на его вопрос, что Изабель вышла замуж и отныне живет в Лондоне, и, не дав
сказать ему ни слова, положила трубку. Два прокола подряд сбили спесь с
Карлена, но вечер коротать одному все-таки не хотелось, а знакомиться было
поздно, лень было выходить на холод, ветер, в темень. Оставались Беатрис и
Жанетт, и он, переведя дух, позвонил студентке Сорбонны. К этому времени
Беатрис должна была уже закончить филологический факультет или одолевала
последний курс университета. На этот раз ему повезло: Беатрис оказалась
дома, замуж не вышла, никуда не уехала, пребывала в прекрасном настроении и
даже обрадовалась его звонку. Поддразнивая Карлена, видимо, не забыла его
бедную студенческую жизнь стажера, она сказала:
сейчас работаю, открыли такой же ресторан "Максим" и на открытие приезжал
сам мэтр Карден, правда, я до сих пор там не побывал -- дела, заботы.
Говорят, "Максим" парижский и "Максим" московский -- один к одному, до
последней тарелки, до последнего бокала и вешалки в гардеробе. Так что мне
представляется прекрасная возможность проверить, так ли это, может, даже
наскребу на какой-нибудь скандальный материал. "Максим" так "Максим", я
принимаю с удовольствием твой выбор...
Беатрис.
отметить в изысканном "Максиме". Тем более что для меня, да и для тебя
скорее всего, это первое знакомство с карденовской гастрономией, --
отшутился Карлен. -- Так во сколько мне ждать тебя? Может, мне заехать за
тобой?
предупредить метрдотеля, я вряд ли похожа на завсегдатаев "Максима". А буду
я там ровно через два часа.
радостном порыве -- хотелось порадовать Беатрис и поблагодарить за спасение
от одиночества в этот сырой и ветреный вечер.
что я назвала, -- из области мечты. Целую. До встречи...
заказал столик на двоих, на всякий случай, -- не хотелось огорчать ни себя,
ни Беатрис, если случится какой-то наплыв гостей, хоть и редко, но такое
бывает в Париже. Затем позвонил вниз -- в холле отеля он видел несколько
роскошных магазинчиков, где в витринах стояли изысканные французские духи,
-- и спросил, нет ли у них "Ван Клиф" и "Дюн". Ему ответили, что есть, но
предупредили, что через час закрываются. И он поспешил в холл, ему очень
хотелось удивить Беатрис. Заодно он купил себе там же шелковую сорочку от
"Труссарди" и строгий галстук, напрашивавшийся к его костюму от "Дормей".
Времени у него было в достатке, и, забыв на время о "граверах", о женщине,
живущей у Булонского леса, ее мужьях, московском и парижском, он с
удовольствием принял ванну, тщательно побрился и вскоре был готов
отправиться в знаменитый ресторан.
по дороге успев купить букет роскошных белых роз. Он не стал один
рассматривать убранство ресторана, а поспешил сразу к зарезервированному
столику, чтобы спокойно, не спеша сделать заказ -- ему по-мальчишески
хотелось ошеломить бывшую подружку. С помощью метрдотеля он справился с
меню: на стол должны были подать шампанское "Тайттингер", особенно любимое
"новыми русскими", устрицы, которых Карлен сам впервые попробовал в Москве,
заказал и большого лобстера, зная, что французы неравнодушны к дарам моря,
и, подчеркивая свою нынешнюю причастность к русской столице, попросил черную
икру и нежнейшую семгу. Чувствуя, что стол получается с "морским уклоном", в
качестве основного блюда попросил что-нибудь из дичи -- остановились на
белых куропатках, фаршированных белыми грибами с брусникой; куропаток и
грибы, оказывается, доставляли в "Максим" из Польши. В общем, стол получился
богатым, на русско-кавказский манер, как он уже привык в Москве.
столе. По натуре Карлен был пунктуальным, обязательным человеком и сейчас
почувствовал внутреннее удовлетворение: вот теперь-то можно было и
оглянуться, посмотреть, что из себя представляет всемирно известный ресторан
"Максим". Но рассмотреть внимательно зал ресторана, где в основе стиля
лежали три священных кита: роскошь, изящество и утонченный вкус, ему все же
не удалось. Хотя он успел заметить, что кругом красное дерево, бронза,
позолота, редчайший мрамор, парча и на всем печать индивидуальности великого
Кардена: будь то дверь, стул, серебряное ведерко для шампанского или лампа
на столе. Именно в это мгновение, когда он, покончив со сложным заказом,
поправил букет для Беатрис в высокой витиеватой вазе из цветного
венецианского стекла, сделанной тоже по эскизам мсье Кардена, и развернулся
лицом к залу, он снова вспомнил о мадам Натали, сбившей его с толку своими
многонациональными браками. Точнее, он не вспомнил о ней, а ясно представил,
как ему следует поступить завтра, -- то, над чем он бился целый день, то,
ради чего он и прилетел в Париж. Все оказалось просто, как и учили в
разведшколе, а там любили повторять: самые гениальные ходы отличаются
простотой и ясностью и, как правило, лежат на поверхности. Так случилось и с
ним. Не нужно было звонить в Москву Крису и Абреку, уточнять, там ли
пребывает московский муж Натальи, не надо ставить на прослушивание ее
квартиру и собирать досье на саму хозяйку и ее французского мужа Робера.
Двух наборов фотографий -- из магазина "Себастьян" и московской свадьбы --
вполне хватит, чтобы, умело выстроив разговор, припереть ее к стене, ведь в
том, что она рассчитывалась теми самыми супербанкнотами, которые искало ЦРУ,
не было никаких сомнений, об этом красноречиво свидетельствовал журнал. На
всякий случай, для верности, до приватной встречи с Натальей следовало лишь
удостовериться, что мсье Робер на самом деле француз и ни капли не похож на
московского жениха -- чистодела. А есть ли французский след у супербанкнота,
или он имеет чисто российскую родословную -- все должна была прояснить
завтрашняя встреча с будущей топ-моделью Натали.
настроение одарило его внезапным озарением, и он потянулся взглядом к арке,
откуда вот-вот должна была появиться Беатрис...
позже, перекусив, они разглядели его вдвоем более основательно. Если бы в
этот ноябрьский вечер кто-то со стороны наблюдал за Карленом и Беатрис,
наверное, без сомнения, сказал бы: какая счастливая пара. Так оно и было:
Татлян был безудержно рад, что нашел ход, как подступиться к заветным
супербанкнотам, а Беатрис оттого, что неожиданно попала в знаменитый
"Максим" и встретилась с молодым журналистом, который оставил когда-то след
в ее сердце. Во время пиршества, как окрестила застолье Беатрис, Карлен все
же не раз, хоть и ненадолго, возвращался мыслями к предстоящим событиям
завтрашнего дня, на который уже составил четкий план.
мимоходом сказал:
временем и желанием выручить бедного корреспондента? Я готовлю сверхважный
материал, который может отразиться на моей карьере.
твои поездки в Париж, то я и моя старая колымага к твоим услугам. --
Счастливая подружка была согласна, кажется, на все. -- Во сколько мне
приехать и куда?
присутствие рядом поможет мне в работе. Пожалуйста, подъезжай к девяти утра
сюда, к "Палас-отелю", если не возражаешь. Вместе и позавтракаем...
любопытства, в чем же будет заключаться ее помощь, показал ей прежде всего
московский журнал со снимками в магазине "Себастьян". Конечно, фотографии
вызвали восторг у Беатрис: ей понравился и кабриолет, и хозяйка машины,
оценила она и пирамиду долларов. Насладившись эффектом, Карлен, не раскрывая
истинной тайны, попытался чуть-чуть ввести Беатрис в курс дела.
похождения арабских шейхов. Повсюду таскают с собой огромные суммы наличных
денег... Меня интересует эта молодая женщина в "мазерати". Зовут ее Натали,
она русская, из Москвы. Нынче живет в Париже в респектабельном районе, в
старинном особняке у Булонского леса. По моим данным, которые обязательно
надо будет уточнить, она вышла замуж за француза, некоего мсье Робера. Он
работает у Кристиана Лакруа в очень высокой должности... Скоро мсье Робер
отделится от великого кутюрье и откроет собственный салон высокой моды, где
главной моделью станет его жена, русская красавица Натали. Если все это
соответствует действительности, то мой материал получит совсем иную
окраску... Тебе интересно? -- спохватился Карлен.
плечами.
будем действовать.
новоиспеченная парижанка, щедро сорившая фальшивыми долларами.
позицию, которую Карлен наметил еще вчера. Как раз из обоих ворот,
охраняемых консьержами, выезжали две машины: одна -- черный "мерседес",
другая тоже немецкая, "порше", точно такую Карлен видел вчера на подиуме
автомагазина "Себастьян". В каждой из них мог ехать на работу мсье Робер, --
наверное, у молодоженов в гараже стояла не одна "мазерати". Размышляя об
этом, Карлен сказал Беатрис, внимательно оглядывавшей дом в глубине сада:
Подождем ровно час, и, если на нашу удачу не выплывет знакомая нам
"мазерати", тогда мы поедем прямиком в дом Кристиана Лакруа и уже там