собственную безопасность, но из-за попрания протокола; честно говоря, я
не понял, в чем оно состояло, да и не очень-то интересовался. Я только и
думал, как бы улучить минутку, чтобы поговорить с Энеей наедине. Или
просто поцеловать.
Тянь-Шане меня не раз накрывало летними грозами, но этот дождь -
студеный предвестник муссонов - окутал нас клубами холодного тумана. Мы
успели оставить канатку позади прежде, чем небо заволокло тучами, но,
когда мы выбрались на восточную сторону хребта Кунь-лунь, на Вышнем Пути
поблескивал лед.
отвесных стенах, деревянные галереи на северо-западных отрогах Хуа-Шаня
- Горы-цветка, а еще - долгая череда террас и подвесных мостов,
соединяющих заснеженные отроги Хуа-Шаня с Куньлунем. Там же находится
второй подлине подвесной мост на планете, связывающий хребет Куньлунь с
хребтом Пхари, а дальше ведут новые галереи, мосты и карнизы, бегущие
вдоль восточного склона хребта Пхари к Пхари-Базару. Там остается лишь
пройти через ущелье и выйти на дорогу до Поталы, проложенную по карнизу
почти строго на запад.
но в тот день пришлось предпринять опасный и изнурительный переход
сквозь клубящийся туман и ледяной дождь. Помощники градоначальника и
настоятеля Храма пытались укрыть своих сановников ярко-красными и
желтыми зонтами, но обледеневший карниз порой сужался настолько, что
приходилось идти гуськом, и сановники очень скоро вымокли до нитки.
Переправа через подвесные мосты обратилась в форменный кошмар - их
"настил" состоит из единственного, густо оплетенного троса; вертикально
вверх идут пеньковые "балясины", перилами служат горизонтальные веревки,
а над головой проходит второй толстый трос. Обычно удержаться на нижнем
тросе проще простого - придерживаешься за боковые веревки, но в такой
ливень переправа требует крайней сосредоточенности. Впрочем, местные
жители, пережившие множество муссонов, проделывали такое десятки раз и
преодолевали мосты с привычным проворством, только мы с Энеей застревали
на раскачивающихся, уходящих из-под ног тросах, цепляясь за обледеневшие
веревки, то и дело норовившие выскользнуть из рук.
факелы Вышнего Пути вдоль всего восточного склона хребта, а светильники,
рдеющие в густом тумане, обозначали изгибы и повороты деревянных
галерей, поднимающиеся и спускающиеся лестницы, новые мосты. Мы прибыли
на Пхари-Базар как раз на закате, хотя из-за непогоды казалось, что уже
гораздо позже. Там к нам присоединились остальные группы, направлявшиеся
в Зимний дворец, и через расселину на запад двинулась внушительная
вереница человек из семидесяти. Паланкин Дорже Пхамо по-прежнему
покачивался рядом с нами, и, по-моему, не я один завидовал его
обладательнице, сидевшей в тепле и сухости.
вечерней заре, когда от протянувшихся с севера на юг хребтов и высоких
пиков еще исходит мягкое альпийское сияние. Я ни разу не бывал в этих
краях и с нетерпением ждал, когда покажется дворец. Перед нами открылся
уходящий вдаль ряд карнизов и галерей, озаренных светом факелов, - это и
был широкий Вышний Путь между Пхари и Поталой. У меня в рюкзаке лежал
лазерный фонарик: уж и сам не знаю, зачем я его захватил - то ли для
самообороны в случае чего, то ли дорогу во тьме отыскивать. На этом
отрезке самой оживленной из дорог толстая корка льда была везде, где
только можно - на скалах, террасах, пеньковых перилах мостов и на
ступенях. Не представляю, как можно даже близко подойти к канатке в
такую-то погоду, но поговаривали, что самые отчаянные из гостей
добирались именно так.
немного разошлись, дождь стих, и, впервые увидев Зимний дворец, я
невольно затаил дыхание, напрочь забыв обо всех мелких огорчениях.
высочайших вершин Кукунора с хребта Желтая Шапка. Сквозь разрывы в
облаках нам открылся Дрепань - монастырь, приютивший тридцать пять тысяч
монахов, он окружает город - ярус за ярусом - высокими каменными
зданиями, взбирающимися по отвесным склонам; тысячи окон сияют светом
фонарей, на балконах, террасах и у входов горят факелы; а позади и выше,
золотыми кровлями касаясь клубящихся облаков, высится Потала - Зимний
дворец далай-ламы, - играющая мириадами огней, подсвеченная последними
отблесками зари на вершинах Кукунора.
вошли только приглашенные.
пятидесяти метров шириной, вымощенный золотыми камнями, обрамленный
рядами факелов и окруженный бессчетными храмами, ступами, кумирнями,
постройками внушительных монастырей и гарнизона. Дождь совсем перестал,
тракт блестел золотом, а перед колоссальными стенами и воротами Дрепаня
и Поталы сновали сотни и сотни красочно разодетых паломников и жителей
Запретного города. Монахи в шафранно-желтых рясах держались небольшими,
молчаливыми группками; дворцовые чиновники в ярко-красных и роскошных
пурпурных одеждах и желтых шляпах, смахивающих на опрокинутые блюда,
целеустремленно вышагивали мимо солдат в синей форме, с черно-белыми
полосатыми пиками; пробегали курьеры в облегающих оранжево-красных или
сине-золотых костюмах; плавно выступали придворные дамы в длинных
шелковых платьях - небесно-голубых, нежно-лазоревых и кобальтово-синих,
- шелестя шлейфами по влажным камням золотой мостовой; красношапочники -
в малиновых шелковых шляпах с малиновой же бахромой; друнгпа - народ
лесистых долин - в косматых папахах из овцекозьего меха и костюмах,
украшенных яркими белыми, красными, рыжими и золотыми перьями, и
заткнутыми за кушаки длиннющими церемониальными саблями; и наконец,
простые люди Запретного города - конечно, не такие колоритные, как
сановники, повара, садовники, слуги, учителя, каменщики и камердинеры, -
все до единого в зелено-синих или оранжево-золотых халатах, а челядь
Зимнего дворца далай-ламы - численностью в несколько тысяч - мелькала
там и тут в малиново-золотых одеждах и неизменных шляпах из войлока и
шелка с жесткими полями шириной сантиметров пятьдесят, чтобы не
пострадала от солнца аристократическая дворцовая бледность и не
беспокоил дождь в сезон муссонов.
блеклой и потрепанной, но я и думать забыл о собственной внешности,
когда мы вошли в шестидесятиметровые - в высоту - врата монастыря
Дрепань и зашагали по мосту Ки-Чу.
углеродной пластистали и сияет, как черный хром. А под ним - пустота.
Мост перекинут через глубокую расщелину, и в тысячах метров под нами
курятся фосгеновые тучи. На востоке, откуда мы подошли, строения Дрепаня
взбираются в гору километра на три; его плоские стены, горящие окна,
даже сам воздух опутан хитроумной паутинной вязью служебных канаток,
напрямую соединяющих монастырь с дворцовыми владениями. На западе -
перед нами - Потала поднимается по крутым склонам на шесть километров с
лишком; сотни отполированных каменных фасадов и десятки золотых крыш
отражают трепетные вспышки молний, вспыхивающие в тучах, проплывающих
над самыми кровлями. В случае нападения мост Ки-Чу может втянуться в
западную стену меньше чем за тридцать секунд, не оставив агрессору ни
пяди, ни малейшей лазейки на полкилометра отвесной стены.
выстроились стражники в парадной форме, и каждый держал вовсе не
бутафорскую пику, или же плазменную винтовку. На противоположном конце
Ки-Чу мы задержались у богато изукрашенных Парго-Калинь - Западных врат.
Грандиозная арка восьмидесятипятиметровой высоты вся светилась изнутри;
свет пробивался сквозь тысячи затейливых узоров, и ярче всего сияли два
исполинских глаза, не мигая глядевших поверх Ки-Чу и Дрепаня на восток.
оказываешься уже на территории Зимнего дворца, хотя до самой двери еще
шагов тридцать. А потом надо подняться на тысячу ступенек. Энея
рассказывала, что истовые паломники из всех уголков Тянь-Шаня проходят
путь до дворца на коленях, а иные простираются ниц на каждом шагу, в
самом буквальном смысле измеряя сотни и тысячи километров пути
собственным ростом - только бы удостоиться чести пройти под Западными
вратами и коснуться лбом последнего отрезка моста Ки-Чу из почтения к
далай-ламе.
чиновникам, мы поднялись на тысячу ступенек. Я очень удивился, увидев
самый настоящий эскалатор, но Тромо Трочи из Дхому объяснил, что
включают его нечасто, - чтобы не разочаровывать паломников.
приглашения, а потом слуги забрали у нас мокрую верхнюю одежду и
проводили в комнаты; там уже можно было принять ванну и переодеться.
Сюаньилану Чарльзу Чи-кьяп Кэмпо по сану полагались небольшие
апартаменты на семьдесят восьмом ярусе дворца: нас же после бесконечно
долгого спуска по наружным галереям (в окнах блестели мокрые красные
крыши монастыря Дрепань, вспыхивающие отблесками зарниц) встретили новые
слуги. Распорядители празднества позаботились о ночлеге для гостей:
каждому выделили хотя бы отдельный альков с занавесом, а в смежных
душевых были горячая вода, ванны и даже современный акустический душ.
ни даже самого завалящего смокинга (впрочем, их и у меня не было), но
Лхомо Дондруб с друзьями в складчину снарядили меня для сегодняшнего
Круз Андрей
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий
Лукин Евгений