повторил свои вопросы, только сейчас голос его уже почти срывался на крик:
вьетнамец на занял ту позицию, которая устраивала Киеу. Он резко остановился
и сказал по-кхмерски:
Кампучию. Меня послали сюда те, кто сочувствует вашему делу - я должен
принести им документальные свидетельства того, что вы строите новую
Кампучию. Как это благородно, вьетнамская армия из пепла и праха создает
юное и могучее государство!
произвел на него впечатление. Было совершенно ясно, что он ждал чего угодно,
только не таких напыщенных фраз.
хотел, чтобы его собеседник понял, кто из них двоих занимает главенствующее
положение.
работать, - просительным тоном сказал Киеу, умоляя ханумана соображать чуть
побыстрее. - Может, вы поможете мне, товарищ?
нечего делать, кроме как заниматься твоим...
руки, словно пытаясь сохранить равновесие. Револьвер упал к ногам Киеу.
несколько раз ударила поверженного врага в сонную артерию. Милосердная
смерть не заставила себя ждать, но Киеу понимал, что перед отправлением в
царство мертвых вьетнамец пережил не самые приятные секунды.
ботинка отшвырнул змею и принялся раздевать труп.
***
?Метроникс инкорпорейтед?, что на Голд-стрит, могла бы рассматриваться как
рабочая. На другой же половине господин Макоумер расслаблялся и обдумывал
перипетии своего нелегкого рабочего дня. Львиную долю этой зоны отдыха
занимали парная, которой Макоумер предпочитал пользоваться зимой, и сауна,
излюбленное место Макоумера в душный летний полдень, когда сограждане как
полудохлые мухи ползают по вспотевшим улицам и задыхаются от безумной
влажности. Он был абсолютно убежден, что финны, сделавшие слово ?сауна?
международным, недооценивали целебное действие своей бани.
финнов. В дверь постучали. Увидев через вделанное в дверь смотровое стекло
размытую фигуру, он сделал жест рукой.
молодого человека, которого так умело и расчетливо соблазнила Кэтлин
Кристиан: волосы его торчали перьями, под глазами виднелись черные круги.
что, не спал?
здесь и минуты, он уже весь вспотел. Невыносимо зудела кожа.
рассудительно заметил Макоумер, - честно говоря, я тебя ни в чем не виню.
чувствовалось, что он еле сдерживает себя. - Почему ты не повышаешь голос?
Дай волю своему гневу и...
Макоумера появились язвительные нотки. - Разденься и возвращайся. Тогда
поговорим.
входишь в сауну.
стенке, руки его неподвижно лежали на коленях. Он изо всех сил старался не
думать о Киеу и Кампучии, - он гнал мысль о том, что послав в этот ад
названого сына, он ставит под удар ?Ангку?. Но, самое главное, ни в коем
случае не думать о Тисе. Все что угодно, но только не Тиса!
мнения свидетельствуют о том, что его рейтинг - тридцать восемь процентов.
Падение на тридцать пунктов, это не шутка. Стоило Джеку Салливену немного
пооткровенничать перед журналистами, и мы торпедировали Президента. Мне
сообщили, что в демократических кругах уже пошли разговоры о том, что его
кандидатуру не следует выставлять на перевыборы.
Он опустил голову и уставился на сливную решетку в полу. Бедра его были
обернуты махровым полотенцем; Макоумер же сидел совершенно голый.
его губ, но он отчаянно сжал зубы. Хотя, почему? Если таким образом он
сможет вернуть себе сына, почему бы и не попробовать?
упрекнуть.
проникнуть в ?Ангку? и шантажировать Атертона. Она представляла собой
огромную опасность.
удавалось.
опоясавшее чресла полотенце слетело на пол:
давал рекомендации самому доктору Споку и, одному Богу известно, сколько
детей загубил почтенный профессор, прежде чем тебя удовлетворили его методы.
Как же, ты нуждался в гарантиях!
верно, но думал ли ты обо мне?! Ты обращался со мной так, словно я был одной
из глав твоей настольной ?Что и почем? книжки. Мне не было места в твоем
мире, я был не из тех, кто дышит, мыслит, чувствует. Для тебя я был одним из
капиталовложений, не более. Тебе это неприятно? Понимаю, ответственность -
это не то, чем можно ущемить такого человека как ты. Ты в состоянии один
управлять целой империей, но твой единственный сын - это предмет более чем
неодушевленный, и даже такой неодушевленный предмет - вне сферы твоих
талантов.
специалисты и...
и философия совершенно чужих людей.
принимал меня таким, какой я есть, уверен, общение доставляло бы нам
радость. Но ты всегда отталкивал меня, соблюдал дистанцию, убеждая себя при
этом, что я получаю наилучшее воспитание... Обо мне могла позаботиться
только мать, я знаю это, - он на мгновение запнулся. - Но она умерла, - он
закрыл глаза. - Слишком рано. Слишком рано, черт возьми.
гнева.
руку, дернул за цепочку с деревянной ручкой. На раскаленные камни в
нагревательном колодце хлынула ледяная вода, помещение заволокло клубами
пара. Температура заметно поднялась.
собственные. Он перевел взгляд на свои ладони, сжал пальцы - как будто видел
их в первый раз.
не меняешься, и никогда не изменишься. Когда же ты поймешь, что быть отцом
означает быть самим собой, не больше и не меньше?!
взгляд сына он осекся и решил сформулировать свою мысль иначе. - Может, я и
не очень хороший отец. Но не можешь же ты всю жизнь обвинять меня в этом.
Пора начинать жить самостоятельно.
и...
Березин Федор
Юрьев Сергей
Свержин Владимир
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк