Чтение 80–й страницы книги ~Сокровища Валькирии-3~

Разумеется, "иезуит" сам не примет решения, а выйдет на связь с Рональдом
Бергманом. И сейчас самый главный барьер для них, который они ни за что не
смогут перепрыгнуть,- маркировка на ядерном заряде. Поспешили, рассчитывали,
что в Европе, стоящей, по сути, на коленях, все пройдет гладко, что никто не
посмеет соваться туда, где властвуют спецслужбы США. А после подземного
взрыва уже не найти концов, кто его произвел и с какой целью, ибо радиация,
как и деньги, не пахнет. Конечно, все свалили бы на Россию, откуда, якобы,
можно украсть и вывезти все, в том числе и ядерный заряд.

Время шло медленно, стрелка будто приросла к циферблату.

Возможности бортовой радиостанции были великолепные: вероятно, шеф
"Арвоха" имел прямую связь с охраной "Дремлющего ангела" и мог дать команду
непосредственно из Эль-Аббы. Так что известить о деятельности "миротворцев"
в Боснии можно, по крайней мере, полмира. Другая половина поднимет шум еще
больший, поскольку громче кричит тот, кто слышал звон, да не знает где он...

Арчеладзе снова посмотрел на часы - прошло всего полминуты.

- Как медленно движется время!- вдруг услышал он за спиной голос
Капитолины.

И, не оборачиваясь, подумал, что ослышался, либо это слуховая
галлюцинация.

Но ощутил ее дыхание в затылок.

Мысленно прокрутил в сознании, как она могла попасть в джип. Оставался
единственный момент - когда ходил открывать ворота, чтобы выехать на улицу.

Или отвела глаза?

Она коснулась волос Арчеладзе - густого седого ежика, взворошила его
легким движением пальцев.

Он же посмотрел на часы и включил радиостанцию.

- Гриф в эфире, прием.

- Я согласен с вашими условиями, Гриф,- проверещал в наушниках голос
"иезуита".- Зона 0019 в течение сорока минут передвинется на пять миль
западнее - все по Протоколу. Но мы не успеем снять минные поля из-за
погодных условий.

- Оставьте минные поля,- согласился Арчеладзе.

Эту уступку тот расценил по-своему.

- Послушайте, Гриф... Вы правы, мы мастера тайных войн. Я признаю
поражение... После вывода нашего контингента из зоны верните мне "Дремлющего
ангела".

Арчеладзе едва удержался, чтобы не послать его по-русски. Вовремя
спохватился, ответил дипломатично:

- "Дремлющей ангел" останется у меня. Как гарантия необратимости вашего
согласия. До тех пор, пока "Арвох" присутствует на Балканах.

Ему не хотелось больше обсуждать никаких условий. Он переключился на
другую частоту, проверил прохождение в эфире, после чего выехал на дорогу;
он интуитивно чувствовал, что вести себя следует вызывающе и нагло. Вплоть
до того, что двигаться навстречу войскам, выводимым из зоны.

- Я люблю тебя, Гриф,- сказала за спиной Капитолина.

Он ехал по осевой линии. Снег на дороге обратился в чистый лед, и джип
иногда прилично заносило.

- Повинуюсь року,- произнес он и прибавил скорости.

Капитолина ласкала его волосы, гладила бороду, и рука ее ждала ответного
знака внимания.

- Я люблю тебя...

Несколько раз в эфир выходил Воробьев, недоуменно комментируя странное
поведение морских пехотинцев в зоне 0019: они снимали проволочное ограждение
и спешно покидали место дислокации, освобождая гору Сатву.

- Сегодня же выезжаем в Эль-Аббу,- сказал Арчеладзе, глядя на дорогу.-
Нам надо успеть... Я вспомнил, где это. Городок в Иранском нагорье, родина
знаменитого арабского путешественника...

- Я же люблю тебя, Гриф!

Лето в Сан-Франциско было сухое и знойное. И по вечерам, когда спадал жар
солнца, тепло от нагретой земли становилось душным и нестерпимым для
Мамонта. Единственной утехой в этом пекле был сильнейший медовый запах,
источаемый разогретым липовым цветом. Нектар выпарялся сам, превращался в
туман и оседал потом на листьях деревьев, отчего они становились блестящими
и сладкими.

В любое время суток, возвращаясь откуда-нибудь на виллу, в первую очередь
Мамонт бежал к бассейну, скидывая на ходу одежду. Их было два - крытый
зимний с подогревом воды и открытый летний, устроенный среди пальм, увитых
орхидеями, и зарослей бамбука. Но и в тени голубая вода становилась горячей
за день, и потому Дара распорядилась установить специальные холодильные
агрегаты. С горем пополам температуру понизили до восьми градусов - еще не
ледяная, но хорошо освежающая.

От зноя плавился мозг, и только здесь, в холодной воде, Мамонт приходил в
чувство. Если Дара возвращалась домой вместе с ним, то купались вместе, до
синевы губ и ладоней, после чего выбирались на берег, стуча зубами, прыгали
на одной ноге, чтобы вылить из ушей воду. Однажды после такого купания он
убрел в заповедный уголок владений, построенный мечтательным Зелвой,
забрался в грот и уснул.

И впервые за время жизни в Новом Свете ощутил облегчение, избавление
сразу от всего - ночной бессонницы, дневной жары и чувства неуютности на
этой земле. С тех пор он уже не ночевал в доме, а иногда, вернувшись
вечером, сразу же уходил сюда, и Дара приносила ему ужин. Он спал без
постели, на голых камнях, подложив под голову травяную подушку. Здесь
слышался только звон воды в искусственном ручье и пение птиц - музыка, под
которую и следует жить человеку.

В тот день Мамонт приехал домой из пустынного жаркого места к югу от
Сан-Франциско, где приобрел большой участок земли, чтобы начать
строительство энергетического комплекса по программе "Соларис". Человечеству
в ближайшем будущем грозили не войны и не космические катаклизмы, а
мощнейший энергетический кризис, способный обратить все это хрупкое
мироустройство в полный хаос, пока, правда, не Великий. Программу "Соларис"
разрабатывал сам Стратиг и потому, параллельно с иными уроками, поручил
Мамонту создать экспериментальную лабораторию-полигон для отработки
технологий получения энергии солнца, описанных в неведомой миру Книге Знаний
- Весте. Сам принцип напоминал фотосинтез, только синтезировались световая и
тепловая энергии солнца, превращаясь в порошок, внешне похожий на поваренную
соль. Кофейная банка такого вещества, совершенно безопасного, способного
храниться вечно, заменяла вагон ядерного топлива. В последний месяц Мамонт
ездил на стройку почти ежедневно, поскольку был заинтересован в быстрейшем
создании лаборатории: Стратиг пообещал отправить к нему сына Алешу, который
сейчас был на реке Ура и проходил подготовку по программе "Соларис".

Мамонт приехал с полигона, как обычно, искупался в бассейне и, выбравшись
из воды, сел тут же за столик, на который Дара подала ужин.

- Знаешь, милый, сегодня был странный звонок из российского консульства,-
сообщила она несколько озабоченно.- Мы с тобой приглашены на концерт,
который устраивает консул в своем офисе.

- Что же в этом странного?- он с удовольствием ел свинину с хреном,
которую приходилось заказывать в одной из прибалтийских стран.- Скорее
всего, внимание консула - благодарность за инвестиции, которые ты сделала в
производство детского питания. Кстати, деньги еще не украли?

- Пока не украли... Меня насторожило другое - сам концерт.

В своих владениях они разговаривали только на русском языке.

- Давай съездим, если позволяет время... А что в программе?

- Я спросила... В программе - звучание гавайской гитары.

- Это совсем не плохо!

- Может, ты не знаешь,- медленно заговорила Дара.- Перед гибелью Вещего
Зелвы было тоже что-то связано с гавайской гитарой. Будто бы объявили
концерт... А потом его нашли со струной на шее.

- Знакомого тебе мальчика Кристофера Фрича тоже нашли со струной на шее,-
вспомнил Мамонт.- Это же не значит, что нам никогда больше не услышать
гавайскую гитару. Заодно я бы наконец познакомился с русским консулом.

- Как скажешь, дорогой,- согласилась она.- Только прошу тебя, не уходи
сегодня ночевать в грот. Мне отчего-то тревожно. Я чувствую, что я тебя
теряю...

Он рассмеялся, встал из-за стола и потуже стянул полотенце на бедрах.

- Ты сейчас выглядишь не как всемогущая и всевидящая Дара. А как девочка
Инга - милая и беспомощная. Ступай к зеркалу! Спокойной ночи!

Мамонт пришел к своей пещере, но прежде чем лечь спать, сел на камень
посередине ручья и опустил ноги в воду. Летний бассейн был закольцован с
этим ручьем, и вода бежала приятная, прохладная. И все равно чего-то не
хватало сегодня в этом кусочке Северного Урала. Он огляделся и внезапно
сообразил - костра! Живого огня, несмотря на парное тепло, исходящее от
земли.

Он походил по парку, обломил несколько сухих сучков, оторвал два
полузасохших листа с пальмы - с топливом во владениях было трудновато. И
все-таки запалил маленький костерок у воды.

А когда он разгорелся и отразился в ручье розовыми брызгами. Мамонт с
радостной печалью вспомнил, что сегодня день Ивана Купалы - праздник
сочетания двух стихий, двух начал - огня и воды. Он сел у костра, обхватил
руками колени и, сжавшись, стал смотреть на угасающее пламя. Конечно, можно
было бы сходить на виллу и принести что-нибудь деревянное, чтобы хватило
хоть до полуночи. А ведь надо бы до утра жечь костер и купаться, как это
было в юности на реке Вятке.

Он хотел дождаться, когда погаснет последний язычок, и уйти в грот, но
чья-то рука опустила в костер большой пучок тонкого хвороста. Он вспыхнул, и
Мамонт поднял глаза вслед за пламенем...

По ту сторону огня стояла Валькирия. Горячий воздух вздымал волосы,
создавая ощущение ее полета.

Он смотрел и боялся, что видение исчезнет, как только прогорит хворост и
упадет пламя. А оно не падало, напротив, поднималось выше, освещая теперь