Апатия ослабила натянутые струны его воли. Только привычка к езде
удерживала его в седле. Он стал нечувствительным к таким поверхностным
ощущениям, и едва ли заметил, что река начала поворачивать на север и
холмы стали выше. Он слепо отдался теплым течениям дня. Этой ночью он спал
глубоким сном, без сновидений, а на следующий день ехал дальше в таком же
безразличии.
не зная. Ему грозила опасность, которую он не сознавал. Усталость была
первым шагом к неумолимой логике закона проказы. Следующим шагом была
гангрена, зловоние гниющей заживо плоти, настолько ужасное, что некоторые
медики даже не могли его выносить - зловоние, которое окончательно
утверждало отвержение прокаженного настолько, что ему не могли противиться
ни простая жалость, ни отсутствие предрассудков. Но Кавинант путешествовал
по своему сну с разумом, наполненным сновидениями.
ухода от вудхелвена Парящий и на восемнадцатый со времени отъезда из
Ревлстона, - то обнаружил, что перед ним расстилается Мшистый Лес. Отряд
стоял на вершине последнего холма, у подножия которого земля пропадала под
темной массой деревьев.
края охватывали склоны гор, словно деревья впились в них корнями и
отказывались отойти назад. Темная разнообразная зелень леса простиралась
до горизонта на севере, юге и востоке. У нее был какой-то угрожающий вид;
казалось, она бросала вызов отряду, решившему пройти через нее.
лес, мысленно прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы объехать
Мшистый Лес вместо того, чтобы бросить вызов этой странной угрозе
деревьев.
его были полны потенциального гнева.
останавливаться до тех пор, пока не доберемся до другого его края.
Путешествие займет день и ночь. Во время движения не должно быть видно ни
одного клинка и ни одной искры. Понятно? Все оружие убрать в ножны, ножи -
в чехлы, наконечники копий обвязать кусками ткани. И не высекать ни единой
искры или вспышки огня. Я не намерен повторять. Мшистый Лес отличается еще
большей дикостью, чем Зломрачный Лес, и никто еще со спокойным сердцем не
въезжал в этот лес. Деревья веками переносили страдания, и они не забыли
своего родства с Дремучим Удушителем. Молитесь, чтобы они не сокрушили
всех нас без разбора.
поняли. Потом, уже мягче, он добавил:
было утеряно после Осквернения.
медленно избавляющийся от апатии, не почувствовал того благоговения,
которого, видимо, от него ждали. Он спросил, как спрашивал уже когда-то:
не понятно.
сила земли - во всех живых вещах, во всех камнях, земле и деревьях.
Конечно, мы полагаем, что мы - слуги этой силы. Мы заботимся о жизни
Страны, - он оглянулся на лес на добавил: - Земная сила принимает разные
формы, от камня до дерева. Камень служит основой мира, и в оправдание
слабости наших познаний - какими неглубокими они не были бы - эта форма
силы не знает сама себя. Но с деревом все иначе.
представляла собой единый необъятный Один Лес - одно могущественное дерево
от Меленкурион Скайвейр до Сарангрейвской Зыби и Прибрежья. И Лес этот был
живой. Он знал и приветствовал новую жизнь, которую люди принесли с собой
в Страну. Но чувствовал боль, когда простые люди вырубали и выжигали
деревья, чтобы расчистить место, где они могли бы выращивать свою
растительность. Ах, трудно найти другую такую же глупость в истории
человечества.
дерево узнало, какая опасность ему грозит, сотни лиг жизни были
истреблены. По нашим понятиям, на это потребовалось больше тысячелетия. Но
деревьям это, должно быть, казалось быстрым уничтожением. К концу этого
времени во всей Стране осталось всего лишь четыре места, где все еще
влачила свое жалкое существование душа Леса - выжившая и содрогавшаяся в
своей благородной боли. И она решила защищать себя. Потом Лес Великанов,
Зломрачный Лес, Мшистый Лес и Дремучий Удушитель жили много веков, и их
постоянная готовность выражалась в заботе Защитников Леса. Они помнили
свою боль, и никто - ни люди, ни вайлы, ни пещерники - из тех, кто
отваживался туда зайти, не возвращался.
Защитники Леса, хотя лишь глупец может отрицать, что Сиройл Вейлвуд все
еще обитает в Дремучем Удушителе. Но память о древних обидах, позволявшая
деревьям давать отпор всем чужакам, теперь увядает. Лорды взяли леса под
свою защиту с той поры, когда Берек Полурукий впервые стал обладать
Посохом Закона, - мы не допускали, чтобы численность деревьев сокращалась.
И все-таки, их дух падает. Разбитое на части, совместное сознание лесов
умирает. И великолепие мира в связи с этим тускнеет.
попросим позволения войти в лес одновременно такому большому количеству
людей и животных. А всякий намек на угрозу мы ликвидируем из простой
осторожности. Дух леса еще жив. А сила Мшистого Леса может сокрушить
тысячу раз по тысяче человек, если случайно пробудить в деревьях память о
боли.
нам наготове?
вред. Может быть, Зломрачный Лес и утратил силу, но Мшистый Лес ее помнит.
К тому же, сегодня будет затмение луны. Даже Друл Каменный Червь не
настолько безумен, чтобы посылать свои силы в Мшистый Лес в такое время. И
Презренный никогда не был таким глупцом.
а остальные наскоро приготовили еду. Вскоре весь отряд, кроме Кавинанта,
ужинал. После этого Стражи Крови разошлись по своим постам, а остальные
члены отряда легли спать, чтобы отдохнуть перед долгим переходом через
лес.
шагами взобрался на гребень холма. Здесь ветер дул сильнее. Он развевал
его голубую мантию, подвязанную черным поясом, и уносил вдаль его крик:
эхо.
должны пройти через лес!
боль! Твои враги - это наши враги. Мы никогда не приносили с собой топор и
пламя, чтобы ранить тебя, и никогда не сделаем этого. Мшистый Лес, слушай!
Дай нам пройти!
сошел вниз. Вскочив на коня, он еще раз пристально оглядел всех всадников.
По его сигналу они поехали вниз, к границе Мшистого Леса.
по склону холма - и вот уже углубились в темную пучину, и солнечный свет
угас подобно закрывшейся безвозвратно двери. Во главе отряда двигался
Биринайр, положив на шею коня перед собой посох хайербренда. Следом за ним
ехал Тьювор на жеребце-ранихине по имени Марни. Ранихинам нечего было
опасаться старого гнева Мшистого Леса, и Марни мог бы повести за собой
Биринайра, если бы старый хайербренд сбился с дороги. За ними следовали
Протхолл и Морэм с Ллаурой, сидевшей у него за спиной, а за ними -
Кавинант и Морестранственник. Великан все еще нес спящего мальчика. Затем,
замыкая процессию, ехали Кеан со своим Дозором вперемешку со Стражами
Крови.
красновато-коричневыми стволами были хаотично разбросаны во всех
направлениях, оставляя между собой пространство для травы, кустарника и
животных, и всадники находили путь без труда. Но деревья были невысокими.
Их приземистые стволы поднимались на пятнадцать или двадцать футов над
землей и там раскидывали узловатые, клонящиеся вниз ветви, отягощенные
листвой, так что отряд был полностью погружен во тьму Мшистого Леса. Ветви
переплетались так, что каждое дерево, казалось, стоит, тяжело опустив руки
на плечи сородичей. А с ветвей свисали огромные полосы мха - темного,
густого, влажного - подобно медленно струящейся крови, замерзшей на лету.
Мох качался перед всадниками, словно пытаясь повернуть их назад или сбить
с дороги. И ни одного звука не раздавалось от земли, тоже покрытой густым
глубоким мхом. Всадники ехали так беззвучно, словно по лесу передвигался
мираж.
всматривался во все сгущающуюся темноту леса. Насколько было видно, его
окружало гротескное безумие мха, ветвей и стволов. Но за пределом явных
ощущений он мог видеть больше - видеть и обонять, и в тишине леса слышать
щемящее сердце лесов. Здесь деревья размышляли над своими мрачными
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий