ков. Они рассказали, что отец его, Савелий Дикорос, был в боевом стане и
уехал накануне с обозом за мукой, зерном и сеном. Остаться в лагере То-
ропке не пришлось. Князь Васильке ростовский поручил ему отправиться в
сторожевой дозор, на перекресток дороги, ведущей от Сити к городу Мышки-
ну.
татарский разъезд, скачи сюда, чтобы мы вовремя ополчились.
потрескивал небольшой костер.
лесу огонь - разом налетят... Не успеешь и молитву прочесть, как без го-
ловы останешься!
не приметили огня.
вер, как говорили охотники, до самого Студеного моря. Сквозь этот бор
можно ходить только звериными тропами, зная приметы и заговоры. Эти тро-
пы веками прокладывало зверье и лесные чудища, лешие и кикиморы. Если
ступить вправо или влево от тропы, там столько бурелому и такой сырой
мох, что сразу провалишься по плечи...
буря-завируха, ни ведьмино заклятье - все нипочем! Завернутые в овчины и
звериные шкуры, они подложили под себя еловые ветки, из ветвей же сдела-
ли косой навес и беспечно слушали песни зимней вьюги. Они жарили на уг-
лях тонкие ломти конины. На сучьях рядом была растянута рыжая шкура ко-
ня, которого ратники поторопились прирезать на обед, пока он сам с голо-
духи не протянул ноги. Рядом с ними лежал Торопка, а возле него калачом
свернулся верный Пегаш.
кользнули из-под Рязани от татарских арканов и стали сами своей четвер-
кой воевать - вольными охотниками в лесах, вылавливая отставших татар.
Услыхав, что князь Георгий Всеволодович собирает где-то на верхней Волге
войско, они прибежали к нему на охотницких лыжах. По его приказу они бы-
ли поставлены сторожевыми дозорными на этом яру, на глухой дороге.
лагерь. Князь не выделил для коня корма, добывайте себе сами запас, как
знаете! А кругом ни стога, ни болотных камышей! Поэтому сторожа решили
положиться на свои верные ноги и легкие, прочные лыжи, а коня съели.
муриев и колдунов. В этот дозор попал Торопка. Он слушал рассказы и ко-
сился на рыжую шкуру коня, боясь, как бы и его гнедой не испытал такую
же участь.
маленький горбатый старичок и тащит вязанку дров в десять раз его
больше. - Зачем, стар-человек, в лесу дрова тащишь? Дров-то кругом
сколько хочешь! Знать, так нужно, я родную землю спасаю. Я на татар с
поленьями воевать иду. Как же ты, чудной, воевать поленьями будешь? И
вдруг в этот миг налетели татары. Тут горбатый старичок рассердился,
сбросил вязанку на землю и стал дровами кидать в татар. Бросит полено -
воин встает, бросит другое - войско наступает. В трубы играют, в бараба-
ны бьют, мечами машут. Набросились молодцы на татар и всех, как косой,
скосили... Верные люди говорили: этот горбатый старичок уже пришел на
Сить воевать с татарами.
него длинная, а усы, как у сома, он их за уши закручивает. Так он хва-
лился, что может бурю, и дождь, и ведро, и ростепель заговорами призы-
вать. Ему все мурии, и белые и черные, послушны. - Призову, - говорит, -
муриев, они татар заморозят, снегом засыплют, тут им и смерть придет.
Русских же людей, хрестьянских, мурии не тронут, потому заклятие подхо-
дящее знаю. А звать этого ведуна - Барыба...
реке Сити, увидел он вдали черный дым.
татарва?..
столом, опустив голову на ладони, сидел князь Георгий, Он вцепился
пальцами в полуседые вьющиеся волосы и глухо стонал. Перед ним лежал по-
желтевший лоскуток бумаги, вырванный в спешке из священной книги. Князь
в который уже раз перечитывал неровные строки, написанные большими бук-
вами знакомым почерком княгини Агафьи:
ки-лебедушки! Злые татаровья в огромном множестве обложили город со всех
сторон. Смерть грозит и мне, и нашим детям, и всему люду. Одна надежда,
что ты прилетишь и всех врагов раскидаешь... Молюсь Спасу пречистому,
чтобы дал он мне радость еще раз увидеть твои милые очи! А как богу бу-
дет угодно, так и сбудется. Приезжай...
и ободрить князя. Тот его не слушал, вспоминая последний миг прощания на
крыльце, бледные, дрожащие губы, быстро катившиеся по щекам слезы и пол-
ные, горячие руки, обнимавшие его...
рытой. Клубы холодного тумана ворвались в жарко натопленную горницу. Поп
Вахрамей дрожащими руками натянул просторную шубу, туго подпоясался ва-
лявшейся веревкой для дров, взял в руки медный крест и сказал жене, рас-
терянно стоявшей с поднятыми в ужасе руками:
воинством. Видно, сейчас будет смертный бой...
сумерках.
Седлай гнедого!..
гал надеть поверх полушубка кольчугу, завязать ее ремешки. Дружинники
вбегали, слушали приказы князя и спешили обратно. Со двора доносились
крики.
упирались, твердя:
дружинник обратился к сумрачному, озабоченному князю Георгию:
они ускользнули, как ужи!
и чеботы!
рожа, пока не упал... Татары близко, сейчас тут будут...
высокого гнедого коня. Князь поднялся в седло, правой рукой в перстатой
рукавице натянул повод. Надел на левую руку ремень небольшого круглого
щита. Золотой шлем глубже надвинул на брови.
концах боевого стана звонко пели рожки, выли трубы и трещали маленькие
барабаны.
го ужаса, переживать бессильное негодование, бесполезное сострадание!
болот. Я видел, как десятки тысяч полных зверской ярости татар напали на
несколько тысяч урусутских крестьян, из которых ни один не подумал
сдаться в плен, а все резались мечами и ножами и рубились топорами с той
же отчаянной отвагой, с какой отбиваются и грызутся до последнего вздоха
волки, окруженные охотниками. Я все это видел, и не умер, а все еще жи-
ву!..
Он получил от него добронравного коня и возил с собой кожаный ящик с
чистыми повязками, с серой в порошке, с жженым войлоком, с целебными
настойками и другими средствами для перевязки и лечения раненых.