Чтение 80–й страницы книги ~Охота на героя~

- Я тоже хочу мира. Все мы стремимся к миру. И это естественно. Но
порой нам приходится ради мира обнажать меч. И это тоже естественно.
Впрочем, тебе ли не знать этого?

- Да, - эхом отозвался Ренкр. - Мне ли не знать? Так чего же ты хочешь?
Оставь словоблудие для других. Меня этим не обмануть.

- Что ты?! - воскликнул Кэнхад. - Как можно? Обмануть не обмануть - а
проверить нужно. Теперь о деле, - произнес он уже более серьезным тоном. -
Мне нужно, чтобы ты помог нам. Ты жил в долине, ты знаешь, что и как...

- Нет.

- Не торопись с ответом, подумай, может быть...

- Нет. Это все?

- Все, - процедил Кэнхад, меняясь в лице. - За тобой придут. Или даже
нет. Ведь ты на самом деле герой. Я не стану навлекать на себя позор, о нет!
Живи. Интересно, как ты поступишь? Останешься здесь, с той, с которой
прелюбодействуешь, или уйдешь к своим родичам, чтобы предупредить об
опасности?

- И ты выпустишь меня? - презрительно усмехнулся долинщик.

- А ты уйдешь? - ответил ему точно такой же улыбкой Кэнхад. -
Сомневаюсь. Впрочем, через несколько дней это не будет иметь абсолютно
никакого значения. Потому что я соберу войско быстрее, чем это сделал ты
пару ткарнов назад. Практически, все уже готово. Так что удачи тебе, герой!

И он стремительно вышел наружу.

Ренкр протянул руку и сжал в ладони рукоять меча - сжал до боли в
пальцах, до побелевшей кожи. Не помогло.

ЭПИЛОГ

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

1

- Не знаю, - покачал головой врач, покусывая пластмассовую дужку очков.
- Не знаю. Вы еще слишком слабы. Я вообще хотел бы оставить вас, послать на
обследование - ведь до сих пор неясно, что стало причиной такого странного
приступа...

- Нет, - отрезал сидевший перед ним больной.

Он был бледен, но в глазах горела решимость. Однако это была не
решимость сумасшедшего, отнюдь - она, скорее, свидетельствовала о
безграничной уверенности этого человека в том, к чему он стремился; более
того, в том, что он знает, как желаемого достичь. И врач по собственному
многолетнему опыту знал, что остановить подобное стремление невозможно.

Он задумчиво посмотрел на очки, плотно сжав губы. Врач не хотел
отпускать этого человека, прежде всего из-за непонятного приступа, который,
собственно, и стал причиной его госпитализации. Но голыми руками не
переломить металлический брус.

Врач вздохнул, решительно надел очки и пододвинул к себе бумаги.

2

"Домой, домой, скорее домой!" Человек с бледным узким лицом размашистым
шагом преодолевал улицу за улицей, задевая плечами неосторожных прохожих. Он
сдерживал себя из последних сил, цепко сжимая в кулаке собственной воли все
то, что норовило рассыпаться, разлететься по сторонам - не собрать. Он
сдерживался из последних сил, но - вот и двор, вот и лестница (проклятая
лестница, слетевший деревянный поручень так никто и не поправил, он свисает
вниз, лениво и вызывающе), вот и дверь - а вот и ключ к двери, вот он, лежал
в кармане все это время, впиваясь зубцами в ладонь. Он с металлическим
чавканьем вонзается и нехотя проворачивается в замке.

Дверь приоткрывается, и человек входит в квартиру, медленно и
осторожно, словно хищник, учуявший охотника. Потом захлопывает за собой эту
самую дверь и, хромая, держась за стены и мебель, подходит к плотному листу
ватмана. Уже падая в кресло, впивается взглядом в детально прорисованный
изгиб горного хребта на северном континенте.

Вскрикивает - и исчезает.

3

МЭРКОМ БУРИНСКИЙ

- Вам письмо. - Авилн протянул мне плотный конверт и замер у дверей,
ожидая дальнейших распоряжений.

Я взмахом руки отпустил слугу и почти рухнул в кресло - сегодняшние
события как следует вымотали мое тело и хорошенько вымучили душу. И не
понять, кому больше досталось: телу или душе.

А началось все с очередного визита в Бурин каравана Годтара-Уф-Нодола.

Этого дуршэ я знаю давно, следил за его судьбой еще с тех лет, когда он
поступил подмастерьем к Хратолу, старому караванщику и знатному пройдохе.
Молодой киноцефал оказался достойным учеником своего учителя и избрал
совершенно особый, до той поры никем не проторенный путь аж на самый запад
Срединного, через весь материк. И добился потрясающих успехов.

Поэтому когда возникла необходимость изолировать Книгу, я не нашел
лучшего исполнителя своего замысла. Зря, выходит, что не нашел...

Киноцефал заявился ко мне в башню утром, каким-то немыслимым образом
миновав все посты охраны. Впрочем, чему удивляться - на то он и купец.
Заявился и сообщил, что так, мол, и так, Книга таки пошла бродить по свету.
Рассказал мне про собственные ошибки, про то, как едва не подпал под ее
чары, рассказал про кентавров и про эльфа-астролога по имени Эльтдон.

- И где теперь этот Эльтдон? - хмуро поинтересовался я.

Дуршэ потупился:

- Не знаю. Может, жив еще, а может... Сейчас на западе творится
всякая... муть. Одним словом, лламхигин-и-дурры мигрировали. И у нас
проводник был, из дождевиков, - довел нас почти до самого тракта, да тут
беда приключилась. Налетели эти лягушки хвостатые, налетели неожиданно, он
не успел "колпак" поставить. И несколько парайезавров удрали. А дело было
ночью, мои почти все спали, так что вместе со зверьми пропали и те, кто был
на них. Несколько вернулось, а тот эльф сгинул.

- Вернее, вы его не нашли.

- Да, но вряд ли в той суматохе ему удалось выжить. Даже Вальдси
(колдун наш) - и тот погиб.

- А как же вы исхитрились добраться до столицы?

- Сам не знаю. Хвала Создателю, то нападение лламхигинов было
последним, иначе бы не беседовать мне сейчас с вами, почтенный.

- Понятно. Астролога, разумеется, вы не искали.

- Ну что вы! Облазили все заросли, но не нашли. Видимо, сожрали его
жабы эти...

- Нехорошо желать подобного, но - видит Создатель - лучше было бы, если
б ваши слова оказались правдой, уважаемый Годтор-Уф-Нодол.

На том мы с ним и распрощались. Ну что ж, Книга в конце концов
упокоилась-таки в далеких западных болотах. Конечно, это не самый надежный
из тайников, но, может, как раз там она будет храниться вернее всего.

А все же неспокойно на сердце! И письмо это - верчу его в руках, и
кажется, что внутри какая-то недобрая весть.

Я позвонил в колокольчик, велел Авилну заварить цах. И не распечатывал
конверта, пока не выпил две полные чашки. А потом - распечатал.

"Дорогой учитель! Поздравьте меня, я буду отцом!.." - и так далее. И
никаких дурных новостей.

Я искренне порадовался за Элаторха и вскочил было, чтобы отправиться во
дворец и сообщить эту великолепную весть Бурин-дору, но вовремя сообразил,
что уж отцу-то принц написал прежде всего.

Ну что ж, не все в этом мире так плохо, как мне порой кажется.

Жизнь продолжается.

4

Здесь холодно, с небес лениво падают одинокие снежинки и тают, не
достигнув земли. Некоторые оседают на его одежде, на волосах, опускаются на
кожу. Человек с узким бледным лицом посмертной маски ругает себя за то, что
не оделся теплее. Хорошо хоть, что карта, нужная для обратного пути, с
собой. Такие карты у него почти в каждом кармане, так сказать, во избежание.
Чтобы, в случае чего, сбежать.

Он внимательно смотрит под ноги, когда идет, - смотрит, чтобы не
поскользнуться и не упасть. Здесь почти ничего не изменилось: все так же
опасно, потому что все так же скользко, как и прежде. И это хорошо -
изменись здесь все до неузнаваемости, он бы не смог попасть сюда.

Человек с узким лицом идет к отверстию в земле, ударом ноги разбивает
смерзшуюся корку льда и спускается в тоннель. Он пытается убедить себя, что
тут теплее, но, даже если и так, он все равно мерзнет. Но нужно разобраться.
Человек вздрагивает плечами, кутается в плащ, который был на нем, когда он
попал в больницу, и шагает дальше.

Здесь темно, приходится держаться одной рукой за стену. Сюда уже
проникли фосфоресцирующие насекомые. Они немного освещают коридор, но
человека с узким лицом это не радует. Льдистые змеи, как только они
появились здесь (как только он их создал), первым делом сожрали всех
фосфоресцирующих насекомых. Значит...

Котлован представляет собой печальное зрелище. Собственно, котлована
больше не существует. Он завален камнями - свод обрушился и похоронил под
собой змей. Увы.