израилевы, по команде Жомова, встретили их выстрелами из луков.
стрел в цель попала только одна. Но зато куда! В мягкое место
наследника амаликитянского престола. Враги сразу прекратили
наступление и всей толпой понесли раненого царевича в лазарет.
Там все выстроились в очередь и стали приносить свои
соболезнования пострадавшему и клятвы отомстить коварным евреям.
Моисей все это время держал руки поднятыми и к тому времени,
когда амаликитяне третий раз пошли в атаку, жены переселенцев уже
вовсю танцевали ламбаду.
разницей, что в этот раз раненым оказался кто-то рангом ниже
царевича. И сколько он ни бился в истерике, требуя от наступающей
армии прекратить заниматься дурью и отнести его в лазарет, так
ничего и не добился. Амаликитяне внимания на пострадавшего не
обратили и вплотную подошли к войску переселенцев.
ему подобных в расчет не принимались) и начали беспорядочное
отступление. Моисей руки беспомощно уронил - вой и стенания тут
же раздались за холмами.
волной развернуло в обратную сторону. Переселенцы невольно
продолжили бег и оказались нос к носу с удивленными таким
способом ведения войны амаликитянами.
ошалело поинтересовался командир амаликитянского авангарда.
давая фаланге возможность придумать еще какой-нибудь повод для
бегства, врезал вражескому сотнику кулаком в нос.
Тут же вокруг дерущихся образовался круг из амаликитян вперемежку
с переселенцами и все принялись делать ставки, а Моисей
задолбался махать руками, показывая женщинам, кто кого в данный
момент лупит. Менты, горестно вздохнув, бросились наводить
порядок в своей фаланге. А из-за того, что все трое друзей плохо
знали подчиненных в лицо, возникла небольшая путаница - менты
загнали в фалангу и треть амаликитянского войска. Пришлось
выгонять их обратно, и разъяренный Жомов завопил:
принялся дубасить амаликитян "демократизатором". Те, кто получил
по мордасам, бросились бежать к своему царю жаловаться на
жестокое обращение. Моисей вновь оповестил дам об очередной
победе, а избитый-таки Навином сотник спросил у своего
спарринг-партнера:
когда их растащили, военачальник сынов израилевых объяснил врагу
то, как патриарх ведет трансляцию битвы для мирного населения.
чтобы поведать об очередной хитрости, придуманной евреями.
инженерной мысли, и решили отобрать Моисея у переселенцев.
Дескать, пусть транслирует ход битвы и на их страну. Фаланга
переселенцев стойко встретила новую атаку врага, но подавляемая
численным преимуществом, стала медленно отступать. Жомов бросил в
бой верблюдницу, но сыны израилевы, прекрасно скакавшие на
палочках, так и не смогли освоиться с управлением "кораблями
пустыни". В итоге разрозненно помчавшиеся в битву наездники были
разбиты и побежали. Войско амаликитян стало охватывать фалангу с
боков, стремясь зайти в тыл и оттуда прорвать ее плотный строй.
Горыныч из своих естественных огнеметов, и Попов бесподобным
голосом фланговый охват пресекли, но фаланга продолжила пятиться
даже тогда, когда амаликитяне остановились поспорить о том, кто
виноват, что переселенцы до сих пор не разгромлены в пух и прах.
Аарон, но наверху, видимо, поняли эти слова по-своему и вразумили
не этих, а тех.
раз битый Навином сотник. - Значит, мы проигрываем. Давайте
отступать!
Моисей опустит руки. Не дождались! Во-первых, Рабинович услышал
эти слова и приказал двум бойцам схватить патриарха за руки и
держать его в таком положении. А во-вторых, Жомову вся эта
кутерьма надоела, и он бросил гвардию в бой. Бронированные воины,
помятые в недавних учениях, горели желанием отыграться хоть на
ком-нибудь и резво бросились отвешивать тумаки амаликитянам. Те
ускорили отступление, недоуменно поглядывая на Моисея. Дескать,
пора бы руки опустить, старичок! Патриарх уже и сам был бы этому
рад, но справиться с двумя бойцами просто не мог. Ну, а Ваня и
вовсе поступил с амаликитянами подло, бросив в атаку колесницы.
Те тоже асами вождения не были и поехали вперед прямо по ногам
врага. А тут еще и Мурзик ни с того ни с сего кусать воинов за
икры начал! Такого издевательства амаликитяне терпеть уже не
могли и побежали прочь от колесниц. Резво так побежали. И до
Земли обетованной намного раньше сынов израилевых добрались.
все. Действительно, победа.
проговорил Жомов. - Только не говори, что мы давно все вино на
самогонку извели, а ее еще в прошлый раз допили. Я у тебя
бурдючок припрятанный видел.
вынужден был уступить. Знал, что Ваня от него сегодня точно не
отстанет.
всеобщее веселье. Сыны израилевы вместе с дочерьми этого же типа
вовсю праздновали победу. К удивлению Рабиновича, считавшего себя
самым хитрым, спрятанный алкоголь оказался не только у него, а
практически в каждой семье переселенцев. Сеню бы непременно
хватил инфаркт оттого, сколько вина ему не удалось
экспроприировать на нужды правительства, если бы переселенцы,
отдавая должное заслугам ментов перед их народом, не стали
вереницей таскаться в штабные шатры и приносить с собой вино,
поднимая тосты за "великих чужестранных воителей". Сеня пил
далеко не с каждым, да и друзьям напарываться запретил, но
принять в дар вино отказываться не собирался. В итоге,
переселенцы, сами того не ведая, передали Рабиновичу не менее
половины припрятанного ранее алкоголя. Эта акция самолюбие
кинолога несколько удовлетворила, и к тому времени, когда в
лагере все перепились, настроение у него было очень хорошим. Чего
нельзя сказать о Попове. Андрюша был мрачен.
стену шатра шариком манны. - Что это за праздник, когда
приходится одной манной кашей самогонку закусывать?!
Иди вон верблюда сожри.
что у них горбы особенно вкусные.
мечтай о верблюдах. Они все находятся на вооружении в войсках.
Попробуй только хоть у одного кусок горба откусить, я тебя сразу
под трибунал отдам за порчу казенного имущества!..
стал, чем сам Рабинович.
Вань, давай, в натуре, тебе обрезание сделаем?
бабы нет, а нам весело будет.
криминалист и вышел из палатки.
пороге и, глядя в небо, размечтался о еде. И привиделись Попову
телячьи отбивные под луковым соусом, буженинка и тушеные кролики,
караси в сметане и осетрина с белым вином, а затем целый
поросенок, запеченный в духовке с яблоками. Попов сглотнул слюну
и, продолжая глядеть вверх, на холодные звезды, с досады завопил
во всю мощь:
пролетала стая ни в чем не повинных перепелов. Для их хрупкой
нервной системы безмерная тоска в голосе криминалиста оказалась
нестерпимой пыткой, и перепела камнем бросились вниз. Утешить. Ну
а тех птиц, которые на мгновение заколебались, стоит ли прыгать
на песок с такой высоты, убедила ринуться вниз звуковая волна
поповского соло.
Буджолд Лоис
Лондон Джек
Посняков Андрей
Лондон Джек
Посняков Андрей
Громыко Ольга