времена" Посмотрите на Бородатую Женщину и Убийцу Марсиан! Они все ждут вас
в шатре, заходите, друзья, скорее, скорее, скорее!"
двигателем, и звякает колокол на вершине столба, когда кто-то из лесорубов
выигрывал для своей ненаглядной набивную игрушку. А радостные женские крики
подсказывали, что силу он продемонстрировал поистине молодецкую. Из тира
доносились выстрелы, где-то мычала корова.., и до меня начали долетать
ароматы, которые с детства ассоциировались с деревенскими ярмарками: запах
свежеиспеченного хлеба, жареных лука и перца, сахарной ваты, навоза и сена.
Я шел все быстрее, а гитары и контрабасы звучали все громче. Сердце учащенно
билось. Мне предстояло увидеть их выступление, увидеть на сцене Сару Тидуэлл
и "Ред-топов". И не в безумном сне, а наяву. Они уже начали, так что скорее,
скорее, скорее!
дальше того места, где ему предстояло появиться, по крутому склону
поднималась лестница с широкими деревянными ступенями. Она напомнила мне
другую лестницу, что вела от парка развлечений к берегу в Олд-Орчард. Тут
японские фонарики горели, несмотря на то что в небе светило солнце. Музыка
звучала все громче. Сара пела "Джимми Кларк Корн".
поскрипыванию карусели, запахам жареной еды и домашних животных. Венчала
лестницу деревянная арка, по которой вилась надпись:
рубашке навыпуск и юбке до лодыжек прошли под аркой, направляясь ко мне. Они
замерцали, одежда и плоть сделались прозрачными. Я видел их скелеты и
черепа, просвечивающие сквозь улыбки. Мгновение - и они исчезли.
соломенной шляпе, второй - с большой трубкой. Я понял, что арка -
пространственно-временной барьер, разделяющий ярмарку и Утащу Однако я не
боялся, что этот барьер сможет каким-то образом воздействовать на меня.
Барьер существовал для других, я же составлял исключение.
раз - да, два - нет. Я продолжил подъем.
колесо, что запечатлела фотография, приведенная в книге Остина "Дни Темного
Следа". Каркас - металлический, ярко раскрашенные гондолы - деревянные. К
колесу вела широкая дорога, чем-то напоминающая центральный проход в церкви,
усыпанная опилками. Опилки набросали специально: практически все мужчины
жевали табак.
стороны арки. Все-таки я боялся того, что может произойти, пройди я под ней.
Боялся умереть или исчезнуть, но еще больше боялся не найти пути назад, и до
конца вечности остаться гостем Фрайбургской ярмарки, проводившейся на рубеже
веков. Аналогичный случай описан в одном из рассказов Брэдбери.
собственными глазами. Не мог не послушать, как она поет. Не мог, и все тут.
донесся многоголосый вздох. Вздох облегчения? Разочарования? Не могу
сказать. Я сразу понял, что по другую сторону арки все разительно
переменилось. Лицезреть какое-то событие через окно и присутствовать на нем
- далеко не одно и то же. Из наблюдателя я превратился в участника.
уловимые, вызывающие ностальгию, едва я миновал барьер, стали резкими,
будоражащими, поэзия уступила место прозе. Где-то неподалеку жарили мясо и
сосиски, варили шоколад. Мимо прошли два мальчика с одним на двоих коконом
сахарной ваты. В руке каждый сжимал вязаный кошелек с несколькими монетками,
выделенными родителями по случаю праздника.
сверкавший золотым зубом. - Не хотите попрыгать через молочные бутылки и
выиграть приз? Сегодня у меня еще никто не проигрывал!
в городском парке Касл-Рока играет вполне прилично, но теперь стало ясно,
насколько копия не похожа на оригинал. Где уж засушенной бабочке сравняться
с живой? Сара Тидуэлл пела, а я точно знал, что каждый из стоящих перед
сценой фермеров, с мозолистыми руками, в соломенных шляпах, жующих табак,
представлял себе, что поет она исключительно для него и именно с ним
проделывает все то, что скрывалось за текстом.
загонах ярмарки. Миновал тир и площадку, где бросали кольца. Прошел мимо
шатра, перед которым две девушки медленно извивалась в танце, а мужчина с
тюрбаном на голове играл на флейте. Все это я видел и на афише, нарисованной
на брезенте, но всего за десять центов мог взглянуть я на живую Ангелину. Я
прошел мимо входа в "Галерею уродов", лотка с жареной кукурузой, Дома
Призраков с разрисованными брезентовыми стенами и крышей. Призраки вылезали
из разбитых окон, выползали из печных труб.
смех и радостные вопли. Я прошел мимо столба "Испытай себя". Путь к колоколу
на вершине указывали надписи: МАЛЫШУ НУЖНА СОСКА, МАМЕНЬКИН СЫНОК, ПОПРОБУЙ
ЕЩЕ. БОЛЬШОЙ МАЛЬЧИК, НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА, а уже под самым колоколом, красными
буквами - ГЕРКУЛЕС! Небольшая толпа собралась вокруг молодого рыжеволосого
мужчины. Он снимал рубашку, обнажая мускулистый торс. Усач с торчащей во рту
сигарой, протягивал ему молот. Я прошел мимо лотка с вышивкой, мимо
павильона, в котором люди сидели на скамьях и играли в бинго, мимо
бейсбольной площадки. Я их видел и в то же время не видел. Я был в трансе.
"Тебе придется перезвонить, - иной раз говорила Джо Гарольду. - В настоящее
время Майкл в Стране Больших Фантазий". Не смотрел я вокруг и по другой
причине: интересовали меня только люди, стоявшие на сцене перед колесом
Ферриса. Восемь или десять негров. И женщина с гитарой - солистка. Сара
Тидуэлл. Живая. В расцвете сил. Она откидывала голову и смеялась в
октябрьское небо.
полоску и соломенной шляпе с синей лентой. В одной руке она сжимала
Стрикленда, и уже почти добежав до меня, она повалилась вперед, зная, что я
успею подхватить ее на руки. Я и подхватил, а когда шляпа свалилась с ее
головы, поймал и водрузил на место.
комбинезон (из нагрудного кармана торчал край застиранной банданы) и
заляпанные навозом сапоги. Я взглянул на белые носочки Киры и увидел, что
куплены они не в магазине, а сшиты дома. И на соломенной шляпке я бы не
нашел ярлычка "Сделано в Мексике" или "Сделано в Китае". Эту шляпку сделала
в Моттоне жена какого-то фермера, с красными от стирки руками и распухшими
суставами.
подоздать меня. Ты мог бы понести меня, как и йаньше. Я хотела послусать
музику.
придется стоять в последнем ряду, но толпа раздавалась перед нами, пропуская
меня с Кирой (очаровательной маленькой гибсоновской девочкой <Гибсон, Чарлз
Дэйна (1867 - 1944) - художник, иллюстратор мод, создал образ гибсоновской
девушки, ставшей идеалом красоты в начале XX века.>, в белом в красную
полоску платье и шляпке с синей лентой) на руках, к самой сцене. Одной
ручонкой она обнимала меня за шею, и зрители расступались перед нами как
Красное море перед Моисеем.
ногами, кричали, увлеченные музыкой. В сторону они отступали независимо от
их желания, словно под действием магнитного поля, в котором зрители и мы с
Кирой являли собой одинаковые полюса магнита. Некоторые женщины краснели, но
песня им определенно нравилась, одна смеялась так, что слезы градом катились
по щекам.
пухлым пальчиком и буднично так заметила:
бумаги, словно бродячие во времени музыканты. Я узнал их всех. Точно такими
запечатлела их фотография в книге Эдуарда Остина. Мужчины в белых рубашках,
черных жилетках, черных брюках. Сынок Тидуэлл стоял в глубине сцены, в
дерби, как и на фото. А вот Сара...
дрожь.
без рукавов платье Мэтти приходила на нашу последнюю встречу в городском
парке.
Тидуэлл, перебирая пальцами струны гитары, подошел к Саре. Они наклонились
друг к другу, она - смеющаяся, он - серьезный. Встретились взглядами,
Лукьяненко Сергей
Ларссон Стиг
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Майер Стефани