маленьком соломенном единороге из часовенки, который вдруг вырос до
размеров дракона и напугал коней так, что седоки свалились с седел,
чудом не переломав шеи. О мчащейся по небу кавалькаде огненноглазых
призраков на конских скелетах, которых вел страшенный король-скелет,
приказывавший своим слугам-упырям затирать следы копыт черной кобылы
рваными плащами. Об ужасном хоре козодоев, орущих "Лиик'йорр, лиик'йоор
из крови". О наводящем ужас вое призрачной беанн`ши, вестницы смерти.
страх, у которого глаза велики, разъяснял Бореас Мун, побывавший там
лично. Вот и все объяснение. А козодои? Ну что, козодои как козодои,
эти, добавлял он, завсегда кричат.
улетела?
таком вопросе становилось унылым. Ветер, отвечал он, ветер засыпал следы
песком и листьями. Другого объяснения нет.
что все это были естественные явления либо миражи. И даже смеялись над
ними.
никто".
***
гусиный смалец с печной сажей и получившейся густой краской зачернила
глазные впадины и веки, растянув их длинными линиями до самых ушей и
висков. Выглядела она не хуже дьявола.
- Потом вдоль реки до трех усохших деревьев, от них грабами по болоту
напрямик на запад. Как появятся сосны, поезжай краем и считай просеки.
Свернешь в девятую и потом уж не сворачивай никуда. Потом будет поселок
Дун Дар, с его северной стороны - выселки. Несколько халуп. А за ними,
на развилке, корчма. - Запомнила. Не беспокойся.
камыши реже. Мест, поросших горецом. А если все-таки еще до сосняка тебя
застанут сумерки, остановись и пережди до утра. Ни в коем случае не езди
по болотам ночью. Уже почти новолуние, к тому же тучи... - Знаю.
Избегай главных трактов, там всегда полно солдат. Когда доберешься до
реки, большой реки, которая называется Сильта, - это будет больше
половины пути. - Знаю. У меня есть карта, которую ты начертил. - Ах да,
конечно.
что сказать. Оттягивая то, что наконец сказать следовало.
Прощай, ведьмачка. - Прощай, отшельник. Благодарю тебя за все. Она уже
была в седле, уже приготовилась тронуть Кэльпи, когда он подошел и
схватил ее за руку. - Цири, останься, пережди зиму... - К озеру я
доберусь до морозов. А потом, если все будет так, как ты сказал, то уже
ни тракты, ни морозы не будут иметь значения. Я возвращусь телепортом на
Танедд. В школу в Аретузе. К госпоже Рите... Как давно это было,
Высогота. Как давно...
Zireael, Ласточка, дитя-неожиданность. Избранница. Дитя Предназначения.
Дитя Старшей Крови. Я еду, Высогота. Будь здоров. - Будь здорова, Цири.
***
три его дружка запретили входить местным жителям и прогоняли приезжих. А
сами пиршествовали и пили целыми днями напролет, высиживая в мрачном
кабаке, смердящем так, как обычно смердит корчма зимой, когда не
отворяют ни окон, ни дверей, - кошками, мышами, потом, онучами,
сосняком, жиром, чем-то горелым и мокрой сохнущей одеждой.
геммериец, махнув рукой прислуживавшим девкам, чтобы те принесли водки.
- Чтоб перекрутило этого Филю! В такой паршивой дыре заставил портки
просиживать! Уж лучше б по лесам с патрулями ездить!
уж лучше в тепле. Да с девкой!
убедительно и с явно видимым равнодушием. Правду сказать, глуповата
была. Работа в корчме научила ее только тому, что, когда шлепают или
щиплют, надобно пищать.
по приезде. Корчмарь боялся слова молвить, а девки были не настолько
резвы, чтобы думать о протестах. Жизнь уже успела научить их, что ежели
девка протестует, то ее бьют. Потому разумней погодить, пока "желателям"
наскучит.
стандартный разговор поднадоевших вечерних бесед, - сгинула где-то в
лесах, говорю вам. Я видал, как тогда ее Скеллен Орионом в морду
секанул, как из ее кровушка фонтаном рвалася! Из этого, говорю вам, она
очухаться не могла!
орионом-то. Морду, верно, недурственно ей разделал, сам видел. А
помешало это девке перескочить через ворота? А? Свалилась она с коня? А?
Аккурат! А ворота я опосля измерил: семь футов и два дюйма, тютелька в
тютельку. Ну и что? Прыгнула! Да еще как! Промеж седла и жопы лезвие
ножа не воткнешь!
Ехала, говорю вам, ехала, а опосля свалилась и подохла в какой-нито яме,
волки и птицы падаль сожрали, куницы докончили, а муравцы дочистили
следы. Конец, deireadh! Стал-быть, мы тута, говорю вам, понапрасну
портки просиживаем и денежки пропиваем. К тому ж лафы никакой не видать!
осталось, - убежденно проговорил Деде Варгас. - Завсегда чегой-то да
остается: череп, таз, кость какая потолще. Риенс, тот чаровник, остатки
Фалькины наконец отыщет. Вот тогда будет делу конец.
безделье и паршивый этот хлев вспомним. - Киприан Фрипп Младший окинул
утомленным взглядом стены корчмы, на которых знал уже каждый гвоздь и
каждый подтек. - И эту водяру паскудную. И этих вона двух, от которых
луком несет, а когда их прочищаешь, то лежат ровно телки, в потолок
зыркают и в зубах ковыряют.
хоцца! Давайте сотворим хоть чего-то! Что угодно! Деревню подпалим или
еще чего сделаем?
с мест.
хренов! Вонючка! Пшел во двор! Ну!
вытягивает. Небось нищенствует, видать, старый солдат, что дудкой да
пением по постоялым дворам промышляется. На дворе слякоть и зяб. Пусть
посидит...
сесть. - Нито нас воши зажрут. Отседова видать, какие по ему быки
ползают. Подумать можно - не воши, а черепахи.
А нам водяры!
вокруг себя вонь.
Саовипы, праздник. В праздник негоже никого гонять, чтоб под дождем мок
и мерз. В праздник годится почествовать...
сочевник Саовины нынче! Конец октября!
духов и страхов!
нищенской повестью порадует!
недель после Говорога. И две - как здесь сидим. Битых две недели!
Саовина, ха!
миски и сшамкал. - Ночь страхов и чар!
Дед выпрямился, почесался и икнул. - Сочевник Саовины, - начал он
напыщенно, - последняя ночь перед ноябрьским новолунием, у эльфов -
последняя ночь старого года. Когда новый день наступит, то это у эльфов
уже новый год. И тут у эльфов есть обычай, чтоб в ночь Саовины все огни
в доме и окрест от одной щепы смолистой зажечь, а остаток щепы спрятать
как следует, аж до мая, и той же самою огонь Беллетэйна распалить, в
новолуние. Тогда будет везенье и даренье. Так не токмо эльфы, но и
такоже наши некоторые делают. Чтобы от духов злых ухраниться...
Перумов Ник
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Суворов Виктор