Пустите меня сесть за работу! - И, не получая ответа, он схватился обеими
руками за голову и начал рвать на себе волосы, топая ногами и всхлипывая,
как ребенок.
голосом, - отдайте мне мою работу! Что с нами будет со всеми, если я не
дошью сегодня эти башмаки!
образумить, - им обоим это было совершенно ясно, и они, точно сговорившись,
оба подошли к нему, взяли его под руки и стали утешать, усадили в кресло у
камина и пообещали, что поищут его работу. Он поник в кресле, уставившись на
тлеющие угли, и по щекам его катились слезы. И мистеру Лорри, глядя на него,
казалось, что как оно было тогда, когда он впервые увидел его на чердаке,
так и осталось, а все остальное - сон, и вот перед ним опять тот же жалкий
старик, которого приютил Дефарж.
потрясены, оба понимали, что сейчас не время давать волю своим чувствам.
Надо было подумать о его дочери, несчастной дочери, лишившейся последней
надежды и оставшейся без всякой опоры. И они опять, точно угадав друг у
друга эту мысль, молча переглянулись. Картон заговорил первый:
Пожалуй, его лучше отвести к ней. Но прежде, чем вы пойдете, я попрошу вас
внимательно выслушать меня. Вы можете уделить мне несколько минут? Я хочу
взять с вас обещание, что вы сделаете то, что я вам сейчас скажу, и не
будете расспрашивать меня, почему я считаю нужным так сделать. У меня есть
для этого причины, и очень важные.
жалобно причитала. Они стояли по обе стороны кресла друг против друга и
разговаривали вполголоса, точно у постели больного.
ногой. Когда он вешал его на стул, из кармана выпала записная книжка,
которую доктор всегда носил с собою и записывал в нее все свои дела на день.
Картон поднял ее, в ней оказалась сложенная вчетверо бумага.
Картон развернул бумагу. - Слава богу! - вырвалось у него.
сюртука, он вынул такую же точно бумагу, - это подорожная, которая дает мне
право выехать из Парижа. Вот, держите, видите, тут написано: Сидни Картон,
англичанин.
смотрел в его возбужденное лицо.
понимаете, и мне не хочется брать это с собою в Лафорс.
вот вам и та бумага, что была у доктора Манетта. Это такая же грамота,
которая дает ему право с дочерью и ребенком выехать в любое время из Парижа
и за пределы Франции. Вот, видите?
вчера. Каким она числом помечена? Ну, не важно, не будем терять времени.
Спрячьте ее вместе с моей и вашей подорожной. Дело вот в чем. Я до
сегодняшнего вечера не сомневался, что у него есть такая грамота или что он,
во всяком случае, может ее получить. Но она действительна только, пока ее не
отменили. А это может случиться в любую минуту, и у меня есть основания
думать, что ее вот-вот отменят.
это из ее собственных уст. Я слышал, как она говорила об этом нынче вечером,
и из ее слов понял, что они все в очень опасном положении. Я после того
сейчас же отправился к фискалу, и он подтвердил это. Ему известно, что
пильщик, который живет возле тюрьмы, находится под сильным влиянием
Дефаржей, и мадам Дефарж заставляет его выступить в качестве свидетеля и
показать, что она (он никогда не произносил имени Люси) подавала какие-то
знаки заключенным. Вот у них и предлог для обвинения, обычного в таких
случаях, - заговор в тюрьме, - а это грозит гильотиной и ей и ее ребенку, а
может быть даже и ее отцу, потому что их обоих видели с ней около тюрьмы.
Ну, не пугайтесь так. Вы их всех выручите.
этого никто не сделает. Можно быть уверенным, что новый донос поступит не
раньше чем послезавтра, а может быть, дня через два, через три, или даже,
всего вернее, через неделю. Вы знаете, что плакать и горевать о казненном на
гильотине считается здесь преступлением. И она и ее отец будут, несомненно,
повинны в этом преступлении, и эта женщина (слов не найдешь сказать, как она
ненавидит их) сейчас выжидает, пока у нее не наберется достаточно улик,
чтобы подкрепить свой донос новым обвинением и во что бы то ни стало
добиться своего. Вы не устали меня слушать?
на минуту забыл даже и про это несчастье, - и, кивнув на доктора, мистер
Лорри положил руку на спинку его кресла.
не задерживаясь, прямо до порта. Ведь вы уже несколько дней тому назад
собирались уехать в Англию. Так вот, завтра же с утра закажите лошадей, и
так, чтобы все было готово и вы могли выехать не позже двух часов.
воодушевлением, даже помолодел.
не сделает. Вы ей скажите сегодня же о том, что им угрожает, ей, и ее
ребенку, и отцу... Но так, чтобы это до нее дошло, а то ведь она рада будет
сложить голову рядом со своим мужем. - Он на минуту задумался, потом
продолжал с тем же лихорадочным оживлением: - Вы ей внушите, что это ради ее
ребенка, ради отца, убедите ее в необходимости выехать с вами из Парижа не
позже этого часа. Скажите ей, что это последняя просьба ее мужа. И что от
этого очень многое зависит, гораздо больше, чем она может надеяться или даже
вообразить. Вы как думаете, ее отец в таком состоянии подчинится ей?
готово, лошади во дворе, и вы все на местах в карете, чтобы, как только я
появлюсь, можно было немедленно выехать.
оставить для меня место в карете, и как только место будет занято, -
покатили в Англию!
Лорри, пожимая горячую, но спокойную, твердую руку Картона, - у меня будет
помощник, молодой энергичный человек.
вы ни под каким видом не передумаете и ни в чем не отступите от того, о чем
мы сейчас с вами уговорились.
бы ни была причина - его все равно не спасти, а несколько человек поплатятся
жизнью.
даже поднес к губам руку старика, но и после этого ушел не сразу. Он помог
ему поднять несчастного доктора, поникшего в кресле у камина, надел на него
плащ и шляпу и уговорил его пойти с ними, пообещав найти его скамью и поднос
с инструментами, о которых тот не переставал спрашивать. Он взял его под
руку, и вместе с мистером Лорри они довели его до самого крыльца дома, где
она, убитая горем - ах, какой она была счастливой в тот памятный день, когда
Картон пришел открыть ей свою опустошенную душу! - коротала в одиночестве
эту страшную ночь!
прежде чем уйти, еще раз благословил ее и прошептал: "Прости!"
этот день осужденных на казнь было ровным счетом столько же, сколько недель
в году. Пятьдесят два обреченных, подхваченных грозным валом бушующей
стихии, должны были сегодня низринуться в бездонную пучину вечности. Они еще
сидели в камерах, а на их место уже были намечены другие; и кровь их еще не
пролилась и не смешалась с кровью, пролившейся накануне, а те, чья кровь
завтра должна была смешаться с их кровью, уже были обречены и отобраны.
Ровным счетом пятьдесят два - таково было число жертв на сегодня. Тут был и
семидесятилетний откупщик, которому не помогли откупиться все его богатства,
и двадцатилетняя швея, которую не спасли ни ее бедность, ни ее безвестность.
Как заразная болезнь, порожденная пороком и нечистоплотностью, не щадит, не
выбирает жертв, а губит кого ни попадя, так и страшный душевный недуг,
порожденный невообразимыми страданиями, чудовищным притеснением и
жестокостью, косил всех без разбора.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн