read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Ничего похожего, приходя от Соколова, я не говорил, не выдумывай,
пожалуйста, - сказал он.
Людмила Николаевна проговорила:
- К чему все эти ужасы вспоминать, когда советские дети гибнут за
Родину на войне.
Но тут-то Надя и высказала понимание тайного, слабого, что было в душе
ее отца.
- Ну, конечно, ты ничего не говорил, - сказала она. - Теперь-то, когда
у тебя такой успех в работе, а немцев остановили в Сталинграде...
- Да как ты можешь, - сказал Виктор Павлович, - как ты смеешь
подозревать отца в нечестности! Людмила, ты слышишь?
Он ждал поддержки жены, но Людмила Николаевна не поддержала его.
- Чему ты удивляешься, - сказала она, - она тебя наслушалась, это то, о
чем ты говорил со своим Каримовым, с этим отвратительным Мадьяровым. Мне
Марья Ивановна рассказывала о ваших беседах. Да ты и сам достаточно дома
наговорился. Ох, скорей бы уж в Москву.
- Хватит, - сказал Штрум, - я знаю заранее все приятное, что ты хочешь
мне сказать.
Надя замолчала, лицо ее казалось старушечьи увядшим, некрасивым, она
отвернулась от отца, но, когда он все же поймал ее взгляд, его поразила
ненависть, с которой она взглянула на него.
Душно сделалось, так много тяжелого, нехорошего стало в воздухе. Все,
что годами почти в каждой семье живет в тени, - потревожит и затихнет,
усмиренное любовью и душевным доверием, - вышло на поверхность,
вырвавшись, разлилось широко, заполнило жизнь, словно лишь непонимание,
подозрения, злоба, упреки только и существовали между отцом, матерью и
дочерью.
Неужели лишь рознь и отчужденность рождала их общая судьба?
- Бабушка! - сказала Надя.
Штрум и Людмила одновременно посмотрели на Александру Владимировну, -
она сидела, прижимая ладони ко лбу, словно испытывая нестерпимую головную
боль.
Что-то непередаваемо жалкое было в ее беспомощности, в том, что и она и
горе ее никому, казалось, не нужны, лишь мешали и раздражали, послужили
семейному раздору, в том, что, всю жизнь сильная и суровая, в эти минуты
она сидела, старая, одинокая, беспомощная.
Надя вдруг, став на колени, прижалась лбом к ногам Александры
Владимировны, проговорила:
- Бабушка, милая, хорошая, бабушка...
Виктор Павлович подошел к стене, включил радио, в картонном микрофоне
захрипело, завыло, засвистело. Казалось, радио передает осеннюю ночную
непогоду, вставшую над передним краем войны, над сожженными деревнями, над
солдатскими могилами, над Колымой и Воркутой, над полевыми аэродромами,
над намокшими от холодной воды и снега брезентовыми крышами медсанбатов.
Штрум посмотрел на нахмурившееся лицо жены, подошел к Александре
Владимировне, взял ее руки в свои, стал целовать их. Потом, нагнувшись, он
погладил Надю по голове.
Казалось, ничто не изменилось за эти несколько мгновений, те же люди
были в комнате, то же горе давило их, та же судьба вела их. И только они
сами знали, каким чудным теплом наполнились в эти секунды их ожесточенные
сердца...
В комнате вдруг возник раскатистый голос:
"В течение дня наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда,
северо-восточнее Туапсе и в районе Нальчика. На других фронтах никаких
изменений не произошло".



11
Лейтенант Петер Бах попал в госпиталь по поводу пулевого ранения в
плечо. Рана оказалась несерьезной, и товарищи, провожавшие Баха до
санитарного фургона, поздравили его с удачей.
С чувством блаженства и одновременно кряхтя от боли Бах отправился,
поддерживаемый санитаром, принимать ванну.
Наслаждение от прикосновения теплой воды было велико.
- Лучше, чем в окопах? - спросил санитар и, желая сказать раненому
что-либо приятное, добавил: - Когда выпишетесь, вероятно, там уже будет
все в порядке.
И он махнул рукой в ту сторону, откуда доносилось равномерное слитное
грохотанье.
- Вы здесь недавно? - спросил Бах.
Потерев мочалкой лейтенантскую спину, санитар сказал:
- Почему вы решили, что я здесь недавно?
- Там уж никто не думает, что дело кончится скоро. Там думают, что дело
кончится нескоро.
Санитар посмотрел на голого офицера в ванне. Бах вспомнил: персонал в
госпиталях имеет инструкцию доносить о настроениях раненых, а в словах
лейтенанта было проявлено неверие в мощь вооруженных сил. Бах раздельно
повторил:
- Да, санитар, чем это кончится, пока никто не знает.
Зачем он повторил эти опасные слова? Понять это мог лишь человек,
живущий в тоталитарной империи.
Он повторил их от раздражения на то, что испугался, произнеся их в
первый раз. Он повторил их и с защитной целью, - обмануть своей
беспечностью предполагаемого доносчика.
Затем, для разрушения вредного впечатления о своей оппозиционности, он
произнес:
- Такой силы, какую мы собрали здесь, вероятно, не было ни разу с
начала войны. Поверьте мне, санитар.
Потом ему стало противно от этой иссушающей сложной игры, и он предался
детской забаве: старался зажать в руке теплую мыльную воду - вода
выстреливала то в борт ванны, то в лицо самому Баху.
- Принцип огнемета, - сказал он санитару.
Как он похудел! Он рассматривал свои голые руки, грудь и подумал о
молодой русской женщине, которая два дня назад целовала его. Думал ли он,
что в Сталинграде у него будет роман с русской женщиной. Правда, романом
это трудно назвать. Случайная военная связь. Необычайная, фантастическая
обстановка, они встречаются в подвале, он идет к ней среди развалин,
освещенный вспышками взрывов. Такие встречи хорошо описать в книге. Вчера
он должен был прийти к ней. Она, вероятно, решила, что он убит. После
выздоровления он снова придет к ней. Интересно, кем будет занято его
место. Природа не терпит пустоты...
Вскоре после ванны его отравили в рентгеновский кабинет, и
врач-рентгенолог поставил Баха перед экраном рентгенаппарата.
- Жарко там, лейтенант?
- Русским жарче, чем нам, - ответил Бах, желая понравиться врачу и
получить хороший диагноз, такой, при котором операция прошла бы легко и
без боли.
Вошел врач-хирург. Оба артца заглядывали в нутро Баха и могли увидеть
всю ту оппозиционную нечисть, которая за былые годы отызвестковалась в его
грудной клетке.
Хирург схватил Баха за руку и стал вертеть ею, то приближая к экрану,
то отдаляя от него. Его занимало осколочное ранение, а то, что к ране был
прикреплен молодой человек с высшим образованием, являлось обстоятельством
случайным.
Оба артца заговорили, перемешивая латинские слова с немецкими шутливыми
ругательствами, и Бах понял, что дела его обстоят неплохо, - рука
останется при нем.
- Подготовьте лейтенанта к операции, - сказал хирург, - а я посмотрю
тут сложный случай - тяжелое черепное ранение.
Санитар снял с Баха халат, хирургическая сестра велела ему сесть на
табурет.
- Черт, - сказал Бах, жалко улыбаясь и стыдясь своей наготы, - надо бы,
фрейлен, согреть стул, прежде чем сажать на него голым задом участника
Сталинградской битвы.
Она ответила ему без улыбки:
- У нас нет такой должности, больной, - и стала вынимать из стеклянного
шкафчика инструменты, вид которых показался Баху ужасным.
Однако удаление осколка прошло легко и быстро. Бах даже обиделся на
врача, - презрение к пустячной операции тот распространил на раненого.
Хирургическая сестра спросила Баха, нужно ли проводить его в палату.
- Я сам дойду, - ответил он.
- Вы у нас не засидитесь, - проговорила она успокоительным тоном.
- Прекрасно, - ответил он, - а то я уже начал скучать.
Она улыбнулась.
Сестра, видимо, представляла себе раненых по газетным корреспонденциям.
В них писатели и журналисты сообщали о раненых, тайно бегущих из
госпиталей в свои родные батальоны и роты; им непременно нужно было
стрелять по противнику, без этого жизнь им была не в жизнь.
Может быть, журналисты и находили в госпиталях таких людей, но Бах
испытал постыдное блаженство, когда лег в кровать, застеленную свежим
бельем, съел тарелку рисовой кашки и, затянувшись сигаретой (в палате было
строго запрещено курить), вступил в беседу с соседями.
Раненых в палате оказалось четверо, - трое были офицеры-фронтовики, а
четвертый - чиновник с впалой грудью и вздутым животом, приехавший в
командировку из тыла и попавший в районе Гумрака в автомобильную
катастрофу. Когда он лежал на спине, сложив руки на животе, казалось, что
худому дяде в шутку сунули под одеяло футбольный мяч.
Видимо, поэтому раненые и прозвали его "вратарем".



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 [ 80 ] 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.