исчезла, и ощущение власти раскованно росло. Я тебя знаю. Знаю твое сердце
труса.
горлышком о стекло.
оказался размазней. И когда я перестала в тебе нуждаться, ты полез меня
удерживать... Довольно лыбиться.
не ненависть. Это презрение. Я еще маленькой девочкой раскусила этих
дураков, лгунов, притворявшихся праведниками, - моих отца и мать. Не были
они праведниками. Я их раскусила. И стала за нос их водить, заставляла
делать все по-моему. Я всегда умела заставлять других делать все по-моему.
Когда еще совсем девочкой была, из-за меня один мужчина с собой покончил.
Тоже притворялся праведным, а сам только и хотел, что лечь со мной в постель
- с четырнадцатилетней.
с ним. Я просмеялась всю ночь.
- сказал Адам.
миленькая, нежненькая!" И всем им было невдомек, кто я на самом деле. Все
ходили у меня на задних лапках, под мою команду - и не догадывались о том.
ней муравьино копошатся побуждения, позывы, и они, казалось, были ему все
ясны. Хмель иногда дает такое чувство глубинного понимания.
сказал мне как-то, что когда женщина считает себя знатоком мужчин, то обычно
видит в них только одно и ни о чем другом даже не догадывается, а ведь в
мужчинах много чего есть.
Лжецов, вот кого я ненавижу, а они все лжецы. Вот их нутро. Обожаю
раскрывать это их нутро. Обожаю тыкать их носами в их собственное дерьмо.
поднял брови.
стол.
выставить свою кандидатуру в Конгресс. Погляди на его брюхо. Сиськи, как у
бабы. Он любит, когда его плеточкой. Вон полоса от плети. А что за выражение
на ряшке! И у него жена и четверо детей, и в Конгресс лезет. А ты - "не
верю"! Ты вот на это глянь! Этот белый кусок сала - член муниципального
совета; а у этого рыжего верзилы-шведа ранчо неподалеку от Бланке. А вот -
любуйся! Профессор университета. Аж из Беркли ездит к нам, чтоб из ночного
горшка ему в лицо плеснули - профессору философии! А на этого глянь!
Проповедник Евангелия, иезуит-монашек. Ему раньше дом поджигать приходилось,
чтоб удовлетвориться. Мы его удовлетворяем другим способом. Видишь спичку,
горящую под его тощим боком?
будешь. Скулить и плакать будешь, чтобы впустила, - говорила она, стремясь
подчинить его своей воле - и видела, что он не подчиняется, не поддается.
Ярость ее сгустилась, стала едко-ледяной. - Ни разу, ни один еще не ушел, -
произнесла она негромко. Глаза ее глядели плоско, холодно, но коготки
вцепились в обивку кресла, терзая и вспарывая шелк.
опасался за свою жизнь, - сказал Адам со вздохом.- Один такой снимок,
наверно, может погубить человеку всю жизнь. Ты за себя не боишься?
что в тебе природа искореженная - или вообще не людская.
Всмотрись в эти снимки. Я бы скорей в собаки записалась, чем в люди. Но я не
собака. И я умней, чем люди. Меня тронуть никто не посмеет, не бойся. У меня
вон там, - она указала рукой на шкафчики, - сотня прелестных картинок, и эти
люди знают, что чуть только со мной что-нибудь случится - все равно что, - и
тут же будет отправлено сто писем, и в каждом фотокарточка, и каждое
адресовано туда, где она причинит наибольший вред. Нет, меня они тронуть не
смеют.
заболеешь? - спросил Адам.
скажу секрет, которого никто из них не знает. Через несколько лет я уеду. И
тогда все равно эти письма будут отправлены. - И, смеясь, она откинулась на
спинку кресла.
детски-невинны. Он привстал, налил себе еще полрюмки. Бутылка была уже почти
пуста.
то, чего ты не понимаешь. Ты не зло, ты добро в них ненавидишь, непонятное
тебе. И желал бы я знать, чего ты в конце-то концов хочешь.
уеду в Нью-Йорк, а я еще не старая. Совсем не старая. Куплю дом, хороший дом
в хорошем квартале, найму хороших слуг. Но первым делом разыщу одного
человека, если он еще жив, и очень медленно его замучаю. Постараюсь замучить
тщательно и аккуратно, чтобы он сошел с ума, прежде чем умереть.
Все бред и ложь. Не верю.
отделал. А потом - потом найдутся и другие удовольствия.
простыни шелковые. Я хочу, чтобы ты кожей ощутил их.
тебя. Выучу.
молодо. Но взглянув на ее руку, Адам увидел, что она в морщинках, точно
лапка светлокожей обезьяны. Он брезгливо отстранился. Заметив, осознав это,
Кейт сжала зубы.
завтра не смогу. Буду считать это бредовым сном. Но нет, это не сон, нет. Я
же помню, что ты мать моих сыновей. И ты не спросила о них. А ты мать моих
сыновей.
пальцы закрыли ее заостренные ушки. Глаза ее светились торжеством. Голос был
издевательски ласков.
еще в детстве установила. Я мать твоих сыновей. Но почему твоих? Я - мать,
это так. Но почем ты знаешь, что отец - ты?
позволила тебе лечь со мной?
нем припомнишь. Карла я бы могла полюбить. Он моего пошиба.
горького чаю. Выпил по ошибке мое снотворное - помнишь? И спал крепко, как
никогда, и проснулся поздно, с тяжелой головой.
покажу тебе, что я еще могу.
головой.
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Курылев Олег
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Куликов Роман