вовсе не игра, не разврат! Я иду на это осознанно!
целомудрие? Кому нужна такая архаика- девственность? Во имя чего страдаю,
отбиваюсь, стою насмерть?! И поняла!.. Мы возродим человечество! В его
благородном, божественном качестве!.. Да, именно так! Ты же сам, сам заронил в
меня эти мысли! Посмотри, разве можно жить в том мире, который нас окружает?
Который называет себя цивилизацией?! А мы начнем с малого, как первые люди на
земле. Я стану рожать каждый год по одному ребенку. Мы посчитали, успею родить
двадцать пять - тридцать детей! Мы выведем из лесов новый, благородный народ!
ложь, насилие! И уже ничего живого, человеческого!
времена это возможно? Почему Лоту позволено рожать от дочерей, чтобы
восстановить здоровое человечество? Кто его сейчас осудит?.. Напротив, ничего,
кроме благодарности! Нас с Максами невозможно осудить даже за кровосмешение!..
И разве сейчас наше время - не библейское?!
завернул в шаль. Миля как-то невзрачно сопротивлялась, однако скоро сдалась,
обмякла, но голос оставался твердым и жестким:
Это трудно осознать сразу!.. Но ты Бог и волен поступать, как хочешь. Просто
теперь вижу, что мой обман - благородный обман.., А свадьба все равно завтра. И
моя последняя молитва к тебе - приди! У меня нет родителей, так будь моим
отцом. Посаженым отцом!
все сумасшедшие!
двери.
после чего вставил в петли засов и остался сам с собой, будто с холодной,
тяжкой каменной глыбой...
словно во сне, вдруг просыпался в момент, когда отвязывал лодку, собираясь
куда-то плыть, обнаруживал себя в машине .с запущенным двигателем или
спохватывался, что идет по зарастающему проселку и прошел уже немало.
выстрел - кто-то просил лодку. Это случалось редко, потому что дорогой через
реку лет двадцать никто не ходил, некуда было идти: в той стороне на сотню
километров никто не жил. Ражный отвязал дюральку и поплыл на веслах...
омоновца с автоматами и офицер. Вели, словно колодников в прошлые времена:
каждый был в наручниках, и кроме того, третьи кандалы сковывали их вместе. И к
этим третьим были привязаны две веревки, своеобразные растяжки, чтобы держать
спереди и сзади, как держат дикого медведя, когда выводят на люди. И все меры
предосторожности были неслучайными: физиономии у конвоиров напоминали жареные
баклажаны, особенно досталось омоновцам и офицеру, рука которого висела на
перевязи. Но на самих Максах ни царапинки.
и капусту - маленькая лодка не поднимала четверых. Первым рейсом повезли двух
омоновцев и участкового, так что Ражный остался на том берегу и успел
поговорить с братьями. Автоматчик пытался уложить их на землю, однако Максы не
послушались и сели у воды.
опустошенности.
пришел.
никто не преследовал, не разыскивал, однако он все равно прятался и приходил
домой по ночам, принося семье пропитание. Но сам уже больше года ничего не ел,
пил только родниковую воду, почернел и напоминал египетскую мумию.
Ты, дядя Слава! Потому что захотел отнять у нас Милю.
младший. - Потому что он честный!
посаженого отца.
дубраве?!.. И она!
потерял...
они нагрянули. - Макс глянул на конвоиров. - Дали бы хоть свадьбу справить,
нелюди...
изодранный во время схватки с ОМОНом, под куртками вместо тельняшек виднелись
белые рубашки и сбитые, растянутые галстуки...
младший. - Скажи, что свидетельства подложные...
тогда отомстим!
все можешь! Сделай так, чтобы наручники рассыпались, чтобы все вернулось, как
было... Сделай? Ты ведь оживил Милю?
Ражного.
и все возвращается к прежнему состоянию... Но я не знаю таких слов.
уметь держать удар.
часа, как увезли пойманных братьев. Обтянутый темной кожей скелет каким-то
образом передвигался, причем, быстро и ловко, почти мгновенно меняя
направление, как летающая тарелка.
поста вновь открылись и теперь постоянно мокли от сукровицы...
казалось, в этой мумии нет уже места чувствам, однако в огромных, влажных
глазах стояли горечь и боль. - Они сначала между собой распазгались, не могли
поделить, кто первый спать с ней будет. Старший поскакал в деревню, будто бы на
свадьбу кого-то пригласить, а сам за этой стервой следил. И как увидел, что к
тебе пришла - к участковому полетел, писать донос на тебя и брата сдавать, чтоб
вам не досталась. А получилось, обоих замели...
соглашался с Милей: времена действительно были библейскими, и новое
человечество начиналось точно так же, как прежнее, от Каина и Авеля...
Святому Пиру; иными словами, освободить все зависимые, невольные души, раздать
долги и, при желании, проститься с кем нужно. И все проделать так, чтобы никто
из окружающих этого не заметил, не почувствовал, и лишь потом, когда пролетит
молва о состоявшемся суде, о гибели на ристалище или бранном поле, миг этот
вспомнился. Или, напротив, если оправдали тебя, если живым и невредимым
вернулся со Сбора, никому и в голову не придет, что ты приходил прощаться.
Некоторые араксы, погрязшие в мир с головой, оттягивали срок суда на год, а то
и больше, ссылаясь на многочисленное семейство, челядь и рабов, но таким
образом избегнуть суда никому не удавалось, хотя путь был открыт всегда- выйти
из лона Сергиева воинства.
Вятскополянского Урочища. Как и перед Свадебным Пиром, особенно не переживал,
поскольку был холост, бездетен, не имел подневольных душ, могущих пропасть без
него, а остальное, полагал, можно решить в считанные дни. По пути заехал к
охотоведу Баруздину, сказать, что в этом сезоне охоты, скорее всего, не будет,
но тот обрадовался и стал вываливать на стол заявки.
охот, двенадцать кабаньих, пять волчьих и две медвежьих на берлогах! И все