опутана черной сетью. Знал! А верить не хотел! Нет, правду, говорят
басурмане всякие, загадочная штуковина русская душа, потемки! Знать...
и не верить. Кеша ничего не сказал про развязку, но по его мрачному
молчанию Иван все сам понял - Толик свое отпрыгал. Туда ему и дорога.
Не в нем дело. Эти черные черви везде, они и в Космофлоте, и в
правительственных структурах, и в банде, где каждый знает других как
облупленных, они прорыли свои ходы-лазейки повсюду, даже в
сверхзасекреченных, сверхзаконспирированных межгалактических мафиозных
образованиях, где на каждого "брата" двадцать пять соглядатаев и
стукачей. И ведь они работают почти в открытую! Да что там почти! Они
просто плюют на всех! Они уверовали в свою полнейшую безнаказанность и
свое всемогущество здесь, на Земле.
всех. Эту заразу можно уничтожить только вместе с самой Землей... что
и сделают негуманоиды?!
ее. Нет, ему не надо было возвращаться со звезд. Там его дом. Там!
Чтобы ни говорил покойный батюшка, философствующий в сельской тиши...
философствовавший, мир праху его. Человек рвался в Космос, потому что
знал, что ожидает Землю, он предвидел все это, он предчувствовал. Надо
бежать! Это единственное спасение! И Дил Бронкс раньше всех понял это,
точнее, не понял, а просто почуял нутром, он сбежал на свою станцию,
подальше от всей этой земной и галактической суеты, сбежал на свой
неприметный, крохотный хуторок, где его никто не прихлопнет - какое
кому дело до жалкого комаришки, трепыхающего своими жалкими крылышками
где-то в зжблачных высях. А можно сбежать на край Вселенной, не
имеющей краев, забраться на мертвый, блуждающий во мраке астероид,
зарыться в него и блуждать вместе с ним за миллионы парсеков отсюда да
и от любой живой души. Бежать! У Ивана ноги задрожали. Даже твой
родной дом твой ли, ежели в нем хозяйничают чужаки, если в нем сидит
стая волков и клацает зубами в предвкушении крови, ждет команды
вожака. Бежать! Надо собирать всех своих - Гуга, Таеку, Дила, Ливу,
Кешу Мочилу, карлика несчастного и убираться пока не поздно! ... Иди,
и да будь благословен? А куда, спрашивается, идти?! И как идти в этом
вязком, черном болоте?! И почему именно он должен идти куда-то и
бороться за чтото, спасать кого-то?! Дил Бронкс разыскал Хука
Образину. А для чего? Может, тому лучше было б тихо спиться и
подохнуть в своем мусорном баке? Нет! Иван стряхнул с себя слабость.
Они на то и бьют, они на то и рассчитывают, что их должны испугаться,
должны поразиться их мощи и их силе и пасть духом. Нет! Бежать некуда.
Даже если в родном доме сидит стая алчущих крови волков - не беги из
него, не команды вожака ждут волки, а ждут они, когда ты им спину
покажешь, ибо они сами, охотящиеся в ночи, трусливы и слабы - иначе
пришли бы к тебе при свете дня.
его был плаксив.
расплачусь.
плаксивости.
было массированное, подавляющее зомбирование. Ивану начинала надоедать
вся эта публика, это пешки, пусть они и станут свирепейшими
воинамисамоубийцами, идущими на смерть во имя Черного Блага, пусть они
унесут миллионы жизней, но дело не в них, все равно они пешки в
чудовищной игре. А ему надо познать структуру, ему надо уцепиться за
ниточки, на которых висят все эти марионетки... и тогда по невидимой
паутине он вскарабкается наверх ... бред какой-то, он все время
спускался вниз, лез в пропасть, а теперь - наверх?! Все перепуталось и
перемешалось. Уже нет ни верха, ни низа! По всей видимости, он
совершил страшную ошибку, покинув логово "серьезных"! Надо было копать
там, туда должны были сходиться нити. Рубить их надо не здесь, где
распустились они сотнями тысяч, а там, в средоточии их, в гнездовище
паучьем! Да вот только там ли гнездовище и средоточие? Поди разберись.
Да еще и Крежень явно водил их всех за нос.
Ты не доживешь до часа Тьмы!
жертвы. Трудно было поверить, что в каких-то двухстах метрах над
головами шли пешеходы и ехали лимузины, кто-то целовался с кем-то, а
кто-то еще только лишь ожидал на свидание возлюбленного или
возлюбленную. А что если бы вся эта посвященная братия собралась бы
там, на поверхности? Помешал бы ей кто-нибудь? Нет! Не помешал бы!
Иван заскрипел зубами. Конечно, собрались бы любопытные зеваки,
поглазели бы, поглядели бы, повертели бы головами, поразевали бы рты,
может, даже и повозмущались бы маленько... да и пошли бы себе мимо,
своей дорогою бы пошли. Так к чему же вся эта таинственность, к чему
подземелья и мрак, черные саваны и сутаны? А к тому, что и это часть
страшного, зомбирующего воздействия, вот к чему! Они запросто могут
никого не бояться на Земле и в Федерации - там наверху разложение,
распад, вырождение-дегенерация еще похлеще, до них нет дела. Но они
таятся!
во мрак. Ибо смысл их жизни - в ношении покровов, застящих взор и
скрывающих истинное.
Чтоб вы с Гугом не сомневались, когда закончится месса, я покажу тебе
еще кое-что.
свечей, испускающих не только колеблющийся свет, но и тошнотворный,
одуряющий запах.
точнее в Меж-Арха-анье, было в Пристанище! Это не просто обряды
жертвоприношения, это кровавая круговая порука - они все в крови
невинных! Они боятся друг друга, и потому они вынуждены этими
жертвоприношениями доказывать свою лояльность, свою причастность к
Черному Благу. Мерзавцы! Ублюдки!!
высверкивающее алмазным искрящимся блеском сидение на цепях... нет,
это трон, он во тьме, он опускается вниз, зависает над плахой, на нем
кто-то сидит. Свечи вспыхнули ярче. И Иван остолбенел.
Она уже не человек, но выше человека, - в голосе Креженя засквозили
нотки зависти и даже подобострастия. Он явно верил во все эти чудеса.
затравленной.
выкинул вперед руку, будто протыкая дрожащую пелену полумрака
указательным пальцем.
они выползали сами, но движения их были вялые, слепые,
сомнамбулические, так могли двигаться ожившие под злыми чарами трупы.
Три девушки, обнаженные и обритые наголо. И двое парней с закрытыми
глазами. Пятеро обреченных.
глазах у Ливы стоит мрак, что это пустые глазницы, а вовсе не глаза.
Прекрасная, пылкая Ливадия Бэкфайер ... и эти безглазые черные
провалы!
... нет, это не он держал, это Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный ласкал
ее... но он все помнил. Это не она. Это тело ее. Но не она. И смуглое
тело, усеянное жемчужными нитями, и эти тяжелые серебряные обручи и
браслеты, и развевающиеся во мраке черные невесомые шелка. И эта
жуткая трехрогая сверкающая корона?!
отметят алчущие мести! Ибо время наше близко и час наш наступает -
ждать недолго. Да изымет каждый священную иглу дабы оросить ее влагой,
истекающей из сосудов, уходящих навсегда, дабы смазать пальцы свои
кровью приносимых на алтарь Черного Блага.
Лондон Джек
Быков Василий
Свержин Владимир
Трубников Александр
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей