подпрыгнул. Это пурпурное зарево вот-вот охватит весь мир, все
страны и народы! А он сидит, мыслит, ищет бескровные решения...
Если не знаешь, как делать правильно, то хоть что-то делай! Да
и не бывает абсолютно бескровных решений.
неумолчный звон, словно там одна за другой рвались туго
натянутые жилки. Пламя под опущенными веками полыхало,
завивалось жгутами. Возникали странные пляшущие очертания, а он
в странном бессилии и оцепенении, не зная, что делать,
всматривался в них подобно дурному Таргитаю, замечал диковинных
зверей, странные башни и причудливые деревья.
чувствуя, что нащупал в себе нечто, чего раньше не было. Блеск
медленно разросся, слабый и трепетный, вот-вот угаснет, там
двигаются неясные тени, Олег задержал дыхание, весь ушел в этот
блеск, смутные очертания обрели ясность, он как в сумерках
увидел помещение, стены терялись в волнах тумана, в комнате
человек, лицо смазано, фигура колеблется, он начал слышать
голоса, сперва неразборчивые, затем все яснее и яснее...
мужской или женский, слова доходили искаженные, то едва слышным
ревом, то истончаясь до комариного писка. -- Если даже...
случайность...
доносился из-за тридевяти земель, проник сквозь толстую стену
башни, а оттуда еще и донесся до его ушей:
осенний дождь:
голоса стали звучать чуть громче, медленно обретали оттенки:
здесь мы уязвимы...
башен... но у себя дома, где все пропитано защитной магией...
моей башни!..
мира не смогут...
уцелеть три раза кряду. Бывают такие случайности!.. Вы же
смотрели, он выкарабкался без магии!
от собственной немощи:
говорят... без брани и угроз...
только тогда понял, что рычит от стыда и злости он сам, ибо
наконец-то узнал милый голос, вспомнил и свой восторженный вид,
распахнутый от умиления и восторга рот, как же -- удивительная
женщина, такая умная, даже не замечаешь, что еще и достаточно
красивая, но умная, умная!
уловил страх в голосе волшебницы:
мира выбился источник мертвой воды! И ты не только не засыпал
его землей, камнями и целыми скалами, но и черпаешь воду для
неведомых целей...
каждый из нас.
Леса... был отравлен мертвой водой. А эти люди Леса...
дикари!.. считают личным оскорблением, если кого из их друзей
убивают.
страх и неуверенность:
от мудрых деяний на безобразные драки с пьяными дикарями!
слышный голосок Хакамы, -- поднесли кубок с мертвой водой...
слабый голос колдуна, -- я только сделал услугу своей дальней
родственнице. В обмен, конечно. Я получил...
лопнула нить паутины, в ушах Олега били барабаны среди
оглушающей тишины.
раздвигаться. Усилие было такое, что затрещали ребра. Он не
понял, откуда чувство облегчения, пока в сознании не всплыло,
что о нем говорят, о нем помнят, за ним следят. Он что, в самом
деле что-то стоит или что-то значит?
Глава 42
оземь, начал барахтаться в волчовке и веревке заплечного мешка,
потом только сообразил, что в лихорадочном нетерпении что-то
делать немедля обратился в птаху раньше, чем сбросил одежду.
мешок, злясь, что все так медленно и неуклюже, не зря Род
поставил людей над птицами, а не наоборот, сунул голову в
петлю, разбежался.
Олег даже грянулся мордой оземь, поцарапал шею и едва не
проткнул крыло об острый сучок, но со второй попытки сумел
подпрыгнуть вовремя, прямо перед кустом, где мешок застрял бы
намертво, крылья ударили по воздуху с такой силой, что жилы
затрещали даже в лапах.
уже чувствовал по свисту встречного ветра, что несется со
скоростью выпущенной стрелы, но все тело дрожало от
возбуждения, и он ломился сквозь плотный воздух, словно крушил
каменную стену чужой крепости.
сливались, переходили в широкие массивы, затем снова ровная как
стол равнина с густой сочной травой, где только редкие табуны
диких коней, едва заметные норки сусликов.
муравьиные кучи, совсем не такие крупные, как в лесу, но
замечал, как и редкие цепочки самих муравьев, особенно когда
втроем, впятером тащили в коре жука или кузнечика.
муравьиного племени, кровь ударила в голову, он услышал свой
яростный клекот, а крылья ударили с такой силой, что едва не
вывернул в плечах суставы.
заметную даже издали. Сквозь красную пелену ярости он вычленил
ее сразу, ощутил смутно знакомое, снизился и пошел чуть ли не
над верхушками деревьев, не отрывая от нее взора.
придавало ей устойчивость, Олег рассмотрел даже стадо коров,
медленно бредущее с поля к открытым воротам хлева.
в сотне поселян, полях, садах и огородах, но теперь то странное