- Итак, ваши солдаты счастливы? - с некоторой иронией спросил Бемиш.
- Очень, господин бизнесмен! Они росли вне рекламы, прав человека,
кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой - это дорога к богу! Когда
истекает срок их контракта, они продлевают его, став гражданами Федерации.
Они остаются на службе!
- А куда им еще идти, - усмехнулся Бемиш, - в инвестиционную компанию?
Вы же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в мире Федерации...
- Они любят армию! И они получают в ней в двадцать раз больше, чем в
своих горах!
- Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят
армию, когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и
где они спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в казарму, где
у них своя койка, где их сытно кормят и где стоит "трехмерка", которую они
видят первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят
трехмерку и учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая
наняла их в свои войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем
своим безработным. Они начинают понимать, что триста кредитов - этого
хватит, чтобы купить ферму в горах, но этого недостаточно, чтобы каждый
вечер позволить себе банку пива в баре в полукилометре от части... И они
начинают сравнивать свою отдельную койку не с глиняной хижиной, а с
коттеджами, мимо которых они едут на учения. И они начинают думать, что
это несправедливо, что люди храбрые и сильные сидят в казармах за триста
кредитов в год, а слабаки и слюнтяи сидят в советах директоров компаний.
Так?
Полковник молчал.
- Вы знаете, как погибла предыдущая династия Вей?
- Да. Аломы завоевали империю.
- Ваши солдаты неверно информировали вас, полковник. Люди империи были
богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска
исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они
служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось.
- Как вам не совестно, Бемиш, - всполошился посол, - об этом и речи
нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь
десантники!
Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Землянин оглянулся:
Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил
войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв
руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск
разрываемой ткани - это пиджак Шаваша зацепился за бронзовое украшение
косяка, пиджак разорвался, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв
сознание.
Бемиш переступил через своего партнера по экспортно-импортному
товариществу "Эссако" и вышел наружу. В саду сверкали звезды, и все так же
ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера,
что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия.
Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Половина этих людей -
вассалы Белых Кречетов. Вассальная клятва не меньше воинской присяги! Да
еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за
триста кредитов, а сами сидели и богатели, считая, что война - дело тех,
кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло
в бой. Белые Кречеты шли впереди войска.
Кто-то вышел, шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел
полковника. Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке.
- Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты? -
спросил Бемиш.
- Я хотел то же самое спросить у вас, - ответил полковник.
Они шли некоторое время молча.
- Я много слыхал о Киссуре, - сказал полковник.
- От солдат?
- Да. То есть из их песен. Они не всегда балдеют от наших групп. Они
часто поют свое.
- О Киссуре?
- О Киссуре. О его отце, о его деде, прадеде и так далее, вплоть до
самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь, взял в жены лесную
русалку.
- Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а не взял в жены. Из-за этого ему
пришлось выдержать некоторое препирательство со всякой лесной и полевой
нечистью.
- А, да-да. Что-то такое пели. Кстати, это песни другого их кумира -
Ханадара.
- Эта вилла - подарок Киссура, - сказал Бемиш.
Тут садовая дорожка кончилась, и они вышли к пруду. На поляне перед
прудом стоял небольшой жертвенник Бужве, за которым цвели рододендроны, и
Бемиш заметил, что в чашку перед жертвенником накрошена еда из солдатского
пайка. Если аломы ели в присутствии бога, они всегда с ним делились.
Шестеро или семеро солдат сидели на земле под цветущими
рододендронами, и по кругу шла белая пластиковая фляжка с местным вином.
Бемиш молча сел рядом с солдатами, и полковник сел рядом.
- Вам правда запрещают говорить по-аломски? - вдруг резко спросил
Бемиш одного из солдат.
Тот вскочил, застигнутый врасплох.
- Нет... Почему же... - промямлил он на родном языке.
Полковник лег на землю и закрыл глаза.
Солдат потупился, а потом встал и как-то поспешно скрылся за кустами.
- Первый человек, который ответил мне по-аломски, - сказал Бемиш.
- Он не знал языка землян, - вполголоса промолвил полковник.
Смысл сказанного просочился в мозги Бемиша не сразу.
- Не знал языка землян? Вы хотите сказать, что это был не ваш солдат,
а лазутчик Киссура?
Полковник промолчал. В знак согласия.
- И вы не задержали его? - все так же вполголоса продолжал Бемиш.
- Молчите, господин Бемиш. Я сегодня не намерен произносить перед ними
речей.
Солдаты вокруг костра сидели молча, словно и не слышали разговора.
Один из солдат, тот, что сидел рядом со шпионом, протянул фляжку Бемишу.
- Выпейте с нами, - сказал он по-английски.
Бемиш не спал часов до четырех утра и наблюдал, как из лагеря, как с
тонущего корабля, тихо сбегали крысы. Он видел, как взлетел вертолет с
послом Федерации - отчего-то тот засобирался в столицу. Потом улетела пара
чиновников. Потом - оба контрразведчика. Последним, как ни странно, в
столицу убрался Шаваш. С ним отбыло трое чиновников, чьи имена значились в
списке подлежащих повешению, и с отбытием Шаваша возле космодрома остались
только федеральные войска.
А что, в конце концов, произошло? Какая разница, где солдат родился? В
конце концов, все из них присягали Федерации, а вассалами Киссура являются
немногим более трети...
Посты были выставлены в безукоризненном порядке, но все чаще и чаще к
утру Бемиш слышал у палаток аломскую речь. Впрочем, при его появлении
начинали говорить по-английски.
Бемиш вернулся в спальню около четырех. Он повалился на кровать, не
раздеваясь, и почти мгновенно заснул.
Когда Бемиш проснулся, было уже светло: из раскрытого окна выдувало
кисейную занавеску, и солнце билось и прыгало на поверхности мраморного
столика.
Бемиш повернулся, чувствуя спросонья, что в костюме его чего-то не
хватает. Чего? Пиджака? Трусов, простите? Бемиш повернулся еще раз, сминая
пустую кобуру и вскочил. Все было на месте. Не хватало пистолета.
Бемиш спрыгнул с кровати и побежал к наружной двери. Дверь
распахнулась, и Бемиш с облегчением увидел за ней десантника в форме
Федерации. Десантник расставил ноги пошире, перехватил поудобней автомат и
заявил:
- Извините, господин Бемиш, вас пускать не велели.
- Кто не велел?
- Я, - сказал голос откуда-то сзади.
Бемиш оглянулся.
В двери, ведущей во внутренние покои, стоял Киссур. За ним маячили два
или три десантника.
Бемиш молча, не раздумывая ни секунды, прыгнул на Киссура. Но на этот
раз ему повезло еще меньше, чем в предыдущий. Киссур зажал его ногу в
замок, Бемиш попытался извернуться в воздухе, и в ту же секунду десантник,
бывший сзади, обрушил на голову директора Ассалаха удар прикладом. Бемиш
еще успел услышать, как Киссур заорал на солдата, потом стены и пол вокруг
превратились в тысячи огненных бабочек и полетели ему навстречу, и Бемиш
потерял сознание.
Очнулся он нескоро - он сидел в военном вертолете, и вертолет, видимо,
только что взлетел с крыши виллы. Руки Бемиша были прикованы к переборке
за креслом пилота, и с обеих сторон его охраняли десантники. Бемиш
подумал, что бежать ему вряд ли удастся, тут вертолет тряхнуло, Бемиш
уронил голову на плечо одного из аломов и опять потерял сознание.
В следующий раз он очнулся уже на космодроме - в хорошо знакомом ему
Каменистый Артем
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Майер Стефани