горы. Четтан припекал все сильнее.
который уже раз отцепила от пояса флягу с водой и протянула ее
корневику. Корняга жалобно забулькал остатками воды. Пенек страдал от
ожогов. Он, правда, заверил меня, что ничего страшного не случилось, и
еще до синего урожая он обрастет новой корой. Но я все равно от всей
души сочувствовала корневику. Мне тоже вчера изрядно досталось в
схватке с вампирами - но меня-то исцелил пересвет.
госпожа Тури. Одинец велел тебе передать, чтобы ты была вдвойне
осторожна. Вампиры пытались похитить меч, потому что им так приказал
некто по имени Седракс.
больше трех слов подряд говорит, только когда ругается.
сложилось об Одинце у меня самой. Мда-а... А ведь меня, наверное, тоже
нельзя назвать болтливой. У меня с детства сложилась привычка вести
длинные внутренние разговоры с собой, а с окружающими отделываться
парой фраз. Я всегда предпочитала даже на вопросы по возможности
отвечать жестами. Как заметил однажды Унди - и самое короткое слово
удлиняет разговор.
неинтересно.
Корнягой научил меня, что если его не ставить на место двадцать раз на
дню, пенек влезет мне на голову и корешки свесит. Такая уж у него
натура.
ее наполнить при первом же удобном случае.
каменистой. Трава исчезла почти совсем, только невзрачные бурые
кустики торчали кое-где между камнями. Стали попадаться участки
сплошного камня. Горы заметно приблизились.
подрагивал, и казалось, что горы висят в воздухе, не касаясь
подножиями земли. Я вздохнула. Кажется, слишком частая смена пейзажей
тоже может навеять тоску. Скорей бы уже Каменный лес.
сильно печет. Можно мне чем-нибудь укрыться? Мне тогда легче будет
корой обрастать.
Опережающий завернут. Сумеешь достать?
спиной и лопатками, как Корняга взбирается на прежнее место. Мне вдруг
стало интересно, каким образом корневикам удается обрастать новой
корой. На вид Корняга - пенек пеньком. На настоящем пне, понятное
дело, кора не нарастет. Потому что пень мертвый. Да, но корневик-то
живой!
нормально. Только ведь корневики совсем по-иному живые, чем деревья. В
отличие от дерева, тот же самый Корняга с удовольствием мясо жрет и
пивом запивает. Если дадут, конечно. То есть ведет себя как человек.
человек. Одно слово - нечисть! Джерх его знает, с какой меркой к нему
подходить в каждом новом случае.
произошел? У пня кора высохшая. Как же ты новую отращиваешь?
ты - мадхет. Ты знаешь, каким образом на тебе раны заживают, и следа
не остается?
должно быть. Магия, понимаешь.
попал. Еле спасся. Потом целый круг пришлось корой обрастать. Давно
было, а мне до сих пор кошмары снятся - что я ошкуренный, как бревно
на лесопилке. Но ничего, оброс.
лицу. Я привычным жестом потерла лоб над правой бровью, провела
пальцем по виску. В том самом месте, где у меня нет и никогда не было
шрама. Там, куда меня ранили меарским днем девять кругов тому назад.
забываются. Даже если раны давным-давно затянулись корой. Или кожей.
остановился на несколько суток незнакомый мне человек. Звали его
Сишар, а приехал он в сопровождении слуг и телохранителей с далекого
юга, чтобы поговорить с Душегубом о чем-то очень важном.
равного себе. В доме повисло настороженное молчание. Никто не знал,
чем закончится приезд Сишара - не то выгодной сделкой, не то кровавой
разборкой. Южанин и Беш ходили друг вокруг друга, прощупывая почву, и
не один не спешил начинать разговор. Хозяин мрачнел день ото дня.
карса. Карса-подросток, которая тогда еще только обещала вырасти в
огромного свирепого зверя. Но Беш тщательно хранил в тайне то, что его
карса на самом деле мадхет. И когда красным днем южанин увидел рыжую
девчонку, он не заподозрил в ней оборотня.
даже предложил Бешу денег. Будь я обычной девчонкой, Хозяин, конечно,
отдал бы меня Сишару. Даже если бы я была его дочерью. И это означало
бы для меня верную смерть.
жестоким и властолюбивым. Но он никогда не бывал бессмысленно жесток.
А в черных глазках южанина светилась извращенная жестокость. Ему
нравилось причинять боль живым существам. Лошадям, собакам, слугам,
женщинам. В первый день своего пребывания в доме Беша он потребовал
себе в постель трех самых белокожих и светловолосых женщин. Я слышала,
как потом рыдали все три, прикладывая примочки к ссадинам и ожогам.
сильно задел его. И, кажется, Сишар решил выяснить, в чем причина.
подарить золотые браслеты, рубиновое ожерелье и платье из джурайского
батиста, если я сбегу от Душегуба и уеду с ним. И расспрашивал обо
всем, что мне было известно про Беша.
невразумительное и мечтала о том, чтобы где-нибудь укрыться до его
отъезда. Но Хозяин приказал мне улыбаться проклятому южанину. И я
улыбалась. Даже после того, как одного из слуг Сишара по его приказу
запороли насмерть на бешевском дворе.
Сишара. Разве что потом, через четыре круга - убийцу Унди Мышатника.
Но убийцу Мышатника я не видела в лицо. А наглая рожа Сишара
попадалась мне на глаза постоянно.
накалилась до невозможности. Сишар и его люди разгуливали повсюду,
задирая наших мелкими издевками. Когда я подвернулась под руку
Хозяину, он меня чуть не побил. Я только гораздо позже узнала, что
южанин сказал Бешу - отдай девчонку и можешь считать, что мы
договорились. И Душегуб как раз решал, что ему дороже: очень выгодная,
но сиюминутная сделка или оборотень, который может основательно
пригодиться в будущем - но может ведь и не пригодиться...
трезвого и бледного Унди, одежда которого была залита кровью. Кровью
карсы. Моей кровью.
первое и последнее воспоминание о синем дне за всю мою предыдущую
жизнь - это искаженное яростью лицо Сишара и острие ножа, летящее мне
в глаз. В последний миг я увернулась, кинжал взрезал мне кожу над
глазом и пробил висок. Боль стерла все.
раны, ни шрама. Гладкая кожа. Осталось только воспоминание. И привычка
в задумчивости или в тревоге проводить пальцем над бровью.
мной о том, что же произошло тогда, меарским днем. Сишар, весь
изодранный когтями карсы, быстро убрался из Айетота. Кажется, Беш даже
сумел обратить происшедшее себе на пользу. А я по сей день не знаю,
что заставило Тури-зверя броситься на южанина.
память синих дней. Соединить половинки своей раздвоенной души. Понять,
кто я все-таки - зверь или человек?
нет Тури-карсы и Тури-человека, есть просто "я". И я не мучаюсь
вопросом, зверь я или человек, потому что я - мадхет. Единое, сильное
и могучее существо. Я только начинаю осознавать себя, только начинаю
набирать мощь. Я еще не вполне владею собой по синим дням. И моя
память о прошлых днях Меара пока обрывочна. Но скоро я вспомню все.
Акунин Борис
Трубников Александр
Маккарти Кормак
Жюль Верн
Пехов Алексей
Суворов Виктор