Чтение 80–й страницы книги ~Ближний берег Нила, или Воспитание чувств~

- Туркменской... - упавшим голосом повторил Нил. - Чтобы, значит, поближе
к Афганистану..

- Патриотический долг, товарищ Боуи... А у нас с вами - свой
патриотический долг, и давайте не будем об этом забывать. В частности, нас
очень интересуют отношения новоиспеченной гражданки Мараховски, она же Елена
Кольцова, она же Хопа, и гражданина США Эдварда Т. Мараховски...

- Суки! - сказал Нил. - Ну какие же вы суки!

- Нарываешься? - спокойно поинтересовался Асуров. - А ради кого
нарываешься? Ради Доу, продажной шкуры, шпионки, лесбиянки? Ради Мараховски,
который состоит на жалованье ЦРУ и составляет для них планы уничтожения
нашего государства?

- Какое, к матери, ЦРУ?! Да он Чеховым занимается, фаллические символы у
него выискивает!

- Неужели? Тогда как тебе такой фаллический символ?

Асуров швырнул на стол еще одну ксерокопию. Нил взял его и прочел
аккуратные строчки:

"The Rockford College Annual Convention on Global Strategies
Investigation. Edward T. Marachowski. USSR: The Technology of Collapse".
.

- Вот так, товарищ Дэвид Боуи... Ладно, свободен. В пятницу жду с
докладом по Кольцовой и Мараховски...

- А не пошел бы ты!..

- Дело хозяйское... Коли себя не жалко - других пожалей. Мутный Материк -
место дикое, и люди там дикие. Всякое может случиться. Дошло?

Нил молчал.

- То-то... А в пятницу уже займемся главным.

- Главным?

- Ага... Мадемуазель Дерьян.

IV

Сесиль отворила двери своего номера в академической гостинице и замерла
на пороге, не веря своим глазам. Вся комната была уставлена, увешана,
устелена крупными, пышными белыми розами. Гирлянды роз тянулись вдоль
потолка, книжных полок, огромная плетеная корзина, полная роз, занимала чуть
не всю поверхность стола, даже на аккуратно заправленной кровати живописно
раскинулась охапка роскошных цветков. Их аромат заполонил все, приглушив не
только все другие запахи, но и цвета, формы, пространственные перспективы,
так что Сесиль не сразу заметила посреди этого великолепия
коленопреклоненную мужскую фигуру в белом костюме. А заметив, не сразу
узнала. Приблизилась и, с блуждающей улыбкой на устах, положила руки на его
склоненную голову. Он же бережно взялся за край ее строгой, серой юбки и
приложился к нему губами.

- Ниль, - тихо сказала она. - Вставай. Ти запачкайт твой костюм...

Не поднимая головы, он вложил ей в руку продолговатый сафьяновый футляр.

Сесиль медленно подняла его, раскрыла. На белом атласном ложе покоилось
редкостной красоты ожерелье, крупные синие сапфиры, обрамленные
бриллиантами, в оправе из белого золота. Она, не отрываясь, смотрела на
камни, и ее маленькие, мутно-серые глаза медленно наливались их синевой.

Нил не видел этого. А Сесиль не видела, как в небесной голубизне его глаз
вспыхнули вокруг черных зрачков ярчайшие желтые ореолы, похожие на солнечные
короны.

Он ступил на борт судна, отходящего к дальнему берегу.

Конец первой книги

Париж-Санкт-Петербург, июль 1999 - апрель 2000