таможенник, разглядывая картины.
выскочило. Вот они!
чтобы проверяющие сконцентрировали претензии именно на этом нарушении. А
когда стало понятно, что других причин не пропустить выставку нет, Орехов
вынул их как решающий документ. Деваться таможеннику было некуда. Он
лихорадочно перебирал фотографии и понимал, что добыча уплывает из рук. Но
мастерство и опыт, как говорится, за день не пропьешь. В голове проверяющего
мгновенно созрела очередная кознь.
своих работ, остальные облагались налогом. Поэтому часть картин Давликана по
легенде принадлежали кистям Орехова, Артамонова и Макарона. Они были
подписаны их вензелями и документально оформлены соответствующим образом.
Благородные лица Артамонова и Орехова, судя по поведению таможенника, хоть и
отдаленно, но все же напоминали физии мастеров, а вот внешность Макарона
вызвала у проверяющего целый шлейф сомнений.
холсты, как древние свитки. Взгляд таможенника был заточен, как карандаш
графика. -- Скажите, это ваши работы?
выкручивался Макарон.
отреставрировать какой угодно дряхлости мебель, мог проспать на голой земле
двое суток, но рисовать не умел.
не собирается давить на мозоль творческой мысли.
никогда в жизни ничего не рисовал. По просьбе начальника гарнизона ему
доводилось подновлять портрет Ленина на транспаранте, а так -- нет. На всю
жизнь врезались в память усы и лоб вождя. Но особенно запомнилось, что в
Средней Азии кормчий походил на туркмена, в Казани -- на татарина, в
Индигирке -- на чукчу. Макарон набросал на листе бумаги абрис Ильича.
Собственно, это были усы и лоб. Ильич в исполнении Макарона смахивал на Мао
Цзэ-дуна, хотя по месторасположению таможенного поста должен был походить на
Шушкевича.
сторожевую собаку.
Ленина. Но выхода не было. Перед глазами Макарона встал во весь рост его
любимый Бек, а руки... руки непроизвольно выводили нечто вроде игуаны.
Таможенник внимательно наблюдал за зверем, то и дело менявшим облик, и
сравнивал его с собаками, которые вповалку лежали на холстах и походили
больше на тапиров, чем на себя.
поинтересовался содержимым сумки: -- Что там у вас под каталогами?
и, вынув из чемодана стопку офортов Фетрова, разорвал в клочья. -- Кому они
нужны, эти копии!
искусство Давликан. -- Мы рисуем объекты.
кожу по кубику -- и рисуем! Без допинга в творчестве ловить нечего.
бесхозяйная контрабанда. Поставьте за сарайчик, -- показал таможенник, уходя
в будку.
своим видом говорили, что у них перестройка давно закончилась и все песни --
в сторону. Цену русским работам в Польше не знал только ленивый.
полистав таможенные документы.
-- возразил Орехов.
художники! Свое везем! -- встал стеной Давликан.
толковал пан и продолжал чистить под ногтем.
научитесь оружие мастерить, тогда и будете качать права! А сейчас вы
вымогаете взятку! Причем неадекватную нашему грузу. Мы согласны дать.
Скажите, сколько, и обоснуйте -- за что!
везете.
под юбку, а мы вторую ночь не спим! -- взял на октаву выше Макарон.
даже переводного рубля с творцов не поиметь.
достоверности провернул трюк с разрыванием стопки. -- Кому они нужны, эти
копии!
глубже?
заключалось в написании изустных писем главе Польского государства:
вверенную Вам временно территорию, вынуждены заявить, что обе таможни -- и
наша и Ваша -- структуры ублюдочные! Но к причине нашего к вам обращения это
не относится, однако...
проветривался, привязал зайца шпагатом неподалеку от красных трусов.
Вами в полном пардоне за снесенного косого, мы просим отвечать нам сразу в
Познань. Там мы будем обязаны скинуть Вашим согражданам не идущие у нас
предметы, как-то: лебедку ручную автолюбительскую, два топора, четыре
комплекта постельного белья, часы настенные электронные, примус, палатку
туристическую на два спальных места, три пары кирзовых сапог, набор гаечных
ключей, четыре кителя без погон и медвежью шкуру в виде накидки на сиденье.
Вы можете по справедливости спросить, почему именно эти вещи мы намерены
сбросить у Вас безналогово в целях приобретения на вырученные злотые
несусветно дорогого у Вас бензина? Отвечаю со всей прямотой замудохавшегося
в одной и той же позе пассажира известной Вам модели "Волга": потому, что
подбирали мы их специально, чтобы на таможне подумали, что это для дорожных
нужд. Понимаете? Вы можете с укором вопросить: при чем здесь примус? Вопрос
правильный -- в дороге, по нашим временам, он действительно ни к чему.
Просто у коменданта нашей гостиницы выявилась большая задолженность перед
партией, и мы решили ему помочь разобраться со взносами. Участники многих
битв -- за урожай, за светлое будущее, за мир во всем мир -- мы не могли
поступить иначе. По Вашей территории мы проходим транзитом, дабы втюхать
голландцам русскую живопись -- затея, на первый взгляд, нереальная, но у нас
нет выхода -- нам нужны гульдены. Сам-Артур решил искоренить в газете
понятие рукописи и, как всегда, нацелил нас на деньги кураторов. Мы считаем,
что обращаться в центр по такому пустяку, как десяток-другой наборных
станций, не следует. Поэтому и корячимся сейчас, чтобы каждый сотрудник,
прикидываете, играл в "тетрис" на персональном рабочем месте!
конверта и бросил его в почтовый ящик заоконного пространства. Всего этого
не видел Давликан. Он спал, положив голову на запаску. Макарон следил,
совпадают ли километровые столбы с показаниями спидометра. Он вычислил, что
польские километры короче наших, и был намерен поведать об этом в P.S.
ореховского письма.
Акунин Борис
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Орлов Алекс