходца, будучи
уверен, что девкатр сейчас представляет волю Ибалара. Хорошо, что на свете
есть Овель исс Тамай, ради которой имеет смысл сносить все измывательства
мироздания над своим естеством. Хорошо, что все хорошо.
воздел меч Кальта Лозоходца, ринулся к девкатру и, выпалив слова Легкости,
подпрыгнул вверх, устремляя меч прямо в угольный глаз твари, откуда смотрел
на себя самого через замутненное сознание Эгина Темного. Этот последний,
недоумок, до последнего мгновения полагал, что перед ним -- иллюзия, гнусная
иллюзия Лагхи, ведь не может же в самом деле труп с тридцатью предательскими
ранениями размахивать двуручным мечом как здоровый офицер Свода Равновесия!
лучшим воином своего времени. Но лучшим провидцем и одним из лучших кузнецов
Круга Земель -- был. Он знал, кто придет за его последним детищем. И он знал
против кого в конечном итоге будет обращена сила его меча.
игла в масло. Меч Кальта Лозоходца молниеносно пробил в Измененной материи
девкатра широкую брешь и воссоединенное семя души Авелира и Ибалара,
бесформенное семя души Руама и тяжелое, налитое ослепленной яростью семя
души Эгина Темного вернулись Путям Силы, ибо плоть твари больше не имела над
ними власти. А меч Кальта Лозоходца, к огромному удивлению Эгина, выскочил
из глаза девкатра, словно пробка из бутылки шипучего оринского вина. Эгин
быстро подобрал клинок, заметив, что вся его поверхность клокочет багряными
и темно-фиолетовыми сполохами.
оглушительным треском разваливаясь на ломкие куски, опали стены раскаленного
песка.
девкатра, разбухающего под напором какой-то неведомой, порочной внутренней
несообразности, вызванной мечом Кальта Лозоходца, и вместе с ними бежали
остальные горцы и Лорма.
котлован, воняющий "гремучим камнем" и заполненный неприглядной бурой водой.
А за их спиной встал невиданной, жестокой красоты столб алого огня, которым
обратился первый и единственный девкатр, родившийся на Медовом Берегу.
из них сыщутся ответы. А сейчас они стоят, не зная что сказать друг другу,
на краю котлована, а в двух сотнях шагов от них исходит смрадным дымом
черная, радужно-искристая проплешина. Все, что осталось от девкатра.
один. Лагха Коалара переводит шалый, безумный взгляд с лица Эгина на свой
меч в его руках, потом на место гибели девкатра и обратно, на Эгина.
сознании и дивную легкость в теле. Он смотрит на меч Лагхи так, словно видит
его первый раз в жизни. Эгин разжимает пальцы и меч с еле слышным стуком
падает на припорошенную пеплом землю.
вдруг начинает громко, заразительно хохотать. Эгин перегибается пополам,
падает на колени, откидывается назад и колотит руками по земле. Нет, Авелир
был не прав. Здесь он ошибся. Ему, Эгину Светлому, единственно достойному
жизни человеку по имени Эгин, трещина в семени души не причинила ни
малейшего вреда. Напротив, она принесла великую пользу, ибо отныне он, Эгин,
свободен.
Снаха, Лормы, не стесняясь никого под Солнцем Предвечным, опускается перед
Эгином на колени.
"сегодня". Какое замечательное слово -- "всегда". Таком размышлял Эгин,
когда одни события остались в прошлом, другие -- только маячили в неясной
дымке будущего, а он покачивался на ласковых волнах настоящего в лодке,
приближавшейся к временной вайской пристани.
аютской Гиэннеры, посмеивались на палубе "Лепестка Персика", которому совсем
скоро было суждено перейти во владение Свода Равновесия. На скамье рядом с
Эгином, привалившись к его плечу, покачивался пьяный в стельку, но довольно
бодрый с виду Тэн окс Найра. Выражение его лица было мученическим,
трагический излом брови принадлежал мужчине, переживающему нешутейный
внутренний разлад. "Хвала мирозданию, что наступило-таки время когда вновь
можно позволить себе переживать из-за баб!" -- вздохнул Эгин, понимающе
похлопывая Тэна по плечу. В том, что Тэн бледно-зеленый именно "из-за баб",
у Эгина сомнений не было.
окончательно рассорилась с ним. Торжествующая женственность офицера Гиэннеры
манила, но и пугала Тэна, а терпение образованной и, вдобавок, замужней
Куны-им-Гир тоже имело свои пределы. Одним словом, все. Этого Эгин, конечно,
не знал. Но ведь Тэн был не единственным страдальцем на этом свете. Эгин
понимающе вздохнул.
встрепенулся Тэн и уставился прямо в переносицу Эгину.
Панов Вадим
Свержин Владимир
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей
Сертаков Виталий