можно рисковать собой, если хочется. Рисковать счастьем другого - это
хуже... непростительно.
уверена, что не сорвешься на первой трудности, не наделаешь такого, что
потом жизни не хватит исправить... Когда есть чувство ответственности,
понимаешь, и когда ты убеждена, что эта ответственность тебе по силам.
пора. Извините, что отняла у вас столько времени.
случилось раньше. Но скажи честно, тебе этот разговор что-нибудь дал? Ты
поняла, что я хотела тебе сказать?
нужно... Я зайду за ним потом - или сегодня вечером, или на этих днях.
посоветоваться о чем-нибудь?
обращенным внутрь взглядом.
Звони, приходи, если что-нибудь...
очищение страданием...
на мосту, облокотившись на перила, глядя на золотые главы Кремля. Она
пыталась припомнить, где здесь ближайшее почтовое отделение. Можно, конечно,
дойти до Центрального телеграфа. Сейчас шесть часов. Если телеграмма не
задержится, Дима получит ее около десяти и может успеть на какой-нибудь
последний поезд. Есть, кажется, около часа ночи или даже позже. Завтра утром
он будет здесь. Он позвонит, они договорятся о встрече - в десять, в
одиннадцать...
тянуть, но и так скоро - нет. Хотя бы еще день, два...
но Нику трясло не от холода. Нервная дрожь, которую она все время пыталась
унять там, у Болховитиновой, овладела ею, едва она очутилась на улице. И
даже ходьба не помогла, сейчас у нее дрожали руки, дрожали колени, даже в
голове что-то дрожало. И при этом она чувствовала себя странно спокойной. Во
всяком случае, теперь для нее все стало ясным. Или почти все. Она теперь
понимала, откуда был этот страх, эта пустота при мыслях о будущем. Просто
его уже не было - будущего. Такого, каким она по инерции продолжала себе его
рисовать. Будущего вместе.
разговор, опять обо всем рассказывать? Этого она не выдержит. Лучше письмом.
Письмо можно писать не спеша, обдумывая. Можно сказать в письме все до
конца, и никто не будет перебивать тебя возражениями или уговорами. Потом,
при встрече, все это, конечно, будет, но тогда уже все будет сказано. А
письмо она напишет сегодня. Вернется домой и напишет. Сейчас. Только вот
постоит здесь еще немного - пока еще ничего не сказано и не написано, -
представит себе, что ничего не было, что сейчас декабрь, что у нее уже
куплен билет на "стрелу"...
ГЛАВА 10
позвонил Игнатьев. Ника ждала этого звонка уже накануне - ждала и боялась;
она понимала, что не ответить на такое письмо он не может, но лучше бы
написал, а звонить - к чему, она ведь просила, нарочно просила не звонить,
услышать теперь его голос казалось ей непереносимым. Но она знала, что он
позвонит, и знала даже, когда это случится. Во вторник вечером он не
позвонил - значит, письмо придет завтра, а среда была у Игнатьева
"библиотечным днем". Иногда он уходил в БАН, но чаще работал дома. Скорее
всего, позвонит утром, как только принесут почту...
вызова, Ника схватилась за трубку почти с облегчением - что угодно, лишь бы
кончилась эта пытка ожиданием!
вчера, я хотел позвонить вечером, но потом - понимаешь, не сразу разобрался,
нужно было подумать...
приеду в Москву...
еще раз. Там все сказано, больше я все равно не могу сказать ни слова.
Неужели не понимаешь?
могла подумать? Я просто хочу сказать - нельзя, чтобы мы расстались в этом
письме...
совершенно все равно...
общем, это не телефонный разговор; ты разрешаешь мне приехать?
звоном поют под током семьсот тысяч метров провода, связывающего сейчас эту
комнату со старой квартирой на Таврической.
каким-нибудь из утренних поездов - в половине девятого, в девять. Где мы
увидимся? Ника! Алло!
здесь нельзя, здесь она может не выдержать. Где-то в городе. Чтобы люди были
вокруг. Чтобы ни одного лишнего слова, ни одного движения, иначе не
выдержит...
десять сможешь?
прямо с вокзала - туда.
в стекле серванта. Почему это должно было случиться именно с нею? Нет, не
то, что сейчас. То, что сейчас, - это закономерно, заслуженно, что бы там ни
говорила Татьяна Викторовна. Это, наверное, и есть катарсис. Но - вообще
все? Почему судьба привела ее к этому? И для чего? Чтобы стать лучше, пройдя
"процесс внутренней перестройки"? Неужели нельзя упорядочить мир так, чтобы
человек становился хорошим сразу, с самого начала, чтобы ему не приходилось
"перестраиваться" такой ценой...
говорить, но на этот раз не медлила у двери, не пыталась ничего обдумать -
просто протянула руку и позвонила.
оторопела; она совершенно не ожидала застать его дома в это время. Хотя
почему? Только сейчас - задним числом - она сообразила всю странность этого
своего внезапного посещения. Все-таки, конечно, нужно было договориться
сначала по телефону...
переплетом раскрытую книгу серии "Военные мемуары" - А.С.Николаев, "Записки
солдата".
увеличенную фотографию худощавого старика с лицом, изрубцованным страшными
шрамами. На портрете в книге этот же человек выглядел моложе и был в мундире
с четырьмя звездами на погонах и большим количеством орденов, советских и
Прозоров Александр
Буркатовский Сергей
Корнев Павел
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Земляной Андрей