Чтение 80–й страницы книги ~Эфирное время~

- Павел.

- Фамилия?

- Чья?

- Ну, этого Павла.

На пороге палаты появилась молоденькая медсестра, постояла, посмотрела и
ушла, вероятно, решив, что здесь без нее обойдутся.

- Как вы не понимаете? - больной укоризненно покачал головой. - У камней не
бывает фамилий. У них есть все - история, судьба, кровь, живая человеческая
кровь, которая течет рекой. Но фамилий у них не бывает- Павла снесла курица
на Урале в 1829-м году, и судьбу его можно очень приблизительно проследить
только до 1917-го года. Он исчез. Но такие, как он, никогда не исчезают
совсем. Они всплывают из небытия, чтобы вновь лились реки крови.

"Нет, не видать мне пирожка с капустой, - усмехнулся про себя Иван, -
ничего я здесь не нарою. Псих бредит, а я дурак, слушаю".

- Знаете, Вячеслав Иванович, чтобы не мучиться, лучше сразу все рассказать.
Станет легче, - произнес он с самой задушевной интонацией, на какую был
способен.

- Кому легче? - Бутейко печально покачал головой. - Ему не станет, он давно
умер. Он умер, но не успокоится, пока мы живы.

- Как его звали? - осторожно спросил капитан.

- Кузя.

- Он что, кот?

- Если бы... Он человек. Пьяница, наркоман, но все-таки человек. Лелечка
тоже говорила, как вы сейчас, мол, ты представь себе, что перед тобой
животное, грязная скотина, которой пора на бойню, облезлый помоечный кот,
который гадит у нас в подъезде, от него только вонь, и больше ничего. Я
поверил ей. Я ей всегда верил, но она ошиблась. Он человек, и теперь
является ко мне каждую ночь.

- Леля, это кто?

- А вы не знаете? - больной тяжело вздохнул.

- Нет, - искренне признался капитан.

- Ну и не надо. Раз не знаете, я не скажу.

- Вячеслав Иванович, как же я сумею разобраться, если вы не хотите
говорить?

- А зачем? Для чего разбираться? Они убили Артема, теперь наша очередь. Не
понимаю, почему сначала его, он был тогда ребенком, шестнадцать лет - это
еще ребенок. Тем более его вообще не было в Москве в то время. Он ничего не
знал и уже никогда не узнает.

- В убийстве вашего сына подозревается его приятель, бывший одноклассник,
Анисимов Александр Яковлевич. Вы с ним знакомы?

- Я этого мальчика знаю с детства. Он не убийца. Он только орудие. Сначала
они прислали его ко мне с перстнем. Они как будто издевались,
предупреждали, хотели, чтобы мне стало по-настоящему страшно. Зачем,
спрашивается? Мне было страшно все эти четырнадцать лет, но я никогда не
думал, что первым станет Артем.

- Вы слышали, как Анисимов угрожал вашему сыну?

- Нет, - Бутейко печально покачал головой, - это было бы слишком
прямолинейно, если бы он угрожал. Он пришел ко мне, а не к нему. Он принес
перстень с изумрудом. Вещь красивая, но камень с трещиной, алмазы мутные.

- Вячеслав Иванович, вы много лет работали гравером в ювелирном магазине -
осторожно начал Иван, - почему вы сменили специальность?

Вопреки ожиданиям, больной никак не отреагировал на этот вопрос, он тяжело
вздохнул, стал теребить угол наволочки, сворачивать ткань жгутом,
накручивать на палец, и казалось, так сосредоточился на этом занятии, что
позабыл о капитане.

- Вячеслав Иванович, вы устали?

- Не знаю, - Бутейко равнодушно пожал плечами, - наверное, устал. Но разве
это кому-нибудь интересно? Я готов годами носить одни брюки, зимой и летом,
я с радостью буду лелеять единственную пару ботинок, самостоятельно менять
набойки, сшивать порванные шнурки. Я очень люблю сладкий чай с черными
гренками, поджаренными на подсолнечном масле, правда, кашу терпеть не могу,
особенно перловку, и не потому, что эта крупа самая дешевая, просто
невкусно. Однако и перловку я готов есть ежедневно. Но спать и видеть его
во сне, с пакетом на голове, с открытым ртом, растопыренными жуткими
глазами, я не могу.

- Подождите, Вячеслав Иванович, - осторожно, перебил его капитан, - вы
сказали, что не спите четырнадцать лет. Значит, все это - пакет, труп,
Павел - было четырнадцать лет назад?

- Да. В восемьдесят пятом. В июне. Стояла страшная жара. Мы проводили
Артема в колхоз. Он закончил девятый. Их всем классом отправили в колхоз на
картошку. А мы с Лелечкой собирались в Пярну, в отпуск. Я отрабатывал
последний день перед отпуском. И тут он появился. Он пришел в магазин,
долго крутился у прилавка. Он не был похож на человека, который может
купить что-либо в ювелирном магазине. До закрытия оставалось десять минут,
милиционер попросил его выйти. Он не возражал, не сказал ни слова. Когда он
проходил мимо меня, я заметил, какое у него жалкое, потерянное лицо. А
потом я увидел его на лавочке во дворе, напротив служебного входа. Он
держал в зубах погасший окурок и смотрел в одну точку. Знаете, что
заставило меня сесть рядом с ним? Жалость. Очень хорошее, чистое чувство. Я
подумал, что он наводчик, его прислали к магазину бандиты. Такое уже
случалось. Перед тем как грабить, они посылают "шестерку", покрутиться,
посмотреть, кто последним выходит и закрывает дверь, в котором часу
приезжают инкассаторы. Потом бедолагу-разведчика подставляют, сдают. Я,
между прочим, всегда был хорошим, добрым человеком. Я многим помогал, даже
с риском для себя. Но и, конечно, я не хотел, чтобы ограбили наш магазин. Я
был не только добрым, но и честным.

Капитан заметил, что по щекам больного текут слезы, худые плечи мелко
вздрагивают.

- Может, вам воды налить? - спpocил Иван.

- Не надо... - всхлипнул старик, - не могу больше ни пить, ни есть. Вы
поймите, я очень хороший человек, у меня четыре благодарности в трудовой
книжке. Попросите Лелю, пусть она покажет, просто чтобы вы знали, какой я
человек. Я всем помогал, причем бескорыстно. На обувной фабрике я целый
месяц висел на Доске почета, и сын у меня известный журналист, - он
уткнулся лицом в подушку, заплакал еще горше. Капитану ничего не
оставалось, как позвать к нему медсестру.

* * *

Утром, за завтраком, Лидия Николаевна выразительно молчала, всем своим
видом показывая, что не трогает сына, не мешает ему думать. Но все-таки не
выдержала.

- Между прочим, я вчера встретила Варю Богданову. Просто удивительно,
только недавно мы с тобой говорили о ней, вот, что называется, легка на
помине. Я смотрю, идет по коридору.

- По какому коридору?

- По коридору Университета искусств. Она стала совсем взрослой, и такая
красавица. Сразу узнала меня, спрашивала о тебе, просила передать привет.

- Очень интересно. Как она поживает?

- Она живет с человеком, который годится ей в отцы. Ему пятьдесят шесть, а
ей всего лишь двадцать. Он крупный чиновник, очень состоятельный и
влиятельный..