еще ближе, встал на колени, лежа метать молот как-то непривычно, но и с
колен не бросишь, на коленях и есть на коленях. Я наконец решился встать
во весь рост, лунный свет упал на мои голову и плечи. От костра все еще
слышался скрежет точильного камня по металлу.
вблизи костра залопотал сминаемым воздухом. Страж быстро вскинул голову,
я успел увидеть вскинутые руки. Молот с чмоканьем ударил в потную от
страха и волнения ладонь, а страж остался на спине, раскинув руки.
деревьями я знаю только по кинокадрам, когда лесорубы, соревнуясь,
втыкают в землю карандаш, а потом должны срубить дерево так, чтобы оно,
падая, вогнало карандаш по самый торец.
петлю и быстро вернулся ко мне. Я уже на бегу ухватил за рукоять,
оглянулся в страхе. Показалось, что дерево падает прямо на меня. Оно
падало на меня, вернее - на то место, откуда я бросал молот, а бросал я
с линии двери барака.
заметалось, вспыхнуло ярче. Ствол в три обхвата лег вплотную к стене
барака, плотно привалив собой и дверь. Мне почудилось, что с той стороны
тут же начали бросаться на нее, пробовали открыть, донеслись злые и
перепуганные крики, звон оружия.
пробежал мимо. Молот сокрушил сонного стража, я ворвался с мечом в
левой, молотом в правой. Из глубины выбежал еще один охранник, глаза,
вытаращены, рот начал открываться для истошного, вопля.
мокрую липкую рукоять. Дальше вниз пошли широкие каменные ступени. Я
сунул меч в ножны, сорвал со стены факел.
дремлет, положив голову на стол, стражник. Он почуял неладное,
вскинулся, тут же завопил:
ушей, глаз выплеснулись тугие темно-красные струи. За дверьми послышался
нарастающий гул голосов, крики. Я быстро снял с пояса стража связку
ключей, кое-как отпер ближайшую дверь.
факела ослепил их, они закрывались ладонями, кто-то крикнул:
способен сражаться, пусть возьмет там наверху оружие.
ноги, я обнаружил, что это и есть гномы. Они хлынули, как стадо бизонов,
но все же двое метались со связкой ключей, отпирали намного быстрее, чем
это сделал бы я. Когда все камеры были распахнуты настежь, я прокричал
вдогонку:
Один гном уже с лестницы оглянулся, я увидел широкий щербатый рот,
растянутый в смехе до ушей. Гном крикнул:
освобождать? Рудокопы из них никчемные...
слабом трепещущем свете факела заключенные выползали измученные, жалкие.
Многие тут же ринулись на четвереньках к лестнице, другие, как совы на
ярком солнце, невидяще тыкались в стены, искали выход на ощупь.
окрикнул. Бернард обернулся, широкое лицо дрогнуло от изумления.
нем хрипы и уже не орлиный клекот, а хлюпанье поврежденных легких. - И
отец Совнарол, а вот Ланселота увели в замок...
короткий меч стражника, а лицо дышит отвагой и мужеством. Бернард
вскинул брови, видя, как его оруженосца, который явился, конечно же,
только за тем, чтобы спасти своего хозяина, кто-то называет сэром, но
всмотрелся в Сигизмунда, а в молодом рыцаре явно видна благородная
кровь, и повидавший жизнь Бернард на всякий случай смолчал, отвернулся и
тяжело поспешил за рабами наверх.
нору, сунули туда и завалили камнями!.. А потом вернулись к вам... но не
успели. Два дня прятались, все искали, как вас освободить... Простите,
ваша милость, я понимаю, я нарушил воинский долг, в Зорре ждут доспехи,
однако мой сюзерен в плену... Как я мог, моя рыцарская честь, мои обеты,
даже Гугол перестал ругаться и не бросил меня, как обещал... А дальше вы
знаете.
недовольным, в груди разливалось тепло. Кому-то же я нужен на этом
свете! Мог бы отвезти доспехи, стать героем. Но остался, ползал две ночи
на брюхе, голодный и холодный, высматривал меня, искал пути, как
пробраться в эту крепость и освободить меня, своего сюзерена... - А где
Гугол?
влюбленными глазами. - Его по слабости здоровья взяли на кухню. Сэр
Ричард, но как... с казармой? Там человек сто отборных солдат!
послал его наверх, уже только мы остались в опустевшем подземелье с
распахнутыми дверями тюремных камер. Факел начал чадить, погас. Вслепую
мы отыскали лестницу, выбрались на верхний этаж подземелья, а потом и
наверх, под звездное небо на свежий воздух. Заключенные носились с
дикими криками, размахивали мечами, копьями, топорами. Похоже, успели
разгромить караульное помещение, где складывают оружие.
необъятную толщину. Присвистнул.
толщины. Это же гора, а не дерево!
милосердия, не любит проливать кровь!
держать как можно дальше друг от друга, Сигизмунд уже ненавидит Бернарда
за то, что тот, по его мнению, недостаточно почтительно обращается с его
сюзереном, тем самым нанося урон и его чести. А если отыскать Ланселота,
тот вообще не позволит называть меня сэром.
восторгом, он взглянул на меня умоляюще. Бернард сурово прорычал:
бараке! В замке всего лишь с десяток стражей на воротах.
воротам... надеюсь, успею открыть.
нужно.
церкви и христианскому воинству! Я сам бы полез, да у меня зад с годами
стал тяжеловат.
весят не больше горошин. Никто не видел, как я размахнулся, все смотрели
на верх ворот, где из укрытия арбалетчики и лучники стреляли по
храбрецам. Прикрываясь кто щитом, а то и просто сорванной дверью, бывшие
рабы подступали к воротам, готовые рубить толстые доски, для крепости
скрепленные широкими металлическими полосами.
башенка над воротами затрещала и рухнула. Нападающие ошалели от
неожиданности, но тут же кто-то завопил счастливо, и все неудержимой
массой хлынули вовнутрь.
Сигизмунд ухитрился нагнать самых отважных, и в здание первым ворвался
именно он. Но и Бернард отстал не особенно, я видел, как он влетел,
размахивая чем-то наподобие алебарды, исчез, а потом из окон второго и
третьего этажей начали вылетать тела защитников замка.
чуть в сторонке. Из основания выпали обломки камней, башня задрожала, но
осталась стоять. Я швырнул еще раз, потом еще, с третьего удара башня
Корнев Павел
Андреев Николай
Перумов Ник
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Шилова Юлия