Чтение 80–й страницы книги ~Автономный рейд~

x x x

К этому времени Ноплейко и других высокопоставленных соучастников
заговора втихую арестовали, допросили и так же втихую выпустили. Друг Боря
задействовал весь свой авторитет, не дал друга Ваню в обиду. Отдувались за
всех в камерах Лефортово Лапиков и прочая мелочь.

Только моя Принцесса, то бишь майор Горбунова, осталась на свободе --
Пастух с Голубковым заступились, -- да подполковник Катков, нужный нам для
завершения операции. Этого я привез прямо домой, в ту неуютную, обшарпанную
квартирку, в которой мы с При были так счастливы в январе и где она меня
сейчас ждала.

Я приткнул связанного Катка в прихожей и тихо вошел в комнату. При не
услышала, а почувствовала мое появление. Она рывком обернулась и, увидев
меня, бросилась -- я даже не успел достать из сумки детектор. Она облапила
меня и принялась вылизывать губы и глаза. Бог мой, ну надо же выбрать момент
для нежностей! Я, как мог тактичнее в спешке, отстранился и попросил,
стараясь, чтобы звучало лиричнее:

-- Погоди, ради бога! Дай посмотрю... -- Она отодвинулась, явно
обидевшись и чуть ли не собираясь с плачем умчаться прочь.

Сам бы не видел -- не поверил. И я решил нагрубить:

-- Замри, мать твою! -- Наконец нащупал в сумке детектор, достал,
включил, посмотрел: в радиусе десяти метров никаких микрофонов.

Наконец-то. Я усадил ее в кресло и попросил прощения, чувствуя себя
из-за этого идиотом:

-- Я люблю тебя! Но в такой момент...

-- Я понимаю... -- сухо ответила она. Я сел рядом с ней на подлокотник:

-- Так, опять? Ты помнишь свое обещание?

Она помолчала, потом вздохнула и обняла меня:

-- Я очень соскучилась по тебе... Думала: а вдруг я тебя больше никогда
не увижу -- живым?

Голос ее дрогнул, и я машинально провел пальцем по ее щеке, но она
оказался суха. Не понял: хорошо ли это? Все-таки я так плохо еще ее знаю.

-- Милая, -- я поцеловал ее губы, потерся щекой о щеку, -- честное
слово, я нечаянно в это влип. Но единственное ценное, что они могут отнять у
меня, это -- ТЫ.

-- Я верю, верю, -- закивала она. -- Только ты подожди пока о любви,
ладно? Ты понимаешь: я не могу, когда Ленка и Светка у Девки...

-- Ничего, это мы решим.

-- Как? Ты что, думаешь ее там штурмовать? Да она пол-Москвы взорвет, к
чертям.

-- Зачем штурмовать. Есть и другие способы.

-- Как скажешь, милый.

-- Во! Наконец-то ты осознала, что надо почаще произносить эту
волшебную формулу. Как они, кстати, там?

-- С ними все в порядке. Гном Ленку вылечил. Он оказался прав: когда
Светка рядом -- она совсем другая...

И тут она поперхнулась и заревела.

Все-таки, когда женщина в такие моменты плачет, это как-то
естественнее.

Человек не властен над своими же мыслями. Порой в голову само приходит
такое, что и вспомнить потом стыдно. Вот и сейчас. При рыдала, а мне спесиво
подумалось: если бы не я и не ребята, то провокация Катка и САИП удалась бы.
И таких, плачущих навзрыд, но бессильных что-либо изменить женщин на белом
свете стало бы на несколько десятков, а то и сотен тысяч больше. Плюс тысячи
тел, бывших когда-то живыми людьми и которые бы, завись это от них,
предпочли бы рыдать, чем кануть в мерзлое небытие.

Подумалось об этом к тому, что если я и грешен в чем-то, то по
справедливости за одно это Он мне много чего должен простить. Значит,
выкрутимся мы с При, выживем.

Ну не "должен", ладно. Он никому и ничего не должен. Это я принаглел.
Подумаем вежливее: "может простить".

Это было наше с Ним дело, а потому я попросился на разборку с Девкой
один.

-- Совсем одичал за это время малой, -- грустно сказал Боцман.

Но решающее слово было за Пастухом.

-- Хорошо, -- как следует подумав, сказал он. -- Но имей в виду: мы все
в городе и ждем, когда у тебя все кончится. Понадобимся -- сразу дай
знать...

x x x

Пока я сначала выследил и допросил санитара Серегу о ситуации в
казематах, а потом вел по телефону переговоры с Девкой об обмене пленными,
прошел не один день. А тем временем жизнь бурлила вовсю.

Российские газеты, словно вспомнив о том, что есть на свете такая
православная страна -- Грузия, писали о покушении на ее президента.

На случайно забытом рядом с настенной надписью трупе нашли паспорт
гражданина России, жителя дагестанского села Заречное (это возле городка
Хасавюрт), чеченца Висамудина Джангалиева. Он участвовал в боевых действиях
в Абхазии -- на абхазской стороне и в Чечне -- в составе "абхазского
батальона" Шамиля Басаева. Виса был 1970 года рождения, имел семерых братьев
и двух сестер. Рядом с ним валялось три автомата с патронами. Но грузинский
парламент не обманешь, он уверен, что этот паспорт -- попытка дать ложный,
чеченский след, а настоящий-то -- российский. Глава грузинского парламента с
пеной у рта настаивал, что разглядел "руку Москвы". С таким же успехом он
мог бы увидеть и руку Грузии, коль в организации теракта солировали грузины.
Нет, не увидел. Вот вроде бы и политик этот спикер, а до сих пор не научился
отличать -- где страна, ее народ, а где психотики, в ней проживающие.
Кстати, среди российских "воров в законе" чуть не половина -- грузины. Мы ж
не кричим, что это "рука Тбилиси".

Чеченские представители в "Кавказском общем рынке" объявили покушение
на президента Грузии грубой провокацией ради вбивания клина "между братскими
народами Грузии и Ичкерии". Можно подумать, что не самозваные лидеры одного
из этих братских народов, чеченского, посылали особый чеченский батальон в
Абхазию ради охоты на Шеварднадзе. И будто не они же завидовали грузинскому
нефтепроводу.

Сам Шеварднадзе после покушения говорил мудрее и четче многих. Сказал,
что покушение -- попытка дестабилизировать Грузию. Что в ней самой и за ее
пределами есть силы, которые этого хотят, потому что война выгодна всем
бандитам. Потом уточнил, что в самой Грузии нет сил, способных на теракт
такого масштаба. Не исключил уцелевший президент и "нефтяную" версию. Мол,
многим не нравится, что каспийская нефть пойдет через Грузию мимо России.
Про то, что это означает и -- мимо Чечни, грузины молчали. Об этом не к
месту, когда есть повод раздуть антироссийские настроения. Парламент Грузии
аж закипел по этому поводу и требует, нагнетая психоз, блокировать
российские военные базы в Грузии, с которых террористы могли прийти и на
которых могли потом скрыться.

Такое впечатление, что кое-кто из воспылавших любовью к Шеварднадзе
после неудачи покушения знал сценарий, который не получилось воплотить.
Объявили даже, что якобы в семь утра 11 февраля с российской военной базы
Вазиани, что в тридцати километрах от Тбилиси, взлетел российский военный
самолет. В него, мол, под большим секретом уселись десять человек в
армейском камуфляже без знаков различия.

Тем не менее служба безопасности Грузии схватила террористов вместе с
уличающим их оружием и видеоматериалами в самом Тбилиси. Они признались, что
являются сторонниками экс-президента Звиада Гамсахурдиа. Три четверти группы
-- грузины, воевавшие в Цхинвали, Абхазии и в Западной Грузии. Остальные --
выходцы с Северного Кавказа, воевавшие в Чечне против российской армии. И
опять получилось, что главные террористы -- борцы "за целостность" державы и
"за независимость" в одном флаконе. Что это за целостность такая, что ее без
автоматов не сохранишь? Что это за независимость, которую только терактами
можно пропагандировать?

Вечером 15 февраля Шеварднадзе, объясняя по телевидению, что его
участие в начавшемся совещании глав СНГ было, по сути, сорвано покушением,
объявил, что теракт подготовили сторонники экс-президента Грузии Звиада
Гамсахурдиа и что готовилась террористическая группа не только в Грузии, но
и в другой стране. Опять прозрачный намек.

"У меня, -- сказал Шеварднадзе, -- есть полное основание предъявить
серьезные претензии к руководству России, на территории которой уже давно
скрывается большая группа террористов, совершивших прошлое покушение..."

Посол Грузии в России заявил, что неважно, какова национальность
исполнителей. Он объяснил покушение столкновением двух идеологий:
демократической и реакционно-консервативной. Причем не только в Грузии, но и
на Кавказе, в России и в целом в СНГ...

Имеющие уши да услышат.

x x x

Солнце высвечивало искрящийся контур свежего инея на воротах Девкиного
гаража. А точнее, на воротах входа в казематы Гнома через ее гараж.

Мой "уазик" развернулся возле врезанной в одну из створок двери, и
Каток вывалился под объективы телекамер. Не глуша движок, я встал метрах в
десяти от него. Приготовил на всякий случай и АКС, и помповик. Минут через
десять дверь в воротах открылась и появился щурящийся от снежного блеска
незнакомый мне "бык". Наклонился над Катком, но тут, видимо, его шибануло
духом недельного дерьма и мочи. Боюсь, что, хранясь в подвале все время,
пока мы торговались с Девкой, подполковник несколько запрел в собственном
соку. Парень быстро выпрямился и помахал камере: жив, мол, обменный фонд. Я
опустил стекло возле себя и положил на него АКС.